"Куда бойца ни целуй, у него везде жопа" — гласит армейская поговорка. Другими словами, боец для офицера — неиссякаемый источник дерьма. То есть неприятностей. Офицер, имеющий опыт строевой службы, относится к любому солдату как к чрезвычайно опасной и непредсказуемой сущности. В его представлении боец — это стихия. Живая природа во всем разнообразии ее проявлений, никогда не позволяющая командиру расслабиться. Людям невоенным, и особенно солдатским родителям, такая концепция совершенно непонятна. Они представляют ситуацию иначе: милые послушные мальчики, как овечки на заклание, идут в армию, где тиграми в клетках прохаживаются офицеры и "деды", щелкая зубами и поджидая новобранцев. Чтоб сблизить позиции отцов и командиров, мы попробовали взглянуть на бойца глазами ротного. Опросили нескольких, и вот что получилось из их рассказов. Тормозная страсть Бойцы (то есть невинные создания, безжалостно оторванные от матерей), по мнению опрошенных офицеров, представляют собой страшную разрушительную силу. Она изобретательно расставляет ловушки и организует беды — себе и окружающим, в абсолютно, казалось бы, безопасных местах. Для организации бед у бойцов имеется набор излюбленных трюков. На первом месте здесь, конечно, падения. Если боец откуда-нибудь падает — он обязательно падает головой вниз. Это так же верно, как закон падающего бутерброда. Если в воинской части есть хотя бы один бордюр, то боец непременно пикирует вниз головой именно на этот бордюр, поэтому в части лучше обходиться вообще без бордюров. Очень опасны также открытые канализационные люки. В такой люк боец валится моментально, причем так, чтоб непременно сломать себе обе ноги, обе руки и напрочь отшибить мошонку. Люк тогда закрывают и ни в коем случае не открывают, пока не закончится разбирательство. Но, как только история теряет свежесть и начинает забываться, люк снова открывают, и, пожалуйста, очередной боец тут как тут — со сломанными конечностями и несчастной мошонкой. Скрытую угрозу таят в себе лестницы. Боец с синяком под глазом на вопрос "что случилось?" всегда дает стандартный ответ: "упал с лестницы". Проверить эту информацию трудно, однако опыт поколений показывает, что синяк под глазом в большинстве случаев имеет все же рукотворную природу. Тем не менее "лестничные" синяки встречаются так часто, что доверчивый наблюдатель может решить, что в части служат сплошь инвалиды с детства, страдающие церебральным параличом и пляской святого Витта, поэтому все лестницы здесь следует срочно ликвидировать из гуманных соображений. Еще один любимый трюк солдат-срочников — отравление тормозной жидкостью. В каждой части на этот счет известен печальный пример с летальным исходом, который командиры первым делом в красках рассказывают всем вновь прибывшим бойцам. Но они все равно рано или поздно напиваются этой дряни. Одно-два массовых отравления в год тормозной жидкостью так же неизбежны, как восход солнца. Хоть реанимационную машину ставь в части на постоянное дежурство... Против лома нет приема Как видите, боец опасен уже одним только фактом своего существования. Но когда он принимается за трудовую деятельность, угроза деструктивных последствий возрастает втройне. С большой осторожностью, скажем, следует отправлять бойца мыть туалет, расположенный выше первого этажа. Канализация в казармах старая, трубы вечно забиты, и старательный солдат, дабы прочистить их, обычно берет что-нибудь потяжелее — кувалду, к примеру, — и со всего маху бьет по "очку". После этого бойца, естественно, приходится снимать со службы, и он полдня уже только моется и стирается. Боец покрепче обычно выбирает лом и, если ему сопутствует удача, может с такой силой засандалить его в канализационную трубу, что пробьет перекрытие и проломит спину товарищу, мирно сидящему в туалете этажом ниже. А пришивание погон! Бывает, хороший боец, поднатужившись, прошивает себе иглой палец насквозь вместе с ногтем. Увидишь — не поверишь, что такое возможно. В гестапо бы и то не придумали... А на следующий день приезжает мать бойца и обвиняет командиров, что мучают ее сына. Вот пусть бы сам ротный пришил ему погоны, и был бы ребенок здоров и весел... Отдельный разговор о бойце-водителе. Любой ротный знает, что одного его на машине никуда нельзя отправлять. Вернется в три часа ночи и будет клясться, что по сию пору стоял в страшной пробке. А на самом деле либо напьется до чертей, либо в часть привезет "бухла". Про бойцов-водителей, кстати, очень увлекательно рассказывают военные чины, которым по должности полагается автомобиль. Многие из них относятся к своим бойцам-водителям прямо-таки с отеческой заботой. Следят, чтоб не усталый был, не голодный. Кормят у себя дома — "покушай-ка домашнего, а то совсем отощал на солдатской каше". И боец кушает и с благодарностью принимает заботу, и вроде старается, но в какой-то момент у него все равно обязательно заклинивает в голове, и он вдруг исчезает вместе с машиной как раз в тот момент, когда командиру срочно надо выезжать. Пропадает начисто. Появляется спустя сутки, драный и грязный, как нагулявшийся кот, с разбитой машиной и душераздирающей историей, как "он стоял, а на него наехали". Личная гигиена — отдельная проблема. Подробности о том, каким образом солдат содержит себя в чистоте, могут испортить у читателя аппетит на неделю. Поэтому эта часть откровений ротного пересказывается в сокращенном варианте. Берем только туалетные принадлежности. У каждого бойца в тумбочке должны лежать мыльница, зубная щетка и паста. Но в полном комплекте они там никогда не лежат. Покупай хоть миллион зубных щеток — через три дня они сгинут, и никто вовек не узнает куда. Растворятся, как в Бермудском треугольнике. А комиссия приходит, открывает тумбочки и ругает-то ротного. Чтоб избежать неприятностей и не биться понапрасну с бойцами, не умеющими уследить за своей мыльницей, опытные комроты намертво приклеивают туалетные принадлежности ко дну выдвижного ящика тумбочки и таким образом решают проблему с умыванием раз и навсегда. Застрелить из фотоаппарата Главные ловушки подстерегают ротного в ходе боевой подготовки. Здесь он должен быть внимателен как никогда и не упускать из виду ни малейшей мелочи. К примеру, если зимой по сигналу "тревога" первым на построение выбегает молодой солдат — не верь глазам своим. Пускай на первый взгляд он выглядит замечательно. Все на месте: сапоги, шинель, ремень, автомат. Тем не менее нужно подойти и распахнуть ему шинель. Сто процентов, что под ней ничего нет. Стоит голое чучело в синих драных трусах с волосатыми ногами, торчащими из сапог. Это называется, боец готов к марш-броску на тридцать километров... Очень страшная штука — боевое гранатометание. Любой офицер вам скажет, что хуже ничего быть не может. Когда бойцу попадает в руки боевая граната (за все время службы это случается всего два раза, обычно-то он кидает учебную), его прямо-таки парализует. Он может кинуть эту гранату куда угодно — даже в собственных товарищей. А может уронить себе в сапог. Поэтому во время гранатометания весь взвод отходит от "метателя" как можно дальше, а рядом остается только ротный и старшина, выдающий гранаты. Он сидит в окопчике возле ящика с гранатами и молится, чтоб боец не метнул свою гранату точнехонько в этот самый ящик. Упражнение состоит в том, что боец должен одной рукой вырвать из гранаты чеку и оставить колечко у себя на пальце (чтоб ротный потом отчитался этими колечками за реализованные гранаты), а другой — кинуть гранату вперед. Присесть, прикрывшись автоматом, а после взрыва выпрямиться и с криком "ура" пробежать двадцать метров. Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб угадать действия бойца. Размахнувшись, он, разумеется, кидает колечко и садится на корточки, крепко прижав к груди гранату с вырванной чекой. В таком случае ротный обязан молниеносно отреагировать, дать крепкого "пня" бойцу, чтоб тот выронил гранату, и спихнуть его в окопчик, прыгнув следом. Еще одна удивительная способность солдата — стопроцентная меткость случайных выстрелов. На стрельбище его можно учить стрелять часами — он ни за что на свете не попадет в цель. Однако одним случайным выстрелом в полной темноте боец попадает стопроцентно в сердце прохожему. Или еще иногда в висок. В этой связи — трагический случай, рассказанный бывшим ротным. Как-то на стажировке курсант военного училища (даже не боец, а курсант!) попросил приятеля сфотографировать его с пистолетом в руке. Он принял позу, прицелившись в фотоаппарат, а приятель нажал кнопку. Сверкнула вспышка, и позировавший — от удивления, что ли? — в ту же секунду нажал курок. Фотограф погиб, разумеется. Теперь курсантам категорически запрещено ездить на стажировку с фотоаппаратами. Весьма, кстати, характерный для армии способ предотвращения несчастных случаев от неправильного обращения с оружием. Не учить курсантов разряжать пистолеты, а запрещать им пользоваться фотоаппаратами... Коллективное помешательство Но хуже всего, что помимо индивидуальных трюков бойцы способны осуществлять коллективные проекты. Эти широкомасштабные акции называются эпидемиями и носят спонтанный характер. Рассмотрим механизм возникновения и развития такой эпидемии на примере с хлястиком. В один прекрасный день боец вдруг обнаруживает, что у него нет хлястика на шинели. Оторвался, потерялся. Беда! Без хлястика идти на построение никак нельзя. Что делает солдат? Снимает два хлястика с соседских шинелей. Два, а не один. На всякий случай нужно, чтоб был запасной, а то, видите, как они теряются. Через три минуты отсутствие хлястиков обнаруживают хозяева обобранных шинелей и, размышляя аналогичным образом, тоже снимают с других шинелей каждый по два хлястика. В полдень на построении уже половина роты без хлястиков, хотя еще утром все было в порядке. Ротный в изумлении. Где хлястики, мать вашу? Вечером чтоб были. Та половина, что без хлястиков, хочет реабилитироваться. Она рыщет в поисках хлястика, как голодный волк, и готова снять его на ходу с живого человека. Хлястик превращается в смысл жизни. К вечеру у самых ловких бойцов уже по шесть-семь хлястиков распихано по щелям, и они не отдадут их ни за что на свете. На этом эпидемия завершается. Восстановить первоначальную картину, вернув хлястики по своим местам, невозможно. Ротному надо сдаваться и просить завскладом, чтоб он выдал хлястики со старых шинелей. Конечно, рассказы наших ротных несколько утрируют трудности, сопутствующие процессу превращения новобранца в боевика. Разумеется, не все бойцы падают только головой вниз и чистят сортир кувалдой. У некоторых получается и на бок упасть, и выстрелить в мишень, и метнуть гранату во вражеский окоп. Тем не менее правды в этих историях гораздо больше, чем выдумки, поэтому они позволяют более ясно и выпукло представить себе войну в Чечне. Понять, как там воюют сейчас наши войска и почему они не слишком быстро побеждают.
