Вчера впервые со времени избрания Владимира Путина главой государства собрался Совет по культуре при Президенте РФ. 40 деятелей искусств встретились за "круглым" столом в Екатерининском зале Кремля, чтобы обсудить насущные проблемы культуры: как ее спасать, как ей выживать? Однако два с половиной часа из жизни президента, которые, судя по всему, стоят недешево, были выброшены на ветер. Все началось красиво: трех достойных кинематографистов — Кирилла Лаврова, Татьяну Лиознову и Петра Тодоровского — отметили специальным призом, и благодаря именно президенту выяснилось, что крылатая статуэтка с лавровым венком весит 8 килограммов. К ней стоит присовокупить конкретные цифры о состоянии финансов культуры, полученные от министра Михаила Швыдкого. А именно: вверенный ему департамент получил 178 миллионов рублей — это, между прочим, четвертая часть того, что нужно для завершения строительства филиала Большого театра. Пожалуй, это была единственная ценная информация за все собрание. Вместо того чтобы конструктивно обсуждать проблемы культуры, все покатилось по знакомому сценарию, много раз виденному и слышанному прежним президентом Ельциным. Видимо, пришла пора насладиться и Путину. Выступавшие говорили о том, что нет денег. Что народ читает макулатуру, а не хорошие книжки. И что в конце концов во всем, а особенно в изнасиловании русского языка, виновато телевидение. После грозного выступления на этот счет профессора Капицы президент, предложивший свободный регламент совета, призвал к ответу руководителя ВГТРК Олега Добродеева. Тот неуклюже пытался снять собак, на него навешенных, и почему-то, наверное от волнения, свалил все на концерты пожарников, милиционеров и прочих нетворческих организаций. Надо заметить, что самым лаконичным и ясным в своих кратких выступлениях и репликах, как ни странно, был господин президент. Во всяком случае, на все общие бессодержательные выступления он заметил, что, во-первых, "уровень коррупции в стране такой, что если к каждому таможеннику приставить по милиционеру, то и того купят". Эта реплика прозвучала на наивное предложение директора Эрмитажа г-на Пиотровского поднимать города за счет доходов от лотереи. Таким образом Путин не раз возвращал культурных небожителей на землю. В этом ему несколько помог и Геннадий Хазанов, разразившийся очень точной и при этом остроумной речью на выступление Михалкова о том, что "мы забыли о сострадании и любви к человеку". К красивой фразе, изуродованной за 70 лет советской властью, прицепился экс-министр культуры Николай Губенко, который углубил ее и развил до того, что собравшиеся кто развел руками, кто упал со смеху. — Цензура — это средство безопасности нации, — заявил Николай Николаевич, явно истосковавшийся по публичным выступлениям. — И у нас достаточно авторитетных людей, которые могут определять нравственные критерии в России. Кстати, о нравственности. Как известно, о ней обожают порассуждать те, кто к ней имеет касательное отношение. Любопытно узнать, что у Николая Губенко, так ратующего за цензуру, нравственное начало и прочие добродетели, один из самых запущенных театров в Москве — "Содружество актеров Таганки". И сколько бы он ни ссылался на душегубскую политику московских властей по отношению к его труппе, трудно поверить, что художественную политику в театрах определяет Лужков. Глядя на все то, что происходило в роскошном Екатерининском зале, становилось скучно, и вспомнился анекдот про то, как маленький мальчик, подсмотревший в замочную скважину на родителей, занимающихся сексом, заметил: "И эти люди не разрешают мне ковырять в носу". Впрочем, к этой ситуации подходит и другой анекдотец, использованный пианистом Николаем Петровым в качестве иллюстрации к госполитике в области культуры. Два человека ползают под фонарем. К ним подходит третий: "Что вы ищете?" — "Кошелек". — "А где вы его потеряли?" — "Да там, за углом". — "А почему же здесь ищете?" — "Да здесь светлее". Скорее всего Совету по культуре при Президенте РФ следует озаботиться этой же проблемой — где искать, а главное, с кем? Р.S. Вполне возможно, что-то дельное добавил бы писатель, знаток российской истории Эдвард Радзинский, но слова ему из-за болтливости коллег не досталось. Мы хотели спросить писателя его мнение, но служба безопасности Президента, в отличие от деятелей культуры, работала чисто конкретно и журналистов быстренько оттеснила от мастеров культуры.
