После драки

Вчера члены (Совета Федерации) утвердили Гимн Советского Союза. Скобки здесь — от неуверенности. Говорят, что Совет Федерации реформирован, и как теперь правильно называются его члены, сказать затрудняемся.

Но это те самые господа, которые трижды смотрели порнофильм, где в главной роли был “человек, похожий на Генерального прокурора”, и они, члены Совета Федерации, трижды оставляли этого человека на посту Генерального прокурора России. Несмотря на то что цена его еженедельных забав превышала полугодовую зарплату генпрокурора.

Мы вспоминаем этот позор только для того, чтобы совершенно четко уяснить, кто утвердил музыку, которая отныне будет считаться священной и под которую все мы должны вставать, чтобы не чувствовать себя отщепенцами в родной стране.

Гимн принят. И многим кажется, что теперь нет никакого смысла обсуждать: какой гимн? кем принят? и почему?

Ожесточенная драка после футбола. Мы воспринимаем ее как массовое безумие. Сотни избитых, порой даже убитые. А смысл? Матч закончен. Гол забит, обратно мячик не выкатишь; плюнь — если твоя команда проиграла — плюнь и живи дальше. Нет, мордобой.

И что интересно: зверскую драку часто начинают болельщики-победители. Вам-то чего еще надо? Выиграли — ну и радуйтесь, пейте, пойте, — зачем бить людей?

Но вот Дума приняла гимн, и во всяких ток-шоу мы видим зверскую драку. Типичную драку после матча. Конечно, это только махание кулаками; не пьянь, не на стадионе; сидят трезвые интеллигентные люди, кричат. Но если дать им пива, а потом позволить сгрудиться в тесную толпу — уверен, подрались бы по-настоящему, до крови.

Зачем обсуждать после? Это очень просто. Во-первых, когда же и обсуждать? До — не было смысла. Ибо обсуждения не было. Лицемерные советы с губернаторами, с народом — это прикрытие уже принятого решения.

Решение породило липовые совещания, а вовсе не в результате совещаний было принято решение.

Участвовать в лицемерном спектакле — значит, придавать ему убедительность, вид объективности: вот, мол, услышаны все точки зрения...

Некоторые протесты были Кремлю только на руку. В частности, ельцинское “против” явно побудило Думу голосовать “за”. Неслыханное селезневское хамство (о “маразмах”) только показало, с каким мстительным удовольствием вчерашние рабы — которых Ельцин насиловал кириенками и чубайсами, пугал разгоном и развращал роскошью — плюнут в того, с чьей руки кормились и кому подставляли спину для порки.

Теперь решение принято. Теперь самое время обсудить. Ибо протест не имеет делового смысла. Это — чистый (не замутненный интересами) протест. Так люди обсуждают многие свершившиеся события. Мы обсуждаем дела давно минувших дней, обсуждаем революцию, войну...

Зачем? Вовсе не для осуждения. Но чтобы понять, кем мы были, кем стали, куда идем. Принятие гимна — шаг в таком направлении, что самые худшие опасения стали реальнее. И то, как сделан был этот шаг, как продавили решение (выдав его за народное), то есть грубо и лицемерно... — вот это насилие не дает покоя.

Речь президента

“Может быть, мы с народом ошибаемся”, — говорит президент. Неужели он хочет сказать, что народ никогда не ошибается.

На вопрос: “Какой гимн вам больше нравится?” — народ, по уверениям Кремля, ответил якобы так: 49% — музыка Александрова; 15% — музыка Глинки...

Видите, говорит Кремль, за Александрова больше, чем за Глинку, — так что “мы с народом...”

Все это, мягко говоря, такие, знаете ли, манипуляции... пять тузов в одной колоде.

Иосиф Виссарионович мог бы с гораздо большим чувством абсолютного превосходства и, конечно, напустив на себя свою знаменитую великую скромность, сказать: “Может быть, ми с народом ашибаимся...” — “Ну что Вы, товарищ Сталин! Как можно?!”

“Не раскалывайте общество!” Эти воспитательные слова Президента означают, что оно целое, а кто-то пытается его расколоть.

Но общество уже расколото. Оно расколото самым примитивным образом: на толстых и тонких, сытых и голодных. Если бы социологи сообщили средний вес члена Совета Федерации и средний вес школьного учителя, инопланетянин решил бы, что это две разные породы людей: одна вдвое больше другой.

Общество расколото и идейно, и национально, и географически...

А если в семье пьянки, ссоры и склоки, то разумно ли поступает отец, если старшему сыну дарит ремень, чтобы он дважды в сутки — в шесть утра и в полночь — хлестал младшего по роже. Вот уж точно не прибавится мира в семье. И отец, выходит, старшего развращает, а младшего толкает в ненависть и к себе, и к старшему брату. Мало того, сделав такой подарок, папочка добавляет: “Не ссорьтесь, дети. Любите друг друга!” Папаша, вы что говорите? Папаша, вы что делаете?

“Если выбросим царские символы, куда мы денем Пушкина? — говорит президент. — Если выбросим советские — куда мы денем полет Гагарина?”

Не стоит беспокоиться. Пушкин и Гагарин никуда не денутся, какой бы гимн ни звучал в стране.

В 1917-м отменили царские символы, но Пушкина не отменяли. В 1991-м отменили советские символы, но никто не отменял ни Гагарина, ни победу 1945 года...

Кроме того, Пушкин не есть достижение царского правительства. Пушкин не есть достижение Российской империи. Он — дар Божий. И, кстати, к царскому правительству относился как к мучителю и душителю. А оно его ненавидело, и он был ссыльный, поднадзорный, всю жизнь невыездной.

Полет Гагарина, конечно, более государственное достижение, чем “Евгений Онегин”. Но не гимн запустил Гагарина в космос, а репрессированный Королев. Или кто-то думает, что, выбери Сталин “Широка страна моя родная”, — полет не состоялся бы?

Президент говорит: “Тогда (при царе) были декабристы, потом (в СССР) — лагеря... Всегда были времена, когда власть относилась к народу необоснованно жестоко”.

Необоснованно жестоко — это очень плохо. А обоснованно жестоко — это как? можно?

Но дело даже не в том, что 5 повешенных не равняются 5 (или 15) миллионам уничтоженных. Дело же не в арифметике.

Главное, что 5 повешенных были настоящими заговорщиками, бунтовщиками, планировали цареубийство. А наши 5 (или 15, или 50) миллионов были невинные люди. Их убили просто так, чтоб не мешали.

“С гимном связаны достижения”, — говорит президент. Как связаны? Никак! Ни одно достижение советской эпохи не связано с музыкой, которой открывались съезды КПСС.

45 лет проживши в СССР, ни разу не слышал, чтобы гимн пели в компании. Романсы, частушки, “Темная ночь”, “Каким ты был, таким остался”, Блантер, Дунаевский, “Ландыши”, Высоцкий, Окуджава, “Хотят ли русские войны” — пели все что угодно. А гимн — никогда. Значит, не лег на душу народа. И значит, ничем мы ему не обязаны.

...Кто же сочиняет Кремлю всю эту “идеологию”, столь уязвимую для критики? Об этом в другой раз.

О большинстве

49% больше, чем 15%, спору нет. Но если вспомнить арифметику и Конституцию, то большинство — это 50% + один голос. Большинство народа не высказалось “за”. А если бы народ принимал гимн, как в Думе, то есть конституционным большинством, то надо было бы две трети голосов (66,6%). А добыли всего 49%, да и то сомнительных (кто их считал? как?).

Власть безнравственна всегда и всюду. Зачем же такими руками браться за святое?

Против гимна выступило множество умных и порядочных людей. Они говорили вежливо и деликатно.

Подчеркиваю, речь не о крикунах. Истеричная Анпилова, кликуша Новодворский, попы-расстриги, разжалованные прокуроры — Бог с ними, они зарабатывают как могут, и иначе не могут. Жаль, что результат всегда обратный, потому что их крики, даже справедливые, так противны, что люди поступают наоборот.

Но восстают спокойные, разумные, совсем не склонные лезть на трибуны и уж тем более на баррикады. Они не стремятся ни в тюрьму, ни на костер, у них нет идеи как-нибудь пожертвовать собой.

Но, похоже, что именно в них, спокойных и добрых, заложена некая программа сопротивления злу. Ибо даже это спокойное и вежливое сопротивление они осуществляют во вред себе.

БАСИЛАШВИЛИ. Почему именно сейчас? И почему не объединяющий Глинка, а разъединяющий Александров?

СОЛЖЕНИЦЫН. Сейчас не время. Лет через двадцать пять... Когда страсти успокоятся...

Отец АЛЕКСАНДР (БОРИСОВ). Мы должны понять, что мы строим. Новую Россию, которая добрая, нормальная, культурная, богатая страна? Или мы хотим реабилитировать и товарища Сталина, и Советский Союз, и сказать, что не все там было так плохо, что было что-то хорошее... Ведь в фашистской Германии тоже было что-то хорошее. Люди любили, женились, рожали детей, ходили на работу; рассветы, закаты — все прекрасно. То же самое было в Советском Союзе. Но это была страшная система, которая унесла миллионы людей и которую мы хотим сейчас реабилитировать. Гимн Советского Союза — он всех разделяет. А музыка Глинки пусть всех объединяет.

Похоже, что рано начали нас морочить. Еще живы свидетели века. Вот лет через тридцать — когда оба гимна были бы равно чужды гражданам — бери любой.

Рано. Нас не обманешь. У нас аллергия. Еще никто не заметил утечку газа, а аллергик уже задыхается, хватается за горло и пытается кричать. И очень важно, что сравнение с фашистской Германией сделал не политический экстремист, а спокойный православный священник.

О музыке

Выбрали не музыку Александрова! Выбрали музыку Путина! Это его гимн.

Так же, как раньше это был гимн не Эль-Регистана, а Сталина.

Дело не в нотах. И не в Александрове. Музыка Глинки никого не оскорбляет! Вот почему стоило ее предпочесть, если намерения были благородные, честные, “не раскалывать” и т.п.

Все, кто соглашался спорить о “музыке Александрова”, попались в ловушку.

Это — сталинский гимн! Какая разница, кто композитор.

Какая нам разница, кто и когда написал “Хорст Вессель”? Эта песня — фашизм. А как звали автора: Фриц, Ганс — какое кому дело.

Социология хитрая. Каков вопрос — таков ответ.

Можно было бы спросить немцев в 38-м году: как вы относитесь к идее территориального расширения Германии? Скорее всего, две трети сказали бы: “хорошо”. Но если спросить: согласны ли вы за попытку территориального расширения (которая еще может и провалиться) отдать 6 миллионов жизней? — одобряющих стало бы значительно меньше.

Нас то и дело спрашивают: “Как вы относитесь к антитеррористической операции?” И получают 60% одобрения. Значит, мы все делаем правильно. Но вслушайтесь: антитеррористическая операция — это что-то краткое, ограниченное во времени и пространстве, как любая операция.

Спроси нас: “Как вы относитесь к продолжению шестилетней войны?” — ...

Мы вовсе не против советской музыки, не делайте из нас идиотов. Советская музыка не исчерпывается сталинским гимном. Шостакович, Дунаевский, Прокофьев... — кто же мешал вам выбирать?

Но в том-то и дело, что не выбирали. Назначили.

Ельцин назначил Путина. Путин назначил гимн.

Мы уже цитировали (“МК” от 19.12. 2000 г.) слова кинорежиссера Светланы Дружининой:

— Если бы случилось такое чудо и меня спросил бы Владимир Владимирович: “Светлана Сергеевна, что вы думаете по поводу символики?” Я бы сказала: “Дорогой Владимир Владимирович! У вас такое тяжелое положение! Страна на разломе. Есть великолепный Глинка! Великолепнейшая музыка! Она невероятна народна! Она невероятно мощна. Господь из Космоса послал такие ноты”. Но этого не произошло. И ничуть не сомневаясь, а сопереживая и болея за президента (которому я совершенно сознательно отдала свой голос), я одна из первых подписала письмо в его поддержку. В любой ситуации я поддержу президента!

Убедительная речь, красивое лицо, молитвенные интонации... Но почему молитвенные интонации относятся не к Тому, кто послал из Космоса Глинке музыку, а к совсем-совсем другому.

Вдумаемся в слова прекрасной дамы. “Я за Глинку, но — ради президента! — за советский гимн”. А что еще “ради президента”? Я за свободу печати, но ради президента за цензуру? Вкусы президента — не пример для подражания подданным. Он выбран на работу, а не для поклонения.

Один знакомый сказал, что Дружинина, выбирая между Глинкой и Путиным, повторила мысль Достоевского:

— Если придется выбирать между Истиной и Христом, то я лучше останусь со Христом, чем с Истиной.

Знакомый, заступаясь за даму, сказал: видите, даже такой моральный и духовный авторитет, как Достоевский, выбор сделал не в пользу истины.

Погодите! Достоевский делал выбор не между истиной и ложью, не между истиной и жестокостью. Это был выбор между истиной и Всеобщей Любовью.

Пренебречь истиной ради Христа или ради царя — есть разница? Есть, и даже слишком велика. Президент — не Христос, не Бог. Делать выбор между истиной и президентом не в пользу истины — означает совершать духовное самоубийство. На это обречена “команда” (министры, генералы — все, кто по долгу службы должен придерживаться президентского мнения). Но делать это добровольно? Из верноподданности? Опять сотворять себе кумира?.. Финал известен. Сколько раз создавали — столько раз и были жестоко наказаны. Кумиры остаются в истории миллионами жертв. И гибель 10 миллионов невинных крестьян навсегда перевесила главный результат индустриализации — полет Гагарина.

Американцы, кстати говоря, слетали на Луну, не уничтожая крестьянство как класс. Значит, завоевание космоса не обязательно должно было быть достигнуто большой кровью на своей территории.

О словах

Утешают: музыка хорошая, а слова будут новые!

Когда Лужков говорит: “Слова напишем новые, а музыка не виновата, музыка вне политики”, — видно, как он ищет оправдания не музыке, а самому себе.

Он не мог забыть, что такие же формальные (по форме верные, а по существу — издевательские) аргументы приводил фашиствующий Баркашов. Мол, свастика не виновата; мол, это древний индийский орнамент.

Да нам-то что до Древней Индии? Свастика была не виновата со времен Будды и до 1933 года. А с 1933-го — стала виновата. А с 1941-го — очень виновата, а к 1945-му — страшно и навсегда виновата. Даже ее родные немцы (арийцы) ее отвергли и запретили. Потому что эта свастика сожрала 50 миллионов людей, в том числе шесть миллионов немцев.

“Музыка не виновата!” Конечно. Но ведь речь не о музыке. Не о нотах.

Краска не виновата. Но если нарисована свастика, зачем говорить, что краска не виновата.

Буквы не виноваты! Да, “АБВ” никого не оскорбляют, но из трех других букв можно сложить крайне оскорбительную комбинацию. И комбинацию эту недоумки пишут на заборах, там они и свастику рисуют — там им и место.

С новыми словами ждет нас неминуемый позор. Неминуемый — ибо хороший поэт не станет писать новые слова к этой музыке, а Михалков, как ни старайся, подберет (не сочинит, а именно подберет, подгонит под заказ) новое лукавство.

На похоронах моряков с “Курска” и на церемониях вручения вдовам орденов исполняли Глинку. А вообразите в этой ситуации очередное “нас к торжеству коммунизма ведет трень-брень”.

Назначенный гимн — плох, и изначально был плох. Ибо заказан был не лучшим (Шостаковичу, Прокофьеву, Ахматовой, Твардовскому...), а лукавым царедворцам, прославившимся “Дядей Степой”.

Судьи кто?

Если бы искали решения мудрого и человеческого, если бы хотели, чтобы выбор вызвал уважение, — то почему Госсовет? Почему губернаторы? Разве гимн все равно что мазут к зиме? Разве эти, отобранные Кремлем, господа губернаторы — нечто большее, чем хозяйственники? Разве они нравственные авторитеты нации? Разве петербургский Яковлев (иуда, по выражению Путина) имеет право выбирать Гимн России?! Но именно ему, “иуде”, президент это поручил. Чтоб не раскалывать нацию?

Тихого, весьма подозрительного губернатора Яковлева, у которого что ни день — заказное убийство, — его услышали. А гениального певца Александра Градского — не услышали. Его даже не спросили. Хотя он предложил великолепное решение — и музыку, и слова, — и даже спел свое предложение по “Эху Москвы”.

Что мешало выбор гимна отдать в руки нравственных авторитетов? Солженицын, Плисецкая, Юрий Любимов... Не годятся? Или все же более годятся, чем губернаторы?

Нет, годятся лишь те, кем Кремль властен прямо командовать.

Солженицын может быть только союзником. Обмануть его можно, но сделать марионеткой нельзя. Приказывать ему невозможно. А эти, Госсовет... да захоти Путин “чижик-пыжик” — они бы и чижика утвердили, ибо абсолютно зависимы (и очень напуганы).

Сравните отношение к гимну. Депутаты Госдумы — 90% “за”. Народ — 49% “за”. Наиболее развитая часть граждан — 90% “против”. Попробуйте сами построить график.

Вот разница между представителями по духу и представителями по должности.

Если бы депутаты выражали волю народа, то в Думе за гимн было бы 49%, а не 90%. Значит, не выражают. А точнее — выражают не народную волю, а властную. Делают, что велят.

* * *

Каково теперь правым? Помните, как СПС въехал в Думу? Ворота туда ему открыл лозунг “Путина — в президенты! Кириенко — в Думу!”. Какие они были счастливые... А теперь что могут предложить? Какой толк от их фракции?

Чубайс, шокированный принятием сталинского гимна, назвал это исторической ошибкой Путина и сказал, что исправить эту ошибку можно только убрав Ленина с Красной площади.

“Путин, вынеси Ленина!” То есть нам дал по морде, дай и коммунистам. Чтоб не раскалывать. Чтоб всем поровну.

* * *

Даже у тех, кто против сталинского гимна ничего не имеет, даже у них ощущение, что гимн навязали. Он никому не нужен. Зюганову? — да. А Путину зачем? Ведь сталинский гимн никто не любил. Все поспешно выключали при первых звуках.

А теперь вернули. Экое достижение! Десять лет коммунисты вставали под Глинку, а теперь всей России предложено вставать под их музыку. Но радоваться коммунистам не стоит. Путин их просто использовал, они ему пока удобны как инструмент. Потом выбросит.

Говорят, молодым, мол, все равно, они не помнят старых слов. Да. Но они и не просили. А просили старые, которые помнят старые слова. А слова-то будут новые — так кому он, черт возьми, нужен?

Те, кто против гимна из-за того, что он сталинский, — скоро умрут. И те, кто за этот гимн, потому что он сталинский, — тоже. А всехние дети и всехние внуки на долгие годы будут наказаны чьей-то тупостью.

Гимн прожали, как Конституцию в 1993-м, как Гайдара, как чеченскую войну, как Кириенко и дефолт.

Дума принимала “символы в пакете”. Бывает, депутату кто-то в тишине дает конверт, а потом депутат голосует за пакет символов. А мы — пой.

Гимн — ладно. Что насильно — плохо. Насильно внедренное вряд ли приживется. Даже когда Ельцин его отменил, никто за него не заступился, хотя тогда он был у всех на слуху.

* * *

Допустим, статистика честная, и за сталинский гимн действительно 49%, а за Глинку только 15%... Важно не то, что 49 втрое больше 15. Это опять всего лишь арифметика.

Важно, что сталинский оскорбителен для многих, а Глинка не оскорбляет никого.

Вопрос был поставлен неверно. Людей спросили: какой гимн вам нравится? “Нравится” — это несерьезный разговор.

Спросить следовало: какой гимн вас не оскорбляет? При такой постановке вопроса Глинка получил бы 100%, а сталинский...

Нравится-не нравится — это из области вкуса. Оскорбление — из области Уголовного кодекса.

Если действительно не хочешь раскалывать нацию, можно ли оскорблять одних ради того, чтобы понравиться другим?

...Если бы великие вопросы решались большинством голосов, Россия, возможно, до сих пор была бы языческой, народ продолжал бы пню молиться. Владимир выбрал религию, назначил христианство. Но сделал он это, находясь в абсолютном меньшинстве и вопреки абсолютному большинству.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру