Они называли его просто — дядя Леша. Их было шестеро: пять мальчиков и одна девочка. От 10 до 14 лет. Кристину Гусеву из Ярославля, Дениса Масюка из Ржева, Лешу Двушева из Томилина Московской области, Андрея Бодалина из Егорьевска, братьев Валеру и Сашу Шабалиных с дядей Лешей судьба свела на Курском вокзале. Три дня назад.
Они еще не успели стать настоящими “детьми улиц”. В “большом городе”, сбежав от родителей или из детдомов, провели от трех дней до пары недель. Шлялись по вокзалам, нюхали клей, выпрашивали еду. Их гоняли милиционеры и взрослые бродяги. Единственным, кому до ребят оказалось дело, стал странный человек с сомнительным прошлым и таким же будущим. Они решили жить вместе и строить под Москвой свой рай. Вырыть землянку и жечь костры, чтобы согреться.
Они пришли в “МК”, чтобы рассказать о себе и собрать с добрых людей деньги, которые им нужны для осуществления своей неосуществимой мечты.
Странный мужчина и шестеро “его” детей пришли в редакцию в понедельник вечером. Мужчина представился: “Алексей Дмитриевич Турилин, президент частного предприятия “Всемирная детская организация милосердия” и целитель”. Помогать детям ему не впервой. До этого он уже пытался построить свой детский дом на родной Украине. Но с Украины ему пришлось бежать после публикации в одной из газет, где он рискнул рассказать о своих идеях. Теперь он ходит по Москве, собирает детей, кормит их и стоит на Курском вокзале, прося у прохожих денег на создание своего детского дома.
— Когда дети просят, им копеечки дают. А я к ним встану — так уже десятки, полсотни сыплются, — дядя Леша радуется, как ребенок. — Нам уже два пианино подарили. Не знаем, куда деть. Дали стиральную машину...
По словам дяди Леши, обосновался он в деревне Терехово Московской области. Снимает дом у бывшего лесника. Приводит туда ребят, отмывает их, кормит и дает ночлег.
— Я пообщался с ними, ребятами, всего три дня. И уже вижу огромный сдвиг. Они перестали нюхать клей. Теперь я пытаюсь отучить их от курения...
За два года, что Турилин провел в Москве, в домике лесника побывало немало детей-бродяг. Однако надолго никто не оставался.
— Я сразу ставлю им условие: не воровать, не ругаться матом, не драться. Кто нарушает такой закон — уходит.
Дольше всего у дяди Леши живет 10-летний Андрей Бодалин — уже десять дней. Он (впрочем, как и все дети) крепко привязался к своему благодетелю.
— Дядя Леша не пьет, не курит, разные идеи придумывает, — с блеском в глазах говорит замызганный мальчик.
Рассказ о том, как Андрюша к нему попал, умещается в пару строчек. Пока папы и мамы не было дома (наверное, где-то пили), он сел в электричку и приехал в Москву. Жил на вокзале, ел что придется, спал в автобусах, троллейбусах и вагонах метро.
— Домой не хочу, — категорически говорит мальчик. — Вернете — они меня (имеются в виду родители) вообще угробят...
Леша Двушев долго вспоминал свою настоящую фамилию. Он родился в Афганистане, где погиб его настоящий отец. Мальчику тогда было два года. Сейчас у него “новый папа”, и парень называет себя его фамилией — Лапин. В Москву из подмосковного Томилина приехал с отчимом три дня назад. Отчим, грузчик, ехал на работу и паренька взял с собой.
— Я бате сказал: “Пойду погуляю”. “Сколько дней?” — спросил он. Я сказал: “Несколько”. И ушел.
До этого, по словам Алексея, родители отпускали его гулять “на несколько дней” самостоятельно. Но в Москве он “гуляет” первый раз. С Нового года, как только закончились каникулы, в школу не пошел. Учиться не хочет: “Меня разозлило, что за поведение оставили на второй год”. Мама у Алеши — официантка, сейчас не работает, сидит дома.
Саша и Валера Шабалины сбежали в Москву во время школьных каникул из школы-интерната №11, что в Тутаевском районе, в поселке Константиновский. Их родители лишены родительских прав. Сейчас, говорят, они исправляются, и ребят даже стали отпускать из интерната навещать их по выходным.
— Я бы лучше дома жил, только не в интернате, — говорит старший брат Саша, которому 14 лет. Младший о доме не тоскует: он хотел бы остаться с дядей Лешей и собирается написать маме письмо.
— Дядя Леша кормит, а дома нечего есть, — говорит Валера. — В детском доме жить невыносимо: воспитатели кричат и бьют...
— Мне тоже надоело учиться в моем интернате, — признается Денис Масюк. Родители у Дениса умерли. До семи лет он жил с бабушкой, но учиться она его отдала в интернат.
Дядю Лешу мальчик знает всего один день, но все равно уверен, что с ним лучше, чем в интернате.
Единственная девочка в компании — Кристина Гусева, — пока мы разговаривали, сидела в уголке тихо. Как потом выяснилось, ей за 11 лет досталось немало. Дома девочку одолели пьющие сестра и мать. И она сбежала в Москву искать лучшей жизни. На улицах провела четыре дня. По признанию девочки, ей такая жизнь надоела, и она не прочь из нее уйти.
В счастливое будущее не верил никто из ребят. Они хотели “быть с дядей Лешей”. Но не хотели, чтобы он оформлял на них опекунство и уж тем более усыновлял. Нахлебавшись за свою маленькую жизнь, они больше никому не хотят давать на нее права. И все же их очень тянет к взрослым. Поэтому они и прибились к чужому человеку.
— Сейчас мы поговорим с вами и пойдем попросимся переночевать на Киевский вокзал. Там хорошо, — заверил корреспондента “МК” дядя Леша. Конечно, никуда мы их не отпустили...
Навязчивая идея детского благополучия, живущая в мозгу дяди Леши, была проста: вырыть в Подмосковье землянку и устроить в ней “офис” своего Международного фонда защиты обездоленных детей: “Пока у нас нет денег, чтобы построить дом, начнем с малого”.
— А еще у ребят есть мечта, — признался он. — Обзавестись пейджерами, чтобы никогда не терять друг друга из виду. Но, я думаю, мобильные телефоны лучше. И я уверен, они у нас будут, как только ваши читатели прочитают о нас. Ну что стоит какому-то банку выделить обездоленным детям по 50 долларов?..
К пожертвованиям дядя Леша готов. По его признанию, у него имеется несколько расчетных счетов, куда все желающие могут перечислять деньги. А вот паспорта с пропиской — нет. Есть только помятый загранпаспорт, выданный на Украине и давно просроченный.
Не зная что делать, мы позвонили в справочную службу мэрии. Потом — в милицию. Там сначала сказали: “А куда мы этих детей денем?..” Но потом все же приехали. И не с резиновыми дубинками, чего мы очень боялись, а с женщиной — детским работником.
Милиционеры выяснили, что Алексей Дмитриевич Турилин состоит у себя на родине на учете в психоневрологическом диспансере (как объяснил это сам Турилин, “пострадал за идею еще в армии”). Кроме того, у оперативников по отношению к Турилину еще возник ряд вопросов. В частности: почему за все два года, что Турилин находился в Москве, он ни разу не предпринял попытку официально устроиться на работу; почему дети в “домике лесника” долго не задерживались?..
По словам Гаика Боряна, оперуполномоченного угрозыска ОВД “Пресненский”, три дня, что дети провели вместе с душевнобольным, — еще не срок. Но неизвестно, что было бы с детьми дальше.
— Эти дети готовы прибиться к любому, кто их пожалеет, согреет и накормит. Все они обижены судьбой. К сожалению, у Москвы просто нет денег, чтобы приютить и обласкать их всех, — призналась корреспонденту “МК” начальник подразделения по надзору за несовершеннолетними Пресненского ОВД Нелли Нечаева.
Впрочем, мы и сами об этом знали. Но при чем тут деньги, когда тебе в глаза смотрят шесть пар детских глаз? Да каких...
— Если вы меня посадите в милицию, я приду потом и всех вас убью. Или взорву, — угрожал нам один мальчишка.
— Сейчас что, за нами Лужков приедет с мигалками? — наивно интересовался второй. — Он нам покушать даст?..
— Да не даст тебе никто ничего, — смоля бычок, ухмылялся первый. — Кому мы нужны-то, ...ля? Воруй, нюхай клей и живи по кайфу...
— У меня еще не было секса, — скромно призналась девочка. — Только оральный...
И все-таки мы их “посадили в милицию”. Точнее — в белую “Газель”, на которой детишек увезли в единственный (!) на всю Москву приемник-распределитель на Алтуфьевском шоссе, принимающий бездомных малолеток. Они, конечно, не знали, что попали туда “по блату”. Ведь берут в приемник исключительно детей, пойманных на совершении какого-либо правонарушения. Для “детей из “МК” сделали исключение. В Пресненском ОВД нам пообещали, что в ближайшие три дня все они вернутся или домой, или в интернаты.
Но всем и без слов было ясно: счастливого детства им в любом случае не видать. Скорее всего в их жизни все это еще повторится: побег из дома, вокзал, какой-нибудь “дядя Леша”... Хотя, честно говоря, душевнобольному украинцу Турилину мы все-таки благодарны. Просто за то, что привел к нам этих детей. Пусть ведомый своей манией — но привел.
“Нормальным” людям на них в принципе наплевать. В Москве сейчас тысячи детей бродят по улицам, живут на вокзалах. Их насилуют, заставляют собирать милостыню, может, и убивают, — кто вспомнит о пропавшем бродяжке?..
Хотя нет — вот сегодня, например, вспомнят. На слушаниях в Мосгордуме будут обсуждаться “Дополнения к основам системы профилактики безнадзорности несовершеннолетних”. Лучше бы пару детских приютов построили для иногородних детей, выброшенных на улицу, — имеющиеся десять под завязку заполнены юными москвичами. Спорю, что не построят: они же “приезжие”, у них нет регистрации...
А “своих” детей мы не бросим. Судьбу каждого проследим, насколько это возможно. “Напряжем” чиновников в городах, откуда они сбежали. Постараемся сделать хоть что-то. Жаль, но это все, что мы можем.
