По данным Всемирного банка (ВБ) и Программы развития ООН (ПРООН), сегодня на планете физический капитал, или накопленные материальные блага (что зачастую у нас по ошибке и называют национальным богатством), составляет лишь 16% общего достояния, природные богатства — 20%, человеческий же капитал, или накопленные вложения в человека, — 64%.
Причем в некоторых странах (Германия, Япония, Швейцария) доля последнего достигает 80%. Анализ всех компонентов национального богатства был проведен специалистами ВБ и ПРООН в середине 90-х годов в 192 странах мира.
Человеческий потенциал
Что нужно стране, чтобы ее граждане хорошо жили? Природные богатства? Они у нас есть. Интеллектуальный потенциал? Не надо доказывать, как он велик: российские “мозги” с удовольствием привечают во всем мире. Основные производственные фонды? По стране разбросаны десятки тысяч фабрик и заводов, в которые вложены сотни миллиардов долларов. При этом у нас вымирают целые поселки и 70% населения живет за чертой бедности? Может быть, мы все-таки не так богаты, как представляем себе?
Но вот, например, цифры Института экономики РАН: российские лесные угодья оцениваются более чем в 200 квадриллионов рублей, пашни и иные сельхозугодья — 5 квадриллионов рублей, основные фонды — 17 квадриллионов рублей, “потребительское богатство домохозяйств” — 9 квадриллионов рублей и так далее. Может быть, не так подсчитываем?
Принято считать, что национальное богатство любой страны, региона и даже планеты в целом складывается из недвижимого и движимого имущества, природных богатств, а также нематериальных благ — образовательного и духовного потенциала населения, здоровья нации. Иными словами, национальное богатство образуется из совокупности природного, физического и человеческого капитала, имеющих стоимостную оценку.
В нашей стране, к сожалению, оказались малоизвестны как исследования Всемирного банка и ПРООН, так и принятая затем концепция оценки развития государства с помощью так называемого ИРЧП — индекса развития человеческого потенциала.
Может быть, в России для кого-то это и сегодня покажется откровением, но на Западе уже давно отошли от столь популярной у нас теории оценки развития с помощью макроэкономических факторов. Там заострили внимание на развитии именно человека, его производственного потенциала и благосостояния.
ИРЧП демонстрирует вовсе не то, каким богатством государство располагает вообще, потенциально, а то, насколько оно эффективно распоряжается своим достоянием во благо человека. В основе методики расчета ИРЧП лежат данные о продолжительности жизни, уровне грамотности, доле ВВП на душу населения, медицинских услугах. Другими словами, он характеризует инвестиции государства в население.
При этом считается, что конечной целью вложений в экономику является развитие человека, а экономический рост — лишь средство достижения этой цели. Мерилом же развития служит не изобилие товаров и услуг вообще, а степень обогащения материальной и духовной пищей, эффективность рынка по отношению к человеку.
Страна, занимающая первое место в мире по уровню нацбогатства на душу населения, находится на 76-м месте по производству ВВП на человека.
В оценке национального богатства — особенно его материальной составляющей — обязательно надо учитывать степень “полезности” имеющихся ресурсов. Подобной поправке вполне подойдет название “коэффициент полезного действия национального богатства”. Скажем, природные богатства следует оценивать не просто с точки зрения их наличия в недрах, а с учетом рентообразующего фактора. При этом необходимо также принимать во внимание общие затраты на их воспроизводство, восстановление и охрану.
Производственные фонды наилучшим образом характеризует совокупная капитализированная отдача. Сегодня гигантские фонды России хотя и числятся на балансе, но реально они в аварийном состоянии и неликвидны.
Страна может располагать огромными накопленными и природными ресурсами, однако наивно полагать, что достояние каждого гражданина материализуется в результате простого деления совокупного национального богатства на количество проживающих в стране людей.
Для того чтобы в руках населения радужным блеском заиграли купюры, “КПД национального богатства” должен быть очень высок.
Реальная величина национального богатства России составляет $320—380 трлн.
Эффективный механизм управления и распоряжения “закромами Родины” (не важно, в каких условиях они созданы: планового регулирования или рыночной экономики) определяет своеобразную “осязаемость” национального богатства. Если машина управления функционирует на уровне карбюраторного двигателя, КПД может достигать нескольких десятков процентов. Если же она вибрирует от натуги и разваливается на ходу, как допотопный неотлаженный паровой агрегат, денег в стране будет лишь на доли процента от запасов кладовых.
Богатство РоссииИ все же скажу банальность: Россия — одна из богатейших стран планеты. По расчетам отделения экономики РАН и Института оценки государственной собственности РАН, приведенным его президентом академиком Дмитрием Львовым, реальная величина национального богатства России достигает $320—380 трлн.
Примерно 5—7% составляет человеческий капитал — накопленные вложения в человека в процессе его трудовой деятельности. В этом же аспекте интеллектуальный капитал России оценивается примерно в $400 млрд.
На физический капитал, или накопленные материальные блага, приходится 7—10%. И, наконец, примерно 83—88% — на долю природно-ресурсных богатств. Так что адреса российских закромов известны.
Денежный эквивалент богатства впечатляет: на каждого из нас приходится почти по $2,5 млн. Однако наивно думать, что мы в любой момент можем положить эти деньги на свои лицевые счета.
Лосось дает России гораздо больше дохода, чем золото — Аляске.
В России “КПД национального богатства” чрезвычайно низок. Наша страна подобна деревенскому дурачку, сидящему на запертом сундуке с ассигнациями: хочет взять оттуда денег, да ключ куда-то зашвырнул. Поэтому, соглашаясь с бесспорностью утверждения, что потенциально наша страна имеет в загашнике колоссальные деньги, приходится констатировать: пощупать их мы не можем. Трясущаяся от продолжительной экономической лихорадки рука не пролезает в узкую прорезь кармана. Зато сквозь дыру в подкладке “хрусты” исправно высыпаются веером на ветер.
Страна, занимающая, вероятно, первое место в мире по уровню нацбогатства на душу населения, находится на 76-м месте по производству ВВП на человека. Национальное богатство России используется неразумно, отсюда и высокая дефицитность экономики, ее крайняя неэффективность и ограниченность возможностей экономического роста.
Возьмем, например, основные производственные фонды. Худо-бедно, но в этой сфере действует механизм амортизационных отчислений, который призван возвращать часть используемого капитала для воспроизводства этих самых фондов. Но почему же тогда так бездарно разбазаривается львиная доля природно-ресурсного потенциала? Почему происходит чудовищное загрязнение окружающей среды? У нас нет механизма компенсации, а следовательно, восстановления самой дорогой части нашего национального богатства — “нефтянки” и газовой промышленности, водных ресурсов и лесных угодий, биоресурсов и электроэнергетики — в общем, всего. Как песок сквозь пальцы…Наша страна подобна деревенскому дурачку, сидящему на запертом сундуке с ассигнациями: хочет взять оттуда денег, да ключ куда-то зашвырнул.
С точки зрения использования национального богатства безусловно хрестоматийным показателем является КПД нефтяной отрасли. Она играет ключевую роль в наполнении доходной части бюджета, которая более чем на 20% (а по некоторым данным, на 50%) формируется из налоговых отчислений нефтяных компаний. Доходы от экспорта нефти и нефтепродуктов — один из главных источников притока в страну иностранной валюты. Однако означает ли это, что КПД нефтяной отрасли велик? Отнюдь.
Чтобы извлечь нефть из недр, компаниям нужно вложить немалые средства в геологоразведочные работы, бурение скважин, собственно добычу, затем заплатить налоги, акцизы, оплатить транспортировку (а отечественная география добычи “черного золота” весьма обширна). Наконец, экспортируемую согласно правительственным квотам нефть нужно умудриться продать в условиях нестабильности мировых цен, а остальную часть — на еще менее стабильном внутреннем рынке. Так что из умозрительных десятков миллиардов долларов, как бы поднятых из-под земли, существенная часть “выпала” по вполне объективным экономическим законам.
Исходя из структуры российского национального богатства, главной статьей дохода страны должны стать не налоги на труд и капитал, а рентные платежи за пользование недрами и другими природными ресурсами.
Насколько она велика? По данным представителей крупнейших российских нефтяных компаний, объем налоговых платежей “нефтянки”, большая часть которых включается в себестоимость, составляет 47—55% выручки, что в 1,25—1,5 раза выше, чем в США и странах Западной Европы. А если учесть, что “живыми” деньгами на внутреннем рынке нефтяники получают лишь треть доходов, а оптовые цены на нефтепродукты в России выше среднемировых, то сумма налоговых платежей по отношению к “внутренней” выручке превышает 100%! Получается, что даже благоприятная конъюнктура на внешнем рынке не может исправить прискорбного факта: внутри страны нефтяные компании уже давно работают себе в убыток.
В силу разорительной налоговой политики рентабельность отечественной нефтяной отрасли чрезвычайно низка — на 70% меньше, чем в Норвегии, в 2,5 раза ниже, чем в США, и в 3,5 раза ниже, чем в Великобритании.
Или возьмем, к примеру, леса. По данным управления экономики бывшей Федеральной службы лесных ресурсов (теперь это Министерство природных ресурсов), общая площадь лесов в России составляет 1,2 млрд. гектаров — примерно 69% отечественной суши. Россия владеет 25% мировых запасов древесного сырья (около 80 млрд. куб. метров). Свыше 70% из них имеют эксплуатационное значение. Общая стоимость российских лесных угодий как особого активного биоценоза, согласно данным Института экономики РАН, исчисляется астрономической суммой в 650 квадриллионов рублей. Какой, казалось бы, гигантский потенциал, какое неисчислимое национальное богатство!
Посмотрим, что творится в этой сфере. Объем рубок в лесах главного пользования за последние 10 лет сократился в 2,5 раза и составляет сегодня всего четверть от расчетной лесосеки — необходимого условия нормального воспроизводства лесов. Результат — старение лесных угодий, ухудшение их качества.
В то же время в европейской части страны и на Урале происходит переруб наиболее ценных пород, что приводит к истощению лесных ресурсов. А это места, где сегодня заготавливается до двух третей древесины и откуда вывезти ее за рубеж легче, быстрее и дешевле. Плюс к этому дисбалансу недоруба-переруба ежегодно из-за пожаров выгорает 11—12 тыс. гектаров лесов, в результате чего гибнет свыше 100 млн. куб. м древесины. Восстановление лесных массивов требует 80—100 лет кропотливой работы и больших вложений, которых сейчас не делается.
Мировой экспорт древесины и изделий из нее (строительные материалы, мебель, бумага и т.д.) сегодня составляет около $100 млрд. в год, в том числе круглого леса-сырца — около $10 млрд., или 120—130 млн. куб. м в год. Получается, что 1 куб. м древесного сырья стоит всего $80—90 долл., тогда как среднемировая цена обработанной древесины значительно выше — около $950 долл. за условный кубометр.
Стоимость же кубометра леса как части экосистемы составляет примерно $1,5—1,6 тыс. Ведь лес помимо древесины — это животные и птицы, лекарственное и техническое сырье, ягоды, грибы, орехи и многое другое.
Эффективность использования лесных богатств заключается в максимальном достижении последней цифры. Естественно, подразумевается наличие механизма отчислений на восстановление лесных угодий. Россия же предпочитает бессистемно вырубать и гнать на Запад необработанный кругляк (он составляет основу нашего лесного экспорта), который к тому же идет всего по $50—60 за кубометр.
Вот так и получается. Имеем богатейшие лесные угодья, но используем их бездарно, варварски, не получая толком выгоды и не оставляя задела будущим поколениям. Владеем пашней, оцененной экспертами в 5 квадриллионов рублей, а зависим от поставок импортного продовольствия. Располагаем гигантскими запасами биоресурсов, а едим лосося, купленного в Норвегии.
Кстати, по оценке Комитета Госдумы по природным ресурсам и природопользованию, биоресурсы по экспортной емкости среди российских природных запасов занимают третье место после газа и нефти. Сегодня лосось дает России гораздо больше дохода, чем золото — Аляске. Примерно 70—80% отечественных биоресурсов сосредоточено на Дальнем Востоке. Однако денег в стране не хватает даже на самое простое — их охрану от нелегальных промысловиков.
“КПД национального богатства” должен быть очень высок. Если машина управления функционирует на уровне карбюраторного двигателя, КПД может достигать нескольких десятков процентов. Если же она вибрирует от натуги и разваливается на ходу, как допотопный неотлаженный паровой агрегат, денег в стране будет лишь на доли процента от запасов кладовых.
Всюду — чудовищное несоответствие между величиной потенциального богатства и степенью его реального использования. То же и в сфере золото- и алмазодобычи, в табачной и алкогольной индустрии, в аспекте эффективности использования основных производственных фондов, технологии энерго- и ресурсосбережения. Так, на 1 кв. м площади мы расходуем тепла в три раза больше, чем наш северный сосед — Норвегия, находящийся в более суровых условиях. Гигантский энергетический запас мы просто-напросто выкидываем в атмосферу через неплотные форточки и открытые двери подъездов.
А вот еще одна любопытная оценка. Россия тратит энергии на производство единицы ВВП в 2,8 раза больше, чем США, и в 4,5 раза больше, чем в среднем страны Западной Европы. При этом мы потребляем 85 млн. т нефтепродуктов в год, а американцы — 1 млрд. тонн. Как увеличить КПД?Еще полвека назад ООН рекомендовала всем странам перейти на так называемые национальные счета — вести прямой учет доходов от использования их национальных ресурсных баз. МВФ и Всемирный банк, взявшие на себя роль лидеров в обеспечении стабильности мировой финансовой системы, значительно исказили первоначальный замысел. Доходы страны и механизм их распределения стали исчислять пропорционально объему одного лишь физического капитала. Мол, остальные факторы не важны, да к тому же их трудно измерить.
Россия сразу же пошла в фарватере МВФ. В итоге сегодня 70% тощего реального дохода российской казны формируется за счет налогообложения труда и физического капитала — имеются в виду налог на прибыль, НДС, подоходный налог и т.д. Как можно наполнить бюджет с помощью того, что составляет мизерную часть нашего потенциала — примерно 16%?
По оценкам Центрального экономико-математического института РАН, если хотя бы приблизительно мы смогли рассчитать, какое богатство находится в наших руках, и правильно организовать доходные потоки от его использования, страна ежегодно дополнительно получала бы $120 млрд. Может, стоит этим заняться, а затем последовать примеру Норвегии или американской Аляски, перечисливших определенный процент национального дохода на лицевые счета своих граждан? Заманчиво: ведь на каждого из нас приходится по 2,5 млн. долларов...
