— Это семейство моей коллекции я называю потусторонним, — актер Алексей Петренко бросает гипнотизирующий взгляд на сундук, в котором скрыты десятки разноцветных камней неизвестного происхождения. Со стороны кажется, что у внушительного старика поехала крыша — настолько убедительно он крутит перед собой камень “с того света”. Хотя на самом деле всю историю закрутил режиссер Юрий Грымов. И он уверяет, что главный герой совсем не сумасшедший. Просто он — нереальный, вымышленный образ, с головой погруженный в свою коллекцию.
Такого паноптикума, как здесь, на Киностудии имени Горького еще не видели. Однако жить уникальнейшему собранию вещей, живности и декораций осталось недели две. Корреспондент “МК” успел побродить по особняку, насквозь проросшему растениями, и испытать всю гамму чувств к этому пугающему нереальностью миру “Коллекционера”. Так называется новый фильм, который снимает Юрий Грымов.
Профессиональный рекламщик Грымов, большой любитель всяческих красивостей на экране, крупных планов и эффектных мазков, на этот раз сознательно изменил себе. И это более чем странно, потому что количество соблазнов здесь — величина неисчисляемая. Взять хотя бы то, что над поиском редких экспонатов по всей России и другим странам работали 180 человек. В каком-то музее раскопали коллекцию трубок Сталина, из Уголка Дурова притащили живых пеликанов и дикобразов, а художники расписывали под хохлому... унитаз. Полный перечень занял бы не одну страницу. Однако вещи служат лишь фоном к человеку, потратившему всю жизнь на составление странной коллекции. Поэтому за весь фильм ни один из экспонатов не будет выделен как-то особо. Камера лишь мельком скользит по ним, тормозя перед главными героями. Сверху тускло светит лампа из операционной.
— Вся еда обработана керосином, чтобы массовка не таскала. Все об этом знают? — осведомляется режиссер у съемочной группы. Облить вонючей гадостью дразнящую всех клубнику и пирожные-плетенки — довольно подлый поступок, и со всех сторон раздаются удивленно-обиженные комментарии. — Ладно, шутка. Снимем, потом съедите.
Группа уже свыклась с мыслью, что скоро великолепная коллекция исчезнет из павильона. Паноптикум жалко, и в последние съемочные дни решено водить сюда экскурсии, как это практикуется на крупных иностранных киностудиях. Музейный план экспозиции мог бы выглядеть следующим образом:
Гостиная. Именно в этом глубоком кирпичном мешке с балюстрадами сегодня идут съемки. По содержанию он напоминает кунсткамеру или анатомичку с учебными пособиями — “Запущенное поперечное положение плода”, “Преждевременная отслойка нормально расположенной плаценты”... Тусклый свет пробивается сквозь грязные стекла. На подоконнике стоят колба с двумя неродившимися младенцами и позолоченная статуэтка Будды. Рядом — аппарат для искусственного дыхания, похожий на орудие пыток.
Комната птиц. От нее стараются держаться подальше. Здесь до сих пор воняет пеликанами, которых снимали вчера. Специально для них пол усыпан мелким белым песком. На крашеном розовом дереве — лампочки с прикрученными проволокой крылышками и чучело совы. У входа в павильон сидит дрессировщица с огромными попугаями. У одного щупленькое розовое тельце тщательно ощипано, отчего он напоминает курицу из гастронома. Говорят, что перья он выщипал себе сам еще до съемок — на нервной почве.
Комната растений. Находилась на верхнем этаже особняка, но уже разобрана, поскольку съемки там окончены. Однако видимость ее существования постоянно поддерживают — во всех нижних помещениях сквозь потолок пробиваются мощные корни, производя жуткое впечатление. Запас “корней” (толстые охапки веток лежат при входе в павильон) пригодится при переносе съемок в очередную комнату.
Здесь делаем остановку, потому что включается камера и начинается съемка.
Сценарий: “Сцена №86. Дом Александра. Утро. Гостиная. Весна. За столом — Александр (Алексей Петренко), Андрей (Андрей Приходько), Илья (Евгений Цыганов), Маша (Екатерина Волкова). Петра (Карен Бадалов) в гостиной нет”.
Имя хозяина Александр — условное, используется на съемочной площадке просто для обозначения героя. В фильме он будет безымянным. Про остальных ребят известно, что по сюжету им чуть за тридцать, а в жизни все они — студенты и актеры мастерской Петра Фоменко. Поэтому смело можно предположить, что духовно они близки так же, как должны быть близки их киношные герои.
— Это камни из космоса, то есть материал, из которого построен “тот свет”. Вот лунный камень, доставленный самим Армстронгом в 69-м году, — по-лекторски тянуче произносит коллекционер, тряхнув седой шевелюрой с длинной косичкой сзади. Заметно, что его чудаковатость перенеслась и на одежду, на тюбетейку с иероглифами и широкие красные штаны на подтяжках. А основная задача четырех молодых людей, которых приютил их бывший учитель Александр, — помочь ему составить каталог коллекции, обсуждая ее и оценивая каждый экспонат непредвзятым молодым взглядом.
Что же думает о своем герое сам актер? По крайней мере Алексей Петренко уверяет, что у него с ним нет ничего общего.
— Собирательство — это страсть, а все страсти могут привести к пороку... Я человек старшего поколения и всегда стремился назад. Что с нами будет, меня не очень интересовало. Поэтому я сейчас нахожусь как бы на продленке, и вместе с молодежью немножко заглянул в будущее.
На “продленке” Алексея Васильевича можно застать за самыми неожиданными занятиями. Например, играющим на пианино или клавесине. Вероятно, скоро к ним прибавятся саксофон с виолончелью, и актер уверяет, что, если будет нужно, он сыграет и на них. Впрочем, как и снимется с животными, среди которых есть довольно опасные экземпляры. Только вчера дикобразы со страху стреляли иголками даже в режиссера, прятавшего свои глаза за специальными очками.
— Хотя меня, например, еще никто не укусил, — продолжает Алексей Васильевич. — Но и на плечах сидели разные птицы, и я ходил среди них. Сердитый говорящий ворон на самом деле оказался милым и добрым.
— А вы коллекционировали что-нибудь в детстве?
— Да, я собирал открытки. Но их у меня кто-то выманил оптом, и коллекции не стало. Потом я собирал книги — сказки. В последнее время остановился, потому что все равно все не соберешь. Теперь надо успеть все это прочитать.
Зато режиссер в перерыве честно признался, что до сих пор коллекционирует игрушечных лошадок — из тех, на которых детишки катаются верхом. И с удовольствием бы приобрел еще десяток-другой стареньких кобылок, деревянных, из папье-маше и прочих составляющих...
— Так, сейчас по счету “три” все подняли свои задницы и одновременно встали, — громко командует Грымов. Вот еще информация к размышлению: за столом актеры сидят на допотопных стоматологических креслах, изображающих стулья. — Маша, сядь ближе к столу. Меня бабушка в детстве учила, что приличная девушка должна сидеть на краю стула.
На режиссерский монитор выведена гостиная, снимаемая с верхней точки. На общем плане все слишком мелко, поэтому актерам нужно сыграть только синхронность и правильные проходы и паузы. Да, еще Илья должен на мгновение остановиться и взглянуть на хозяйскую дочку Машу — он влюблен в скромную красавицу, как, впрочем, и его друзья. И это основная завязка, из которой потом выльется смесь мелодрамы, комедии и мистики с добавлением экшна для мощнейшего выброса адреналина.
Эта история про человеческие взаимоотношения непроста, как и сама жизнь. В скрытых подтекстах запрятаны самые неожиданные вещи.
— Меня очень интересует одна вещь, — говорит Юрий Грымов. Из суеверия много лет он работает на площадке в одной и той же голубой джинсовой рубашке. — Расхожее понятие — страх перед смертью. Но есть еще одно понятие, философски более сложное, — страх перед жизнью. Для кого-то картина может показаться эпатажной, она довольно откровенна, но для меня это — форма существования.
— Ваш глобальный коллекционер — он кто?
— Прежде всего он — никак не коллекционер вещей. У нас есть и другие коллекции — чувств, искушений и соблазнов, удовольствий. Он должен быть человеком, который может кинуть вызов дьяволу или Господу и, может быть, сам является дьяволом или богом.
А мы тем временем продолжаем осмотр “дьявольской” экспозиции, временами поражающей и шокирующей неподготовленного зрителя.
Комната инструментов. Гордость коллекции — заводской точильный станок весом в 3 тонны. Как его сюда затянули, можно только предполагать. Говорят, что “коллекционер” Петренко недавно работал на нем, поэтому вокруг раскидана металлическая стружка. Спортивный “конь” с двумя ручками, оказывается, тоже инструмент, но для совершенствования своего тела. Другой модный тренажер — из личного имущества Грымова. Было бы интересно, как режиссер объяснит назначение гинекологического кресла у стены или кровати из родильного блока.
Комната музыки. Экспонаты — скрипки, гитары, банджо и пластинки в рамочках. Вдоль стен в беспорядке стоят пианино, арфа, настоящий клавесин из красного дерева, огромный контрабас. Все инструменты действующие, но один рояль больше работать не будет точно, потому что вчера на него вылили воду.
Комната рыб. В мутной воде бассейна-лягушатника, выложенного кафелем, притаилась живая рыбина. Иногда к ней подселяют ее собратьев из рыбного хозяйства, и тогда они “прогуливаются” вокруг раздолбанной стиральной машинки, стоящей на глубине 20 сантиметров. Из прочей живности в убогоньком помещении обитают две лягушки. В стену вмонтированы огроменные головы акулы и пятнистой рыбы из папье-маше. Такая же, но в натуральную, 2—3-метровую величину, лежит “про запас” при входе в павильон...
