Он пунктуально собирает все, что касается его отношений с бывшей женой: почтовые квитанции о денежных переводах, которые отправлял сыну, заявления в органы опеки, судебные решения. Он даже записывает дни, в которые чем-то помогал сыну.
“Видите — 19 ноября, провожал их в больницу, надо было отвезти сумки с вещами. 22-е число того же месяца — возил в консультационный центр, и мы в этот день лекарства покупали вместе. Провел с ними время с 10.00 до 17.00...”
Правильно говорят, что для некоторых людей профессия как диагноз. Денис — юрист. Наверно, хороший юрист, потому что сумел отсудить у жены квартиру, которая ему никогда не принадлежала. А сейчас на очереди новое дело: в органах опеки лежит пухлое дело о защите его отцовских прав... Но давайте обо всем по порядку.
Любовная лодка Оксаны Герасимовой и Дениса Петухова (фамилии изменены. — Авт.) разбилась, как это ни банально звучит, о пресловутую несовместимость характеров.
Вроде бы и женились они не с бухты-бархаты, и пожили для себя несколько лет, притерлись, прежде чем родился ребенок, но стоило только в семье появиться маленькому Ванечке, как всю любовь-морковь у Оксаны и Дениса точно волной смыло. Пошли скандалы, истерики, выяснения отношений.
Жена злилась на мужа за то, что в доме вечно не хватало денег. “Добро бы их у него не было, — возмущается Оксана. — А то ведь скупердяй и жмот! Я после родов располнела и не влезала в старые вещи, так он мне денег на новый гардероб не давал. Ходила в милицейских кальсонах и брюках, которые Денису выдавали на службе”.
Дениса, в свою очередь, раздражало то, что жена любую бытовую ситуацию в доме превращала в трагедию. После тяжелых родов у Оксаны порядком испортился характер, она вела себя как фурия. Срывалась и кричала на мужа по пустякам, щепетильно соблюдала чистоту сама и требовала того же от Дениса, впрочем, кроме него, помочь ей было некому. Как раз в это время ее отца разбил инсульт, и мать дни и ночи проводила у постели больного...
В довершение всех бед сын Ванечка родился слабым, постоянно кричал, не спал по ночам. Оксана вскакивала сама и будила мужа — ее мучил постоянный страх за сына. Но муж ее переживаний не разделял.
— Подумаешь, все дети плачут. Надо дать ему снотворного, чтоб спал крепче.
— Ты соображаешь, что несешь! — у Оксаны перехватывало дыхание от возмущения, и она принималась воспитывать нерадивого мужа.
Вскоре выяснилось, что у малыша целый букет заболеваний. Самой большой проблемой оказалась непереносимость молока. А чем еще кормить месячного младенца? Начались бесконечные хождения по врачам и больницам.
— Если не вылезать от врачей, они обязательно что-нибудь найдут, — недовольно бурчал Денис. — Я, может, тоже больным окажусь, если буду с утра до вечера обследоваться.
Не удалось миновать и конфликтов со свекровью.
— Вы могли бы приехать помочь, от Дениса толку мало, а мне трудно одной с больным ребенком! — наезжала на нее Оксана, звоня по телефону.
— Никто, кроме тебя, не виноват, что ты родила больного ребенка! — парировала та.
Двух месяцев непрерывных скандалов хватило для того, чтобы молодые родители возненавидели друг друга.
— Убирайся отсюда! — вспылила однажды Оксана.
Денис не заставил себя просить дважды. Вздохнув с облегчением, он вернулся к своим родителям.
* * *
А теперь маленькое нелирическое отступление.
В 95-м году, спустя пару месяцев после свадьбы Оксаны и Дениса, престарелая двоюродная бабка новобрачной решила завещать внучатой племяннице свою однокомнатную квартиру, и хотя отдельной жилплощади у молодых тогда не было, но думать о смерти бабушки Оксана не хотела, напротив, желала ей здоровья и долгих лет жизни. Зато о будущем задумался Денис.
Молодой муж учился в Высшей школе милиции, сейчас он уже кандидат юридических наук. Кстати, его родители тоже юристы. Так что, посовещавшись, Петуховы-юристы объяснили неискушенным Герасимовым, что при оформлении наследства им придется выплачивать нехилые налоги. И лучше бы Оксане уже сейчас заключить договор купли-продажи квартиры с пожилой родственницей. Никаких денег, разумеется, никто платить не станет, но квартира перейдет в собственность молодой женщины, а бабушка будет жить в ней столько, сколько ей отпущено. Зато после ее смерти — никаких налогов, никаких проблем.
Галина Ивановна, мама Оксаны, хоть и не была юристом, но знала, что в случае развода имущество, нажитое во время совместной жизни, делится пополам. Говорить об этом было неудобно, но она собралась с духом и сообщила о своих сомнениях матери Дениса.
— Конечно, я надеюсь, что у ребят все сложится хорошо, но ведь в жизни всякое бывает...
— За кого вы нас принимаете? Неужели мы будем претендовать на эту квартиру? — оскорбилась свекровь, и Галине Ивановне стало очень стыдно.
В результате договор купли-продажи был заключен. Правда, жилищной проблемы он не решал. Но тут подвернулся счастливый случай — в “Мосэнерго”, где работали родители Оксаны и куда по окончании института пришла она сама, давали квартиры в кредит. Одну предложили Герасимовым — как одним из старейших сотрудников организации. Галина Ивановна попросила оформить эту квартиру на дочь — ей пошли навстречу.
Чтобы выплатить свою половину вступительного взноса, Герасимовы продали имевшиеся у них акции предприятия. Другую половину суммы внесли Петуховы. И в ноябре 96-го года Оксана и Денис въехали в новую однокомнатную квартиру. Родители Дениса, державшие собственную юридическую фирму, стали ежемесячно выплачивать текущие взносы — инженерам Герасимовым с их нищенскими зарплатами это было не по карману.
* * *
Сразу после возвращения Дениса в отчий дом его родители перестали выплачивать взносы за квартиру. Теперь это бремя целиком легло на плечи матери Оксаны. Скромных алиментов, которые Денис переводил по почте жене и сыну, им также не хватало. И теща взвалила на себя еще и эту ношу — содержать дочь и внука.
“Ванечке постоянно требовались медицинские консультации, дорогущее соевое питание... Сотрудники давали маме деньги в долг, говорили: вернешь, когда сможешь...” — вспоминает тяжелые времена Оксана.
Тогда же она окончательно поняла, что жить с Денисом больше не сможет, и в начале 99-го года подала на развод и раздел имущества.
Что делает в таких ситуациях мужчина в любимых женских сериалах? Забирает свои рубашки, зубную щетку и — прощайте, родные, прощайте, семья. А что делает тот же герой в жизни? Правильно, он берется за Семейный кодекс, где черным по белому написано: все имущество, нажитое за годы совместной жизни, делится между супругами по-по-лам. Наличие ребенка при этом закон почему-то не учитывает. Вернее, учитывает, но только в том случае, если тому исполнилось четырнадцать. А всяким прочим мелким собственность, как видно, не положена.
Денис не был киногероем, он был юристом и законы знал отлично. И хотя квартирный вопрос его отнюдь не напрягал — помимо квартиры, где жили Петуховы, у них имелась еще одна, двухкомнатная, сдаваемая внаем, — тем не менее решение было однозначным — делить!
“Я был так зол на жену, что по-другому не мог. Слышали бы вы, какими словами она меня называла, как оскорбляла! — объясняет мне Денис свой поступок сейчас. — Почему я должен делать ей такие подарки?”
Правда, Оксана полагала, что о подарках речь и не шла. По справедливости квартира двоюродной бабушки, которая к тому времени уже умерла, не может считаться совместно нажитым имуществом. Но формально эта площадь являлась именно таким имуществом! А Денис не желал отказываться от своих формальных прав.
Судебная тяжба длилась полтора года. Наконец весной 2001 года суд принял соломоново решение: Денис стал обладателем одной из квартир, Оксана — другой.
— Вы будете подавать на алименты? — спросила ее судья и пояснила, что алименты будут начисляться с официальной преподавательской зарплаты Дениса — двух с половиной тысяч рублей.
Оксана посчитала это подачкой и гордо отказалась.
* * *
Справедливости ради нужно сказать, что Денис и его родители скучают и любят Ванечку. Поэтому, узнав, что Оксана обратилась в газету, с энтузиазмом восприняли идею пообщаться с корреспондентом. “Да я сам хотел писать вам!” — возмутился Денис.
“Вы только подумайте, — плакала его мать, — Оксана не позволяет мне видеться с внуком! Это такое горе, такая боль для меня!”
Денис: “Я подал заявление в органы опеки по поводу того, что она не дает встречаться с ребенком. Оксану вызывали на заседания, она там такие концерты закатывала! Потом приняли решение — вот смотрите, оно у меня здесь есть... (листает папку с документами). Ага, вот: “Установить режим общения Петухова с сыном Иваном один раз в неделю по месту проживания ребенка... И что?! Разве я могу там спокойно заниматься с сыном? Его мать всячески этому препятствует”.
У Оксаны, впрочем, своя версия тех же событий:
— Ради сына я была готова пойти на компромисс с Петуховыми. У них хороший загородный дом, а Ваня все лето сидит в городе. Попросила: разрешите нам пожить с вами на даче! Свекровь слушала, кивала, а в итоге ребенок всю жару просидел в Москве.
“Ваню мы могли бы взять, но она-то нам зачем? Не те отношения! Они же с моей мамой терпеть друг друга не могут! — оправдывается Денис. — Мама предлагала ей забрать мальчика на дачу, Оксана сама не захотела”.
“Как я могу отправить с ними ребенка одного? Ему требуется особый уход, особое питание, я должна за этим следить... А потом, они будут его настраивать против меня, они же меня ненавидят”.
Сейчас Оксана уже не хочет никаких компромиссов с мужем и считает, что Ване лучше с отцом не общаться. Денис — что общаться с сыном ему надо, но без Оксаны. И в результате каждый жалуется на несправедливость и пытается отстоять свои попранные права. Оксана жалуется в газету, Денис пишет очередное заявление в органы опеки. Но ни тот, ни другой не пытается наладить хотя бы видимость нормальных отношений. Забывая или искренне не понимая, что, несмотря на развод, родителями они останутся всегда.
“Я посылал ей деньги по почте, а она их не брала. Видите, на квитанции написано: “возврат”? Потом открыл счет в сберкассе, перевел туда деньги — она счет закрыла. Пять раз открывал новый — пять раз она закрывала. Ну я и перестал: сколько можно? Она хочет получать совсем другие суммы. А где я их возьму? У меня зарплата две с половиной тысячи”.
Однако на встречу со мной Денис приехал на “Фиате”, на нем — дорогое пальто, в кармане мобильный телефон... А еще он принес аудиокассету с записью их с Оксаной ссоры. “Хотите послушать, как она орет на меня?”
Нет, не хочу. Охотно верю.
Однажды, когда они вместе возили Ваню к врачу, Оксана попросила бывшего мужа остановиться и купить ей бутерброд.
— Почему я должен это делать? — возмутился он в ответ. — Ты же мне не жена. Вот Ване бы купил, но ему бутерброды нельзя...
Оксана на ходу распахнула дверь машины и не закрывала до тех пор, пока Денис, чертыхаясь, не пошел за бутербродом. Нечто подобное происходит почти при каждой их встрече. Причем на глазах у ребенка. Оба родителя признают, что это плохо, но винят во всем друг друга.
* * *
Каждый из них переполнен обидой. И слышит только себя.
Оксана: “Когда нужно помочь, его не допросишься! Надо ехать в больницу — он занят. Прошу в выходные съездить с нами за город (Ваня леса ни разу не видел!) — нет. Он хочет приехать, когда ему удобно, поиграть в ребенка, как в куклу, и свалить. И мать его так же. Зачем мне это? Они о себе думают, а не о Ване!”
Денис: “Да мой сын даже не знает, что я его отец! Называет меня “дядя Денис”. Она его так научила. Говорю ему: я твой папа, а он отвечает: у меня папы нет...”
Оксана: “Мне ничего от них не надо — ни денег, ни помощи. Самое трудное время пережила без них, а теперь они хотят кидать мне подачки и чувствовать себя белыми и пушистыми? Не выйдет! Они же просто обокрали нас с ребенком! И свекровь туда же — настраивала, чтобы он отсудил квартиру, без нее он, может, и не стал бы. Он во всем ее слушает...”
Денис: “Все разделили справедливо. Квартира, которая досталась ей, находится недалеко от центра, возле метро “Пролетарская”, в кирпичном доме, с домофоном, с охраной, с евроремонтом. Правда, комната маленькая, пятнадцать метров. Ну так она может ее сменять на двухкомнатную, похуже, где-нибудь на окраине. А моя квартира — возле кольцевой дороги, первый этаж, вся разбитая”.
Оксана: “Отняли квартиру — теперь им ребенок понадобился. И попечительский совет на их стороне, настаивает, чтобы он общался с Ваней. А сын после встреч с отцом заявляет мне: “Мама — дура”. — “Кто сказал?!” — “Денис...”
Денис: “Она истеричная, ненормальная, с ней невозможно иметь дело, даже нечего пытаться...”
Всем участникам этой истории плохо. Оксане, которая безумно жалеет своего сына и себя. Денису, который не понимает, в чем виноват, — ведь он все сделал по закону. Его матери, скучающей без внука. Но хуже всех маленькому Ване. Ради него никто из взрослых не хочет сделать шага навстречу друг другу, поступиться своими принципами. А стоят ли они того?
