Роднянский Александр Ефимович родился 2 июля 1961 года в Киеве. Окончил факультет кинорежиссуры, лауреат более 20 международных кинофестивалей. Дважды лауреат “Ники”, премии “Феликс”, Европейской киноакадемии, а также дважды номинирован на премию “Оскар” как продюсер в категории “Лучший иностранный фильм” 1996 и 2000 года. С 1995 года — основатель, генеральный директор крупнейшего независимого телеканала Украины “1+1”, президент Телевизионной академии Украины, заслуженный деятель искусств, академик Российской академии кинематографических искусств “Ника”, ассоциированный член Международного совета Национальной академии телевизионного искусства (США). С мая 2002 года — генеральный директор телеканала СТС (Россия).
Александр Роднянский — засланный с берегов Днепра казачок. С новым СТС он прорвался в верхние строчки российских рейтингов. А на исторической родине, Украине, у Александра осталось главное любимое детище — канал “1+1”. Его он тоже не оставляет своими заботами — регулярно летает в Киев. Так и живет: одной ногой в Москве, другой — в Киеве.
— Вас называют украинским Гусинским. Вы хотите сделать из СТС копию своего украинского “1+1”?
— Нет, они отличаются категорически. Кроме доминирования молодежной аудитории, между ними нет ничего общего. Для меня СТС — это психологическое испытание. Я привык работать в уважаемом, респектабельном издании. Там, в “1+1” сильные, витаминозные новости. А СТС — это пока как развлекательная газета большого тиража, из которой еще предстоит сделать глянцевый журнал.
— И только?
— Еще это хорошее предприятие, очень структурированное, с замечательным менеджментом, коллективом. Здесь ясные и прозрачные правила.
— Зачем хозяевам СТС потребовалось выписывать вас аж с Украины?
— Акционерам, по-видимому, не хватало ощущения креативного, живого ТВ. Поэтому, наверное, и обратились ко мне — я всегда занимался телевидением как производством, как полигоном для идей.
— И какая же идея была у “1+1”? Сейчас это, кажется, самый успешный украинский канал.
— “1+1” родился как идея украинской альтернативы. С группой моих друзей, связанных по работе в кино, — мы хотели сделать нормальное современное, журналистское телевидение. Украинское ТВ тех времен было провинциальным, шароварным, скучным и безумно проигрывало российским каналам. Украина, как независимая страна, нуждалась в собственном качественном ТВ.
— Как же вы в нищей Украине подняли такой канал, откуда деньги?
— Мы начинали с эфира в двухкомнатной квартире с разбитым паркетом и старого “Жигуленка”, водителя которого наняли. Помогло то, что до этого я проработал пять лет на немецком ТВ — ZDF... Ну и, конечно, опыт в кинематографе. Когда мы вышли на первом государственном украинском канале, кажется, несколько недель вообще никто в нашей команде не спал. Дальше все было первым в Украине — нахальные жесткие политические ток-шоу, первые высокотехнологические игры, первые драматические сериалы, современные ведущие. От известного теперь Данилко (шоу Сердючки) до нашей “украинской Митковой” — Аллы Мазур. Когда наша доля аудитории быстро сиганула с 7 до 35%, на нас обратил внимание сын Эсти Лаудер — Рональд. Все деньги были с его стороны. Потом мы выиграли тендер на свободную частоту, и у нас появился свой канал. Я ни минуты не жалел, что связался с Рональдом Лаудером.
— Эти “жесткие шоу” вы принесли с собой на СТС, и они, кажется, не очень-то пошли?
— Мы занимаем устойчивое четвертое место в России. Мы часто опережаем НТВ, не говоря про ТВС в прайм-тайме. Для самой активной части общества — людей с 18 до 45 лет мы уже на третьем месте. А что касается “Большого куша” — я понял, вы это имеете в виду, то мы его закрыли не из-за претензий к профессиональному качеству программы и к команде. Просто мы не совсем правильно позиционировали эту программу. Она не совсем попадала “в аудиторию”.
— Теперь вы ставите на “Девичьи слезы”?
— Я никогда не делаю ставок на один проект, только на канал в целом. “Девичьи слезы” другая программа. Мне вообще не очень хочется делать вторые “Окна”. “Слезы” очень точная в адресе программа и потому успешная. Хочется делать более ироничное, остроумное и не хамское ТВ, но это требует времени.
— Чем российское ТВ отличается от украинского?
— На российском ТВ продолжает жить множество советских табу. Украина, став независимой, поспешила избавиться от множества ритуалов, процедур, характерных для советской империи. Россия же, как бы унаследовав роль, масштабы и статус СССР, многие табу сохранила. В Украине невозможно представить, например, успех концертов в День милиции. В Украине и Дня милиции-то нет. Невозможно представить даже 9 Мая в том же виде, как в России. Канал “1+1” в этот день, например, показывал документальный сериал “Война, украинский счет”. В Украине многие считают, что воевали три стороны — СССР, Германия и украинская повстанческая армия, и с этим нельзя не считаться. В Украине не работают исторические костюмные романтические драмы, которые россиянам по-прежнему дороги. Если вам они создают приятное ощущение наследников империи, то для украинцев это совсем другая история. “1+1”, например, никогда не показывал старого советского кино. Зато на ура идут “Менты” и т.п. Все это требовало и требует дискуссий, поэтому у нас было аж три дебатных шоу в неделю — и в этом украинский зритель более искушен.
— В отличие от СТС “1+1” активно занимается политическими новостями. У вас были проблемы с властями?
— Всегда, хотя мы не играли в оппозицию. Мы никогда никого не шантажировали — это предмет нашей гордости, — никаких компроматов. При этом мы были и остаемся самым влиятельным каналом в Украине. Играть в информационные войны — это, по-моему, обреченная позиция. Один раз получится, а потом тебя сожрут.
— На СТС у вас ведь тоже был опыт политических новостей во время теракта на Дубровке. Он будет продолжен?
— Это совершенно не нужно, несочетаемо с нашей аудиторией, но мы просто не могли быть в стороне в те дни — не показывать же “Большой куш”. (Он, кстати, тогда и прекратил свое существование.) В те дни компания “Эхо TV” предоставила нам свои новости, за что мы им очень благодарны. Честно говоря, я с трудом представляю, чтобы на СТС появились политические новости.
— Вы пришли на канал 1 июня, в сентябре СТС вышел в обновленном виде, а в ноябре вы уже празднуете первые успехи. Подозрительно хорошо все у вас складывается...
— Наш успех, во-первых, из-за того, что в России изменилась общественно-политическая атмосфера. Развлекательное ТВ публике теперь гораздо интереснее, чем политическое. Во-вторых, мы очень нацеленные. Мы боремся не вообще за зрителя, мы завоевываем свой сегмент (сейчас это от 18 до 45). Мы не собираемся идти в лоб против Первого или “России”. У нас другие задачи. Например, выйти через три года на 10% доли по стране. И сегодняшний прогресс СТС меня даже несколько пугает. Мы не рассчитывали уже к ноябрю получить долю в 8%. Если так дальше пойдет — планы придется пересматривать.
— Говорят, что СТС чуть ли не филиал ОРТ, а вы — правая рука Эрнста.
— Это неправда. СТС абсолютно самостоятельный канал. С давних пор мы близкие друзья с Эрнстом, мы многое обсуждаем, и его мнение для меня много значит. Но в СТС есть свои учредители, которые, собственно, меня приглашали работать. Если бы не усилия Петра Авена и Питера Герви (учредитель с американской стороны), я бы никогда не появился на СТС. С Эрнстом мы часто работали вместе — уже были совместные проекты, между “1+1” и ОРТ (“Последний герой-1”). СТС и ОРТ — очень разные каналы. Мы сотрудничаем, но, к сожалению, очень немного. Мы купили у ОРТ “Убойную силу” и “Границу”, но уже в 2003 году появится 70 часов собственных сериалов. Гипотетически для нас могла бы быть интересна “Фабрика звезд” — это близко нашей аудитории. Но она идет хорошо на Первом. Будем делать что-то свое.
— Вы верите рейтингам Гэллапа?
— А другой точки отсчета все равно нет. Это единственная более-менее объективная реальность. Впрочем, больших сомнений в их цифрах у меня нет.
— Зачем вы притащили на канал столько поп-звезд?
— А это все любимцы наших зрителей — аудитории СТС. Благодаря звездам состоялось несколько очень успешных проектов. “Черно-белое” с Петкуном. Это замечательная дебатная программа. Вполне журналистская, хоть и без журналистов. “Детали” с Тиной Канделаки. В “Гареме” Свиридова была на месте. “Кресло” с Федором Бондарчуком. Он очень хорош. Это вполне благородная и очень хорошо говорящая о канале программа.
— Но ведь “Детали” вы тоже закрыли?
— Приостановили. Они обязательно будут возобновлены в виде ежедневного журнала и в большем информационном виде.
— За поп-звездами по пятам ходят сплетни и скандалы. Вы не боитесь, что они повредят вашему имиджу? Вот уже в телевизионной тусовке распространяются слухи, что ваш продюсер, всем известный Александр Цекало, “подарил” главный приз за “Гарем” (10 тыс.$) своей гражданской жене.
— Ничего ужасного в слухах нет, но они, конечно, бывают зловредными. Ну подумайте сами — ведь Цекало никакого отношения к призовому фонду не имеет. Он отслеживает качество программ. Яна не получала 10 тыс., их выиграл участник, Алексей Иванов, на глазах у всех. Все происходило в Кении. Одним словом — слухи.
— Вы известный документалист. Ваши фильмы “Миссия Рауля Валленберга”, “Прощай, СССР”, “Усталые города” — гремели на всю страну. После кино, ТВ не кажется вам гнусным промыслом?
— Я очень люблю документальное кино, родился на территории студии документальных фильмов. Для меня это не индустрия — это способ выяснения отношений с самим собой, авторская кардиограмма. Но в 91-м году советский кинематограф приказал долго жить. Документальное кино было хоть как-то востребовано телевидением, не говоря уже о родстве происхождений. ТВ — это универсальное средство коммуникации, удивительным образом объединяющее людей, живущих в отдельных квартирах. Для тех, кто делает ТВ, это и удовлетворение амбиций, и бизнес, и инструмент влияния, и способ самореализации.
— Но сами-то вы его смотрите?
— Документальные программы прежде всего. Например, “Последний герой-2”. Он гораздо лучше сделан, чем первый, хотя рейтинги хуже — это свидетельствует о пресыщенности российской аудитории. Смотрю все реальные проекты — “Фабрика звезд”, “Стань звездой” и т.п. Но опять же аудитория уже наелась. Пенки здесь уже сняты. Смотрю ночную линейку по Первому каналу. Выбираю документальные проекты на ТВС, “России” и “Культуре”.
— В начале сезона критики поносили СТС последними словами, особенно за “Большой куш”. А можно делать успешное ТВ, не эпатируя так публику?
— А как, скажите, еще прорваться в начале сезона? Всем интересно, что приготовили “Россия” и Первый, а что на СТС — такой вопрос почти не звучал. Нам нужны дополнительные способы привлечения зрителей. “Культурная революция” и Швыдкой хороши на “России” или “Культуре”. На СТС это шоу умрет не родившись.
— СТС очень агрессивно рекламирует себя в Москве. Зачем, ведь вы никогда не будете здесь первыми?
— Мы уже четвертые и хотим стать третьими. Это стоит усилий.
