Козы и овцы... Козлы и бараны... Нынче эта домашняя живность в фаворе: как-никак ее персональный год наступает. Ну а чем же отличились упомянутые парнокопытные в московской истории? Не берусь судить по всем столичным летописям, однако то, что удалось обнаружить автору этих строк, наводит на странный вывод: “овце-козлиное племя” на протяжении последнего столетия явно преуспело в нашем мегаполисе по части создания дорожно-транспортных происшествий. Судите сами.
В далеком уже 1902-м действовала в Белокаменной так называемая загородная трамвайная линия, соединявшая Бутырскую заставу и Сельскохозяйственную академию (ту, которая позднее стала Тимирязевской). Курсировали по ней “паровички” — паровые трамваи. Рельсы были проложены через дачные места, через крестьянские поля, мимо заповедных рощ Петровско-Разумовского... Именно на фоне таких вот идиллических сельских пейзажей случилось однажды на трамвайных путях ЧП. Со смертельным исходом.
Неподалеку от прежнего сельца Астрадамова перед паровиком, тянувшим четыре пассажирских вагончика, через линию внезапно бросилось стадо овец, принадлежавших здешнему жителю М. Одна из этих “дубленок” замешкалась и окончила дни свои под колесами маленького паровоза. Как положено, составили протокол, и дело передано было для судебного разбирательства, в результате которого хозяин покойной овцы сумел получить за нее от “трамвайщиков” (линию эксплуатировало Бельгийское общество городских железных дорог) весьма существенную компенсацию за ущерб — 15 рублей. На эти деньги крестьянин смог купить аж двух молодых овечек! Видимо, оборотистый животновод прикинул, что, если его четвероногие подопечные будут и впредь попадать под трамвай, это сулит явную выгоду.
Как задумано, так и сделано! Через некоторое время вагоновожатые стали замечать, что за Астрадамовом у самого рельсового полотна постоянно пасутся чьи-то овцы, которые частенько норовят шарахнуться поперек движения поезда. Несколько раз подобные “забеги” обходились без жертв, но в очередной раз барашек все-таки угодил под колесо. По ходу расследования выяснилось, что хозяин-то у “четвероногого смертника” — все тот же хорошо знакомый владельцам трамвайной линии крестьянин М. Такое совпадение показалось подозрительным, и мировой судья ушлого мужичка “расколол”. Естественно, на сей раз никакой компенсации за погубленную скотину тот не дождался.
Другой случай произошел двумя годами позже в районе села Всехсвятского, на Петербургском шоссе (нынешний район около метро “Сокол”). Окрестности этого селения были излюбленным местом катания московских велосипедистов. Один из них, некто Петр Суханов, совершая свой обычный веломоцион от Тверской заставы до Серебряного бора и обратно, проезжал по улице Всехсвятского и неожиданно подвергся яростной атаке местной козы. Возможно, животному чем-то не понравилась сухановская двухколесная машина. Или циклист сам раздразнил рогатую дребезжанием своего звонка... Коза-задира умудрилась так ловко боднуть велосипед, что Суханов слетел в придорожную канаву. Штаны порвал, шишку набил, да еще и от аборигенов досталось: чего, мол, ветрогон эдакий, ты тут ездишь, наших коз пугаешь?! Бедняга спортсмен пытался искать справедливости у судьи, но так ничего не смог добиться.
И еще один дорожный форс-мажор с участием символа наступающего года. На сей раз речь пойдет о временах совсем недавних. Ранним утром 25 сентября 1995 года по Ленинскому проспекту ехал “Мерседес”. Когда лимузин поравнялся с домом №78, откуда ни возьмись под колеса ему бросился... самый настоящий баран! Интереснее всего, что иномарка, атакованная рогатым “камикадзе”, числилась в правительственном гараже и обслуживала тогдашнего первого вице-премьера Чубайса. Впрочем, в момент ДТП самого Анатолия Борисовича в “Мерседесе” не было. Лимузин в результате столь необычного “тарана” практически не пострадал. А вот барану (как предположило следствие, он принадлежал кому-то из жителей соседних кварталов и в то утро попросту удрал от хозяина) безумная атака стоила жизни.
Судя по всем этим фактам из старой и новейшей истории, можно ожидать, что грядущий 2003 год должен стать для нас весьма боевым. Вон они какие отчаянные, эти самые козы да овцы!
