Пьяный конвой

Шок! Только таким словом можно описать трагические события, произошедшие вчера на рассвете в пассажирском поезде, в нескольких километрах от Ярославского вокзала. Подозреваемый в убийстве Владислав Степанов, за которым полгода охотились сыщики, перестрелял конвой и выпрыгнул на ходу в районе Лосиного Острова.

Вчера на поиски преступника была брошена едва ли не вся московская милиция. Но на момент подписания номера ее попытки не увенчались успехом.

Почему такое могло произойти? Что привело к трагедии — халатность стражников или феноменальные способности убийцы? Ответы на эти вопросы попытались найти корреспонденты “МК”.

Время — 6 часов утра, но на первой платформе Ярославского вокзала не протолкнуться. Наверное, еще ни разу прибытие поезда №239 не вызывало такого ажиотажа. Милиционеров уже увезли — кого в больницу, кого в морг. Сам состав выглядит так, будто только что вышел из зоны обстрела: видны дырки от пуль, несколько стекол разбито...

— Двое милиционеров и их клиент подсели к нам в поезд в Кирове, — делится впечатлениями, проводница вагона №8 Валентина. — Никогда бы и не подумала, что это — конвой с преступником. Все трое потягивали пивко и вели себя так, будто они не друзья, но приятели как минимум. Они прошли на свои места в восьмое купе. Оно у нас предпоследнее, перед дальним туалетом. Вместе с ними в вагоне ехали 19 пассажиров. Только через пару часов мы заметили: двое водят одного в наручниках. Сопровождающие объяснили, что он — преступник. А мы все равно не сразу в это поверили. Знаете, милиционеры его даже в ресторан водили.

— Вы еще не видели, как этот хлопчик вел себя в этом ресторане, — вступает в разговор пассажир второго купе. — Он хамил и просил милиционеров купить ему то одну закуску, то другую. Те угощали его за свой счет!

В Ярославле убийцу даже выводили погулять по перрону. Он был в гражданской одежде — джинсики, курточка. Причем браслет наручника был надет только на одну — его — руку. Второй браслет конвоир в ранге капитана просто держал в своей руке.

— В полночь все трое были уже навеселе, но не буянили, — продолжают пассажиры. Возможно, преступник заставил собутыльников поверить, что он мертвецки пьян, и повалился спать, а милиционеры продолжали гулять. Выстрелов или шума борьбы никто не слышал.

— Меня разбудил убийца, — вспоминает пассажир Михаил. — Он вошел в купе (дверь на ночь осталась открытой) и попросил простыню. Спросонья я не понял, кто это, но простыню отдал. Теперь думаю, приеду домой — надо в церковь сходить да свечку поставить. Ведь и меня он мог там запросто расстрелять.

— Это я у него простыню не приняла, — объясняет вторая проводница вагона Елена. — До вокзала оставалось минут 20. Он принес ее с остальными покрывалами, вроде как сдавать белье, и говорит: мол, милиционеры велели ему одеваться и дверь открыть в тамбуре, так как его должны увезти до выхода пассажиров на перрон. Я смотрю, одна из простыней в крови. А он мне и отвечает: носы они друг другу разбили. Тут я испугалась. Смотрю: а руки у него без браслетов! Вот и направила белье менять. А сама к ребятам в девятый вагон побежала. Там был проводник Алик Мамедов и еще проверяющие милиционеры из ОБЭПа. Они весь состав еще с Ярославля “шерстили” на предмет безбилетников и всякой незаконной торговли. Этот гад за мной кинулся. Я чуть не поседела.

Первым на крик Елены выбежал начальник отдела по борьбе с преступлениями в сфере потребительского рынка ЛУВД Москва-Ярославская Виталий Кузнецов. В него преступник выстрелил дважды, но в цель попала только одна из пуль. Раненный в грудь оперативник упал. А преступник кинулся обратно, пробежал восьмой вагон, бросился в седьмой, там столкнулся с проводницей Ириной и стал требовать у нее ключи от двери вагона.

Сейчас эти страшные мгновения Ира вспоминает с удивительным спокойствием. Будто это не на нее обезумевший преступник направил ствол.

— Ключ давать ему не собиралась. Страха вроде бы и не было, — говорит проводница — Схватила его за рукав куртки.

Но тот толкнул хрупкую девушку так, что она отлетела к противоположной двери в тамбуре. Разбила стекло и поранилась осколками. Два пореза у основания безымянного пальца и мизинца на левой руке оказались хоть и небольшими, но глубокими — прямо до суставов.

Преступник же развернулся, выстрелил в окно, а потом, пробив его руками, выпрыгнул. Поезд в этот момент следовал мимо платформы Яуза. До вокзала оставалось километров 7.

Придя в себя, проводницы заглянули в восьмое купе. Конвоиры — капитан и майор — лежали друг на друге. Они были скованы между собой теми самыми наручниками... У каждого было по огнестрельному ранению в голову.

Вызов на Ярославский вокзал поступил врачам “скорой” из ЛОВД в 4.14, за три минуты до прибытия поезда. Сигнал более чем странный: три ножевых ранения. Кто впопыхах перепутал диагноз, сейчас уже неважно. На станцию сразу же отправились две бригады “скорой”.

Первый пострадавший, майор Кузнецов, лежал на перроне.

— Ранение тяжелое, — вспоминают медики. — Сначала думали, что пуля прошла по касательной, потом убедились: все значительно хуже. Пришлось удалить селезенку, зашивать почку. Но прогноз оптимистичный. Сложность еще и в том, что пациент довольно тучный, у него могут быть дополнительные хвори, которые “выплывут” уже в процессе лечения.

Потом попытались спасти конвоиров в купе. Туда было страшно зайти — таковы впечатления очевидцев.

— Множество бутылок, кругом следы рвоты. Не думали, что перевозка заключенных — такое веселое мероприятие, — говорят они.

Естественно, никаких доказательств того, что алкоголем злоупотребили именно оперативники, нет. Но кто позволил тяпнуть “сто грамм для храбрости” опасному преступнику?

Майор Сергей Ермолаев, оперуполномоченный ОРЧ УВД Восточного округа, был уже мертв. Его коллега, капитан Дмитрий Клюшников, едва дышал. Со сквозным ранением черепа офицер был госпитализирован, как и Кузнецов, в НИИ им. Склифосовского. Также пуля задела ему предплечье. Похоже, капитан спал, закинув руку за голову, когда бандит начал стрелять. Кстати, вопреки сообщениям информагентств, вчера днем Клюшников был еще жив, но его состояние оценивалось как безнадежное.

Убийца милиционеров — некий Владислав Степанов. Кто же он такой?

Молодой, высокий, симпатичный парень, как вспоминают друзья, отличался веселым нравом. Хорошо дрался, владел приемами рукопашного боя, прекрасно орудовал ножом. Был известен как первоклассный резчик по дереву. Степанов был женат дважды. От первой супруги у него родилась дочка, от второй — маленький сын, однако в последнее время мужчина жил в трехкомнатной квартире на Косинской улице один — с женой фактически разошелся.

Несколько лет назад Степанов и его закадычный приятель Олег Шрамко стали работать в фирме по производству мебели. Бизнес шел, как на качелях: взлеты чередовались с провалами. Прошлым летом друзья получили баснословный даже по нынешним временам заказ на партию мебели. Одна только предоплата, по слухам, составила 140 тыс. долларов. Однако заказ почему-то не был выполнен — то ли рабочие схалтурили, то ли еще что... Денежки же Степанов решил прибрать к рукам. Он знал, что внушительную часть суммы Шрамко хранит в сейфе. И правдами-неправдами заманил компаньона к себе в гости. Вроде бы приятели собирались вместе идти на день рождения. Было это 27 августа 2002 г.

На следующий день Степанова стала одолевать звонками мать Олега: куда делся мой сын? Был — ушел — сами ищите. Долго длился этот бессмысленный диалог, пока женщина сама не отправилась на Косинскую улицу. Дверь никто не открыл. А через несколько часов поступил сигнал о пожаре в квартире Степанова.

Тот пожар соседка помнит до сих пор:

— Это даже пожаром-то назвать трудно. Правда, дыма в подъезде было много. Жильцы быстро заметили неладное и вызвали пожарных. В одной из комнат обнаружили тлеющий диван, который выкинули через окно во двор. Я разговаривала с пожарным, тот объяснил, что, похоже, загорание произошло от непогашенного окурка... Сам Влад, по-видимому, ушел из дома часа за два до этого...

С того дня никто на Косинской Степанова больше не видел. Злополучная квартира уже почти полгода пустует. Лишь изредка сюда наведывается проверить, все ли в порядке, бабушка Владислава (матери у него нет, а отец, учитель школы, давно ушел из семьи).

Бывшая жена Степанова и мать Шрамко синхронно заявили в милицию об исчезновении своих мужчин. Они не знали, что труп Олега уже найден. 29 августа из озера Черное была извлечена грудная клетка неизвестного мужчины. 25 сентября там же нашли дорожную сумку, а в ней — голову и руку. Экспертиза подтвердила: в озере утопили именно Шрамко.

С тех пор Степанов стал главным подозреваемым в убийстве приятеля (в квартире вдобавок нашли следы крови). Но формально числился пропавшим без вести. Ведь оставался небольшой шанс, что Владислав, например, тоже убит — неким третьим лицом.

Гром грянул 18 февраля. В этот день новость поступила из Кирова: Степанов был задержан на платформе Кировского вокзала в 12.35 за... пьяный дебош. Рассказывают, что парень просто лыка не вязал. С большим трудом у Владислава удалось выяснить, что он направлялся из Екатеринбурга в Москву: при себе у него был билет на поезд Чита — Москва, купленный на чужое имя. Поскольку хмельной пассажир имел при себе два паспорта, свой и другого человека, сотрудники ЛОВД послали запрос по месту прописки — в ОВД “Вешняки”. Тут-то и вскрылись пикантные подробности. За Степановым отправилась опергруппа из Москвы.

Один немаловажный след преступник уже оставил. В районе станции Яуза оперативники нашли один из пистолетов. Причем ствол был во взведенном положении. Не исключено, что именно это оружие использовал преступник. Второй пистолет, как и 4 обоймы с патронами, пока не обнаружены.

Есть и другой след — якобы около 8 часов утра, опять же на ярославской ветке, человек, очень похожий на Степанова, спрашивал, как быстрее всего добраться до метро “ВДНХ”. Но вряд ли бандит так наивен, что будет запросто общаться с жителями города, где его ищет весь милицейский гарнизон.

В столице немедленно ввели специальный план “Вулкан”. Оперативно-поисковые группы, в состав которых вошли бойцы ОМОНа, внутренних войск и сотрудники патрульно-постовой службы, начали прочесывать улицы, в местах предполагаемого появления бандита выставили мобильные патрули, ориентировки с приметами преступника разосланы на все железнодорожные, авто- и аэровокзалы, сотрудникам Московского метрополитена.

Кольцо поисков сжато вокруг Лосиного Острова. Просто потому, что это — самый очевидный путь. Правда, в администрации гигантского парка нам признались, что милиция к ним за помощью не обращалась. И никаких особых мер безопасности здесь не принято — в этом мы убедились, проехав по границе леса. Мирно гуляющие парочки, мамаши с колясками — многие даже не слышали о ночной трагедии.

Где искать Степанова? Над этим вопросом сейчас бьются лучшие сыскари столицы. Нам остается только ждать.

Вчера возле ОВД “Измайлово” открывали памятник погибшим сотрудникам милиции. И без того печальный повод — а тут еще сообщение о трагедии с двумя офицерами родного УВД Восточного округа. Жертвами преступника стали оперуполномоченный 2-го отдела ОРЧ при ОУР криминальной милиции майор Сергей Ермолаев и старший оперуполномоченный капитан Дмитрий Клюшников.

Сегодня Ермолаеву исполнилось бы 39 лет. Он бывший военный, родом из Брянска, в милицию пришел 8 лет назад. После развода с женой жил в Балашихе. Его напарник, 35-летний Дмитрий Клюшников, — москвич. У него остались 15-летняя дочь и 8-летний сын. В милиции он работал с 1989 г.

Застать на месте кого-нибудь из оперов — товарищей погибших милиционеров вчера было просто невозможно. Все силы были брошены на поиски преступника. Вовсю шла проверка возможных адресов, где Степанов мог спрятаться, прорабатывались все его связи и знакомства.

До вчерашнего утра Владислав Степанов числился обычным “пропавшим без вести”. Теперь же он — настоящий преступник, виновность которого ни у кого не вызывает сомнений. Как сказали нам в УВД ВАО: “Теперь поймать его — для нас дело чести.”

Ответ на этот вполне невинный вопрос мы попытались получить у лучших профессионалов Москвы: в полку конвойной службы столичного ГУВД. Однако пресс-служба ГУВД так перепугалась каких-то разоблачений, что объявила наш вопрос “нецелесообразным” и запретила руководству полка всякое общение с прессой.

За “разоблачениями” мы обратились к опытному оперативнику, на счету которого множество задержаний и сопровождений преступников к месту следствия. Было в его практике и конвоирование в поезде.

— Скажите, разве сопровождать задержанных — дело оперов?

— Вообще-то обычно этим занимается конвойная рота и возят преступников в специально оборудованном вагоне. Но бывает, что за задержанным выезжают опера. В таком случае это должны быть хорошо подготовленные люди, физически развитые и прекрасно знающие правила поведения с задержанным. Иногда их сопровождает сотрудник отдела МУРа. Если речь идет о суперкрутом бандите, можно получить подкрепление в виде ОМОНа или ОМСНа.

— В чем заключаются правила конвоирования?

— Преступник всегда должен быть пристегнут наручниками. В купе обе его руки пристегивают к металлической перемычке стола. Удобно ему или нет — конвоира волновать не должно.

В туалет выводят тоже обязательно в наручниках. Любые неожиданности следует исключить. Поэтому перед выводом проверяются коридор и тамбур — они должны быть пусты. Само помещение туалета обязательно досматривается одним из конвоиров заранее — возможные подельники и друзья задержанного могут оставить там для него записки или посторонние предметы. В туалете задержанный пристегивается наручниками. Дверь не закрывается — опер следит за происходящим. Ведь в этой ситуации побег очень даже возможен.

— А сколько человек должны сопровождать опасного преступника?

— Двое конвойных, как в данном случае, число вполне обычное и достаточное. Понятно, что спать им вместе нельзя ни при каких обстоятельствах. Только по очереди! Дверь в купе также должна быть постоянно закрыта на замок.

— Как зэка выводят из поезда?

— Лучше всего дождаться, пока выйдут обычные пассажиры, а уже потом его выводить. Необходимо, чтобы группу заранее встречали — прямо на перроне. Машинист также должен быть предупрежден о том, что везут преступника.

— Почему же, на ваш взгляд, произошла вчерашняя трагедия?

— Скорее всего Степанов просто “развел” ребят. Начал давить на жалость или внушил им полное доверие. И они допустили халатность, расковали ему руки. А он хладнокровно воспользовался ситуацией.