Война нервов, денег и концепций, развернувшаяся за телечастоту канала ДТВ, закончилась победой шведов. Этот “реванш за Полтаву” они буквально вымучили, обыграв по ходу дела пятерых русских конкурентов.
Главной интригой конкурса в Минпечати было: получит-таки, наконец, заветную кнопку “ТехноИмпекс”, горячо поддержанный Первым каналом и лично товарищем Эрнстом, или наступит торжество высшей справедливости. Хотя ее, справедливость, каждый из членов Федеральной конкурсной комиссии понимал по-разному. Хорошие шансы имела независимая компания АТВ, уже в четвертый раз безуспешно претендующая на производство своего канала. Также не выпадал из обоймы абсолютно нейтральный “Рамблер”, накануне предложивший объединиться соперникам шведской МТG (нынешнего хозяина “Дарьяла”) на основе собственной телесети.
Сначала было объявлено, что судьба ДТВ решится в среду утром. Потом ввиду особой деликатности ситуации все перенеслось на 16.00. А в результате кандидаты начали заходить в заветную дверь в восьмом часу вечера.
Константин Эрнст как законопослушный гражданин приехал ровно в четыре пополудни, однако застал лишь толпу неизвестных регионалов, которые участвовали в собственных конкурсах на собственные частоты. Как только председатель конкурсной комиссии, министр печати Михаил Лесин узнал о присутствии высокого гостя, сразу покинул заседание и уединился с гендиректором Первого в своем кабинете. Затем туда же подошел еще один член комиссии Михаил Сеславинский. “Соображали на троих” эти достойные люди примерно полтора часа. Министр после продолжительного лечения выглядел бодрым и поджарым. После первого рандеву троица разбрелась в разные стороны по коридорам третьего этажа Минпечати. Г-н Сеславинский вернулся на комиссию, а господа Эрнст и Лесин начали второй тур переговоров. На вопрос корреспондента “МК”: о чем же таком важном они там секретничали, Константин Эрнст ответил буквально следующее: “Я не знал, что заседание переносится, поэтому приехал раньше времени. Так не делать же мне вид, что я не знаком с министром. Мы с Михаилом Юрьевичем пили чай, а потом я читал газеты”. Интересно, было ли написано в этих газетах, кто станет победителем на частоту “Дарьял ТВ”?
Конкурсанты жались у стеночки и волновались, будто школьники перед экзаменами. Наконец приемная комиссия объявила: на старт! Команды претендентов заходили в зал заседаний, но более 5 минут не задерживались. Неужели все уже было расписано заранее? Неожиданно через некоторое время министр Лесин без пиджака в одной жилетке вышел с черного хода, но его тут же зафиксировали фотографы-папарацци. “Не смейте меня снимать, иначе всех выгоню”, — рассвирепел раскрасневшийся Михаил Юрьевич.
Наконец очередь претендентов закончилась. Финиш. Все приглашаются для объявления результата. “Победила компания ДТВ”. В зале слышны бурные продолжительные аплодисменты. Счастливые шведы сразу попадают под объективы телекамер. Жутко расстроенный Константин Эрнст в одиночестве убегает на выход. “Федеральная комиссия любит ночь”, — бросает он на ходу загадочную фразу.
На самом деле Федеральная комиссия любит политкорректность. Выгонять с канала уже серьезно вложившихся иностранцев стало бы политической ошибкой. Это могло прозвучать как сигнал: западным инвестициям делать в России нечего. Поэтому взвесив все “за” и “против”, комиссия сделала единственно правильный выбор.
