На него уже покушались, и не раз. В июле 99-го в Зорана Джинджича, тогда еще одного из лидеров оппозиции, в сербском городе Шабац один из местных жителей метнул камень. Затем метатель выхватил пистолет и наставил его на Джинджича. Неизвестно, чем бы закончилась та история, если бы подоспевшие телохранители будущего премьера не обезоружили злоумышленника. Тогда этот инцидент связали с происками возглавляемых супругой Слободана Милошевича Мирьяной Маркович “югославских левых”.
В октябре того же года Джинджич сообщил, сославшись на источники в спецслужбах, что на него готовится покушение, — эту пресс-конференцию Джинджич собрал пару недель спустя после загадочной гибели в автокатастрофе на юге Сербии нескольких видных членов оппозиции (чудом в аварии уцелел оппозиционный лидер Вук Драшкович). Тяжело груженный грузовик врезался в кортеж оппозиционеров — виновных найти не удалось. Все это могло бы сойти за несчастный случай, если бы за некоторое время до трагедии с Драшковичем не произошел аналогичный инцидент — спастись от столкновения оппозиционерам удалось лишь благодаря молниеносной реакции водителя. Буквально на днях подобное случилось с самим Джинджичем: он наверняка стал бы жертвой ДТП — спасло мастерство шофера. Еще одним тревожным сигналом для Джинджича стала таинственная смерть (официальная версия — самоубийство) в ноябре 99-го руководителя службы безопасности его Демократической партии.
Смерть нашла Джинджича на пике политического взлета и в самом расцвете сил: ему было только 50. Как и многие восточноевропейские лидеры, он пришел во власть из диссидентского движения. Будучи студентом-философом Белградского университета, увлекся “крамольными” идеями, за что угодил за решетку.
Югославский “либеральный” социализм ни в коем случае не означал отказа от политических репрессий — здесь Тито показал себя прилежным учеником своего заклятого врага Сталина. Правда, Джинджич отделался “малой кровью” — отсидел всего несколько месяцев, затем уехал учиться в Германию, преподавал в университете.
Его политическая карьера начала складываться в то время, когда рушился коммунизм, когда разваливалась сама Югославия. Джинджич активно участвовал в создании Демократической партии, которую и возглавил через несколько лет, его избрали в депутаты сербской скупщины. Постепенно он стал одним из самых популярных вожаков антимилошевичевской оппозиции, а в 1997 году сделался мэром Белграда. В то время он по степени популярности опережал всех сербских политиков, обставив даже Слободана Милошевича и радикала Воислава Шешеля. Между прочим, в бытность Джинджича столичным градоначальником он приезжал в Москву и даже договорился о том, что белградские строители займутся реставрацией здания Музея Ленина на Красной площади. Джинджича считали прозападным политиком, что не мешало ему высказываться и за расширение связей с Россией, куда он приезжал уже и в качестве премьера.
Впрочем, вскоре его сместили с поста мэра — из-за политических разборок времени на обустройство городского хозяйства не оставалось. Смещенный Джинджич вновь вывел своих сторонников на улицу и даже получил полицейской дубинкой при разгоне демонстрации. Вновь на местном политическом Олимпе Джинджич оказался после устранения Милошевича — его избрали главой правительства Сербии. В отличие от многих своих “коллег” по политике Джинджич не забывал и о “хлебе насущном”: последние годы преуспевал в бизнесе. (Возможно, здесь, а не в политических интригах стоит искать причину трагедии. Как было официально заявлено вскоре после убийства: под подозрением преступный клан, возглавляемый бывшим начальником полицейского спецподразделения Милорадом Луковичем.)
В общем, недоброжелателей у него хватало: и мафия, и обозленные сторонники Милошевича, и радикальные националисты. Пуля давно подстерегала премьера, но его убили именно сейчас, когда с карты исчезла Югославия и судьба эфемерного образования, именуемого Сербия и Черногория, висит на волоске.
