Двухлетняя Алена, которая в минувшую субботу упала с 15-го этажа на улице Бестужевых, до сих пор находится в реанимации. Но... “Чудо! — признался “МК” один из врачей. — Девочка в сознании, совсем не капризничает, улыбается, узнает врачей и медсестер, болтает на своем детском языке и даже ругается, когда ей что-то не нравится”.
“МК” стали известны подробности этого происшествия.
Под окном 15-го этажа дома №3 на улице Бестужевых колючие ветки деревьев, груда бутылочных осколков, торчащая железная арматура и открытый канализационный колодец. Упади малышка на несколько сантиметров в сторону — и спасти бы ее не удалось.
...Звонок не работает. Посреди коридора захламленной “двушки” — детский горшок. На кухне видавшие лучшие времена шкафы, колченогий уголок, два ободранных кресла, на холодильнике “ЗиЛ” маленькая елочка. На столе, усыпанном крошками, надкусанный батон хлеба и картошка в оббитой миске. По выцветшему линолеуму носятся полчища тараканов.
— Мне только сегодня сказали, что дочка будет жить. А к этому окну я до сих пор подходить боюсь, — поеживается 29-летняя Татьяна.
По специальности она фармацевт, но сейчас работает разносчиком газет.
Кроме двухлетней Аленки (дома ее зовут Лялей) у Татьяны еще два сына: 9-летний Саша, который до сих пор на даче и ничего не знает о случившемся, и 4-летний Кирилл, ставший единственным свидетелем происшедшего.
Аленка, по словам родительницы (отец в семье не живет), была долгожданным и любимым ребенком.
— Симпатичная, светленькая, — улыбается мать, — очень общительная, бегала, как лосенок, и хулиганила. А играть любила или с братьями в машинки, или в ложки-кастрюли. И здоровенькая какая, за два года не кашлянула, не чихнула ни разу. Не капризничала: денег нет — так ест что дают, ничего не просит эдакого.
Минувшая суббота в семействе ничем не отличалась от прочих.
— После стирки я легла спать, — рассказывает мать, — дети со мной. Несколько дней подряд у меня болело сердце, и я выпила корвалол и еще успокоительное, поэтому не услышала, как Кирилл и Алена встали. Скорее всего, они устроились играть на кухне, возле окна, они любят там возиться на подкладке от старого пальто.
Окно на кухне расположено не выше полуметра от пола, доступ к нему облегчает низкая батарея, к тому же все ручки разболтаны, открываются легко. Фактически беда была прогнозируема.
— Меня разбудили милиционеры, — продолжает Татьяна, — наверное, им Кирилл дверь открыл. Они спрашивают: сколько у вас детей? Я спросонок отвечаю, что у меня их трое. А они переглянулись: “Это не ваш ребенок под окном валяется?” Я говорю: “Не мой, конечно!” И стала искать дочку в комнате. Милиционер мне говорит: “Это ты ее выбросила. Собирайся, поехали в отделение”. Я села и сижу. Ничего не понимаю.
Помог прояснить ситуацию маленький Кирюша. Он вдруг сказал: “Ляля баловалась. Ворона. Упала”.
— Мне стало понятно. На окно, наверное, села ворона, дети открыли окно, Лялька полезла за птицей и... Я поняла, что потеряла ребенка. Разве можно выжить, упав с такой высоты? Они мне что-то говорят, а я ничего не понимаю. Девочка моя...
Татьяна говорит, что она только через час узнала, что дочку “скорая” увозила живой.
Милиция долго не верила, что кроха сама шагнула из окна, и заглядывала во все углы в поисках злоумышленника.
Вечером в субботу мать поехала в больницу Святого Владимира и, даже подписав разрешение на операцию и переливание крови, долго потом не верила, что ее дочка жива. Операций и переливания не потребовалось. Врачи разводили руками: тут со второго этажа выпал малыш — спасти не удалось, а Алена с 15-го...
— Врач мне так и сказал: “То, что она осталась жива, это невероятно, но очевидно!”
Медики вчера подтвердили “МК”, что состояние их пациентки вызывает опасения: помимо тяжелой черепно-мозговой травмы (сотрясения мозга и перелома основания черепа) у малышки обнаружили ушиб почек. Вероятно, еще несколько дней она проведет в реанимации (обычно там лежат 5—6 дней), а после этого будет долечиваться еще несколько недель в отделении травматологии.
Злополучное окно сейчас заставлено мебелью. Татьяна говорит, что срочно сделает на нем решетки, иначе летом, когда оно будет открыто, беды не оберешься.
— Как она уцелела? Врачи говорят, что-то самортизировало падение. Моя подруга предположила, что, шагнув за окно, девочка по привычке раскинула руки, она так всегда делает, когда ее во время игры подбрасывают в воздух, но я знаю, почему она осталась жива. — замолкает Татьяна. — Я уверена, что ее Бог спас! Хочу ее окрестить прямо в больнице, там и церковь есть на территории. Как вы думаете, разрешат?
