Фигурой №1 Чеховского фестиваля является руководитель знаменитого конного театра “Зингаро” из Франции господин Бартабас. В Коломенском установили уникальный шатер, где сыграют мировую премьеру “Кони ветра”. В ней — 10 тибетских монахов, 26 лошадей и 30 гусей. Об этом уникальном зрелище, а также о театре рассказывает сам Бартабас.
— Я уже видела спектакль. Многие его образы несут печать апокалипсиса. Неужели все так плохо в этом мире?
— Не мое дело толковать образы. Могу лишь сказать, что, с одной стороны, “Кони ветра” воплощают смерть. С другой — несут образ другого пространства, другой страны.
— Известно, что в спектакле звучит настоящая тибетская молитва. Музыка настолько странная, непривычная даже для людей. Медитативная. А как к ней привыкали лошади?
— Я уверен, что лошади музыку чувствуют через наездников. Поэтому прежде всего с ней работали люди. Постепенно мы их приучали к буддийским маскам и большим костюмам, которые в глазах лошади увеличивают рост наездников.
— В России есть выражение — художник-то художник, а по ночам ест котлеты...
— Вы правы, сейчас есть тенденция — заменять слово “художник” словом “креатор”, то есть “создатель”. Тем более что сейчас очень престижно и модно быть звездой, это автоматически всегда подразумевает деньги. А для меня создатель скорее человек, искусством зарабатывающий деньги. И тут я обращаюсь к прошлому, когда артистов, художников хоронили за кладбищенской оградой. А почему так было? Вовсе не потому, что они были опасны политически, а именно потому, что не были понятны обществу, общество их не очень-то принимало.
— В таком случае как вы позиционируете себя — художник или креатор?
— Я считаю себя артистом. “Зингаро” — это не просто театр, в котором создаются какие-то спектакли, это философия, образ жизни. И мы здесь создаем свое мини-общество, хотя живем не по принципу коммуны. У каждого своя семья, свои дела, но есть некая общность отношения к тому, что мы делаем, и друг к другу. Поэтому для меня самое важное, чтобы люди после спектакля сказали не “как они все классно делают!”, а чтобы поняли, что спектакль — это результат такой особой совместной жизни.
— Могли бы вы участвовать в политической жизни страны? Представлять интересы политической партии?
— Нет.
— Вы не любите употреблять свое настоящее имя. Предпочитаете псевдоним — Бартабас. А как к вам обращаются близкие?
— Мартекс, но это чисто наше, внутреннее.
