Седьмой международный балетный конкурс в Люксембурге завершился триумфом России: Гран-при завоевала шестнадцатилетняя девочка — студентка Академии хореографии. Решение жюри оказалось сенсационным: ведь первоначально по условиям конкурса высшая награда должна была быть присуждена, если на сцене оказался бы достойный ее в возрастной категории “старше восемнадцати”, — и вдруг, прямо в процессе обсуждения кандидатур, жюри поменяло ими же выдвинутые требования.
Победительница Наталья Осипова — девушка настолько хрупкая, что самыми огромными во всем ее облике кажутся глаза, — до сих пор не может прийти в себя от потрясения. Конечно, она ехала за победой — за первым местом в своей возрастной категории “16 лет”, в крайнем случае за вторым, но чтобы Гран-при!..
— Ревела? — спрашиваю я.
— Даже два раза, — честно признается Наталья. — Сперва, когда назвали победителей в нашей категории, а моя фамилия не прозвучала, я просто разрыдалась: такая началась истерика! А меня трясут, кричат, чтобы на сцену шла... Я подумала: “Ну, может, хоть какой-нибудь приз зрительских симпатий дадут?!” — выхожу, я мне объявляют Гран-при! Я сперва не поняла: не положено же в нашей возрастной группе! — а потом опять как зареву, прямо на сцене! Приз, цветы — все уронила и плачу...
— Трудно было победить?
— Очень сильные были конкуренты из разных стран, да и наши, российские, тоже. Страшно тяжело было морально: танцуешь — и просто чувствуешь, как из-за сцены за каждым твоим движением следят десятки глаз и желают тебе спотыкнуться, упасть...
— В училище тоже жесткая конкуренция, зависть?
— У меня есть две подружки, а зависть я не замечаю.
— А о чем теперь мечтаешь — о Большом?
— Кто из артистов может сказать, что он не мечтает о Большом театре?.. Хотя я бы не хотела танцевать только в Большом — мне бы хотелось потом работать по контракту в разных театрах.
— У балетных много ограничений, как ты их совмещаешь со своим семнадцатилетним возрастом, кстати, поздравляю с недавним днем рождения — молодость же проходит!
— Мой молодой человек тоже танцует, и он меня лучше понимает, конечно. Ну, что для постороннего человека значит: “я устала, у меня была репетиция”, — он скажет: “Что ты делала, чтобы устать?..” Я не могу пойти на дискотеку: я там напляшусь, а утром у меня классика! Пить не могу, курить... Детей долго не смогу иметь, а так хочется!
Наталья занимается в классе ректора училища Марины Константиновны Леоновой, которую репортер “МК” отыскала в зале на репетиции предстоящего концерта в Большом театре. Концерт этот — как выпускной экзамен: кого-то в итоге пригласят в Большой, кого-то в театр Станиславского, в ансамбль Моисеева, другие музыкальные театры...
— Марина Константиновна, а что будут делать те, кто останется “за бортом”?
— Ну, наших-то ребят всегда разбирают. Тех, кому грозит быть невостребованными, мы отчисляем раньше.
— Для детей это, наверное, большой удар...
— Да, конечно, но они переживают и находят себя в других областях жизни.
— А бывает, что ваши воспитанники идут на эстраду? Там другие деньги...
— На подтанцовки к Боре Моисееву и “Тату”?.. Я не знаю таких случаев...
— Вы сейчас выпускаетесь и набираете новеньких — вам их не жалко, таких маленьких десятилеток, не представляющих, какой колоссальный труд, и, может быть, совершенно напрасный, ждет их впереди? Вы, кстати, объясняете им, что их могут отчислить?..
— Мы беседуем с родителями, говорим им все как есть. Конечно, балет — жестокое искусство. Вот мы сейчас наберем детей, а в сентябре они придут уже совсем другие, особенно девочки. И, может быть, кто-то из них нам уже не подойдет.
— Вы принимаете учиться иностранцев: я понимаю, это — живые деньги, но не боитесь, что они выучатся, уедут и увезут все наши секреты? А, кстати, часто преподаватели уезжают работать за рубеж?
— У нас много учится японцев, корейцев, обучение у них платное, да и нашим преподавателям мы не чиним препятствий, чтобы уехать поработать за границей. Люди уезжают, зарабатывают, потом возвращаются — есть большая разница: работать в какой-нибудь частной школе за границей или в нашей профессиональной академии. А что касается секретов... Знаете, русские все равно будут танцевать лучше всех — это заложено внутри нас.
— В психологии или физиологии?
— И в нашей русской школе.
На сцене тем временем сменяют друг друга фрагменты известных балетов.
— Виноградинка, не тряси ногой! — в микрофон руководит репетицией Марина Константиновна. — Чесночок, ты вылезаешь, поправь руку...
Я невольно улыбаюсь, слыша эти указания. Леонова замечает мою реакцию и повторяет свои слова, используя балетную терминологию: звучит длинно, витиевато и абсолютно недоступно моему пониманию.
— Если я буду так все время говорить, — объясняет употребление сленга Марина Константиновна, — они не успеют понять, о чем я, уже дальше уйдут.
— А почему Чесночок и Виноградинка?
— Сейчас на сцене несколько Ань, я их так различаю, они на меня не обижаются.
На сцене классика сменяется свободным танцем: юная девушка красиво и мощно танцует страсть.
— Это дочка Владимира Винокура — Настя, — говорит Леонова, — она — не классическая танцовщица, но яркая и выразительная. Педагог великолепно подобрал танец, выгодно подчеркнул достоинства Насти.
Появляется на сцене и Наталья Осипова. Она — “классичка”, это видно даже моему дилетантскому глазу.
— Марина Константиновна, а вы сразу видите, кто в дальнейшем будет звездой, а кому придется всю жизнь, как говорили в старину, “танцевать у воды”, то есть в глубине сцены? Вот Наташа сразу выделялась?
— Да, сразу. Но мало иметь талант — нужен еще труд, конечно.
— Не закружилась у девочки головка?
— Нет, — улыбается Леонова, — наоборот, она только сейчас захотела танцевать по-настоящему.
Прощаясь, мы еще раз подошли к Наталье:
— Что у тебя впереди?
— “Лебединое”, — очень тихо произносит она.
— А об этом надо говорить шепотом?
— Нет, — качает головой Наташа и счастливо улыбается.
