“Жорик опять украл мои трусики, — Настя всхлипывает в телефонную трубку. То ли плачет, то ли хохочет — не разобрать. — А вчера он заставил меня покрасить ему ногти лечебным лаком. Видите ли, они у него расслаиваются…”
Настя — сказочница. По жизни и по профессии.
Уже лет пять, как она талантливо перекраивает старые истории на новый лад. В одной из последних, например, голодная Красная Шапочка съедает глупого Серого волка.
По-моему — полная белиберда. Но детям и, главное, издателям нравится. Солидные гонорары Настя просаживает в поисках своего принца.
Обычного, без наворотов, как в нормальных сказках.
Ну так их бы тогда и сочиняла…
— Дорогая незнакомая девушка, я хочу показать вам ночную Москву. — Лихое желтое такси притормозило рядом с Настей.
Она только что вышла из ресторана. Погода чудная. И желтая луна поджаристым блином висела над Краснопресненской набережной.
— И сколько ваша экскурсия будет стоить?
— Для вас — совершенно бесплатно.
Щедрого таксиста звали Жориком. Жориков и таксистов в Настиной коллекции еще не было. Поэтому она согласилась.
— Очень давно я придумала различать своих воздыхателей по профессиональному признаку. В русском языке так мало мужских имен, что иначе запутаешься, — объясняет Настя. — Позвонит какой-нибудь Сергей или Саша, и полвечера потом думаешь: кто это был? А так все рассортированы. Из последних у меня был патологоанатомом Джек-потрошитель. А до этого я дружила с известным психоаналитиком... Ой, у него прозвище получилось неприличное, можно я не буду рассекречивать?!
Таксист Жорик на комплименты Насте не скупился. На всех парах — километров сто в час, не меньше — мчались они по Арбату и Кутузовскому проспекту. Пролетая мимо столичных достопримечательностей, особо не заметных при свете дня, Жорик тормозил и обстоятельно рассказывал их историю. Его комментарии коренной москвичке Насте казались наивными, но симпатичными. “Я сам из Сибири, в Москве всего год, дядька родной меня зарегистрировал, а живу с другом на съемной квартире, хотите я вас с ним познакомлю?” — без умолку ораторствовал Жорик.
Как выяснилось, парню было всего двадцать лет.
Возможно, именно поэтому ему так нравилась “тусующаяся” ночная Москва. 27-летней Насте подобная авантюрная поездка и в голову бы не пришла. Последний раз она гуляла по родному городу лет десять назад, пьяная, после выпускного бала. “А потом я повзрослела и стала бояться насильников”.
Милиция тормознула их такси в районе Поклонной горы. И тут выяснилось, что прав у Жорика нет. Дома забыл. “Или даже нечаянно где-то потерял”, — преданно заглядывал парень в лицо голодному сержанту ДПС.
Через пять минут оказалось, что и паспорт Жорика вроде как тоже куда-то испарился…
— Короче, эта бесплатная поездочка обошлась мне в сто баксов, — смеялась Настя по телефону на следующее утро. — Хорошо, что хоть у меня был приличный вид и документы в порядке. Иначе бы я закончила столь романтическую ночь в милицейском обезьяннике.
Усевшись между компьютером и микроволновкой, Жорик хлебал чай на уютной Настиной кухне. Она же сама срочно трезвонила боевым подругам.
“Этот мальчик мне определенно нравится, такой неиспорченный, смешной. Может, закрутить с ним роман? Или просто отдаться? Пионэры всегда готовы и полезны для здоровья…”
Но ни в это прекрасное утро, ни даже на следующий вечер дело с мертвой точки не сдвинулось.
Настины баксы, кстати, Жорик вернул. Смотался за ними на съемную хату. Заодно притащил посмотреть пару видеокассет. “Такая порнушка крутая, командир американской субмарины насилует свой экипаж. И ведь не сбежишь, некуда — с подводной-то лодки. Вот повезло штатовским матросикам”.
— И как я сразу не поняла, что с Жориком что-то не так, — возмущается Настя. — Нет, он в душу ко мне успел заползти и свернуться калачиком. На ужин приносил мои любимые пончики. На завтрак — кофе в постель. А спали мы с ним как братик с сестричкой, невинно и крепко. Ночью толкнет меня Жорик в бок и спросонья извиняется: “Ой, Петенька, не хотел обидеть!” Вот ведь гад! Заранее мне объяснил, что они с соседом Петей спят на одной тесной кроватке, потому что второй в их квартире не предусмотрено.
— Ты, Настька, слишком жирная. Надо срочно худеть, — критически заметил Жорик после очередной порции пончиков.
Он заставил Настю раздеться и тут же вынес обвинительный вердикт: бедра и груди никуда не годятся, сплошной целлюлит. У самого Жорика апельсиновой корки, по счастью, не наблюдалось. Но ведь нет предела совершенству. Жорик “занял” у какого-то друга дорогущий лимфодренаж — прибор для работы над проблемными зонами.
“Мы по очереди прикрепляли его на себя и тряслись под вибрирующий звук, жиры гоняли. Я попу массировала, а Жорик — живот, это было его самое слабое место”, — вспоминает Настя. Где-то на пятом сеансе Настю пробило на откровенность. “Неужели ты не хочешь меня как женщину?” — кокетливо поинтересовалась она.
“Не-а, — лениво зевнул Жорик. — Ты мне и так нравишься”.
На прогулке он обращал ее внимание только на мужчин: “Какой тип шикарный пошел в дубленочке. Разве тебе не нравится?”
Она пробовала переключить его на девочек. Но Жорик на провокацию не поддался: “Все бабы — абсолютно одинаковые. Мужские типажи гораздо более индивидуальны”.
Специально для него Настя сделала новую прическу и освежила маникюр. “Подскажи мне адрес своего салона”, — заметив перемены в ее облике, обрадовался Жорик.
Она купила новое белье, на ее взгляд очень эротичное, и устроила стриптиз на подоконнике. Белье Жорик охарактеризовал как вульгарное. А с подоконника стащил с обещанием отшлепать.
— Может, у него кто-то есть? Я ведь такая красивая, сексуальная. А в ответ получаю ноль эмоций, — возмущалась Настя перед подругами. — Ну ладно бы, он со мной редко общался — нет, каждый день притаскивается в гости. Зачем? И еще смеет уверять, что он меня не хочет, поддерживает отношения на уровне легкого флирта в пятом классе. Мне ж обидно…
Это стало у них чем-то вроде забавной игры.
Она завлекает. Он отбивается. Дело принципа для Насти: затащить Жорика в постель. Хоть один только раз. На самом деле самой Насте туда уже и не очень-то хотелось. “В мужчине должна оставаться какая-то загадка, — вздыхает она. — А что может привлекать в человеке, который знает про все мои критические дни?”
— У меня есть любимая женщина, — признался Жорик, в очередной раз припертый настойчивой Настей к кровати. — Она замужем, и мы не можем часто встречаться. Во дворах, в подъездах, в подземных переходах — не очень удобно, зато романтика. О, как я ее люблю! В последнее наше свидание она подарила мне на память самую красивую свою фотографию, — и он достал из кармана замызганный календарик с изображением известной актрисы.
— Как мне надоел этот враль и его фантазии! — чертыхнулась Настя. — Я решила за ним проследить. Он пошел домой, а я пошла следом.
Во дворе Жорика ждал сосед Петя. И по интимным объятиям, которыми они обменялись, Настя вдруг все поняла. Странно, что это не дошло до нее раньше. “Извини, Петенька, не хотел тебя обидеть!” — куда уж прозрачней намек...
— Я прекрасно отношусь к людям нетрадиционной ориентации. Но не надо было мне тогда дурить голову целых два месяца. Он меня просто использовал. Для окружающих. Я была для него девушкой “для прикрытия”. Очень удобно. Но зачем, спрашивается, я сама убила на него столько времени, которое могла потратить на сочинение прекрасных детских сказок?!
Она запретила Жорику выход в Интернет со своего домашнего компьютера. Как оказалось, дикое количество ее личного трафика тот тратил на посещение гомосексуальных сайтов и болталки по “аське” с молоденькими трансвеститами. В ответ обидевшийся Жорик купил на барахолке майку с надписью “Я — натурал!”. Явился в таком виде к Насте, выкрал из комода ее лучшие трусики и залез на окно.
— Петенька — мой преданный друг. А ты, дура Настька, на меня наговариваешь, — обиженно митинговал он с подоконника, размахивая нижним женским бельем. — Разве не можешь ты меня удовлетворять как человек и как собеседник? Почему мы обязательно должны вместе спать? Почему между мужчиной и женщиной невозможна простая человеческая дружба? Хочешь, я подарю тебе вибратор, чтобы ты не мучилась от одиночества?
— Мне мужского тепла хочется, — фыркнула в ответ Настя.
— Ладно, тогда на ближайший твой день рожденья я принесу тебе грелку в виде плюшевого мишки...
Именины у Насти — на майские праздники, когда цветет сирень. Жорик завалился к ней с целой охапкой цветов и незнакомым субъектом в футболочке.
— Можешь им пользоваться — и цени мою доброту. Познакомились мы по дороге, я скоренько объяснил товарищу про твою неземную тоску по настоящему мужчине. Его это впечатлило. Только разговаривать с ним до, во время и после секса не советую. Полный идиот…
В комнате одуряюще пахло свежей сиренью. Пьяный Жорик все пытался объяснить гостю, где находятся эрогенные зоны у “девушки Насти”, — как будто бы он их щупал.
А Настя танцевала медленный танец с абсолютно незнакомым парнем. И, кажется, была счастлива.
— Так не бывает. Во всяком случае, не со мной. Я сказала, что он может остаться сегодня, даже не зная его имени. А он ответил, что его зовут Егор и что он с удовольствием сегодня останется.
Однако щедрый Жорик уходить домой тоже не собирался. Он постелил себе на кухне и пообещал влюбленных не тревожить: “Только утром, чтобы расплатиться с товарищем за услуги”. А потом каждые пять секунд заскакивал в их комнату и комментировал происходящее. “В ту ночь у нас так ничего и не случилось: Жорик помешал. Да и вообще хотелось просто поговорить, узнать друг друга получше. У женщин и мужчин это иногда бывает перед занятиями любовью. На рассвете, когда пьяный Жорик наконец угомонился на кухне, мы с Егором убежали из дома, чтобы побыть вдвоем…”
— Я знал, кто ты такая, — поэтому и пришел к тебе в гости, — признался Егор.
Оказывается, он жил в том же подъезде, но на другом этаже.
Оказывается, они часто сталкивались в лифтах, и иногда он даже с ней здоровался.
Оказывается, она всегда ему нравилась — а подойти и познакомиться почему-то побоялся. Мужчины…
— Он не герой твоего романа — он мой подарок на твой день рожденья. Он не может тебе нравиться. Ты влюбилась в него мне назло! — заявил через несколько дней разгневанный Жорик.
Как всегда, он пришел к Насте в гости. А она не пустила его на порог. В духовке шкворчало сочное мясо. Стол на двоих — со свечами, с салфеточками, с шампанским — был уже накрыт. Эротичное нижнее белье — то самое, купленное для Жорика, — приятно ласкало кожу.
Жорик пообещал удавиться. Потом предложил “дуре Настьке” поцеловаться, как взрослые, раз уж ей так приспичило. В ответ она попросила его позвонить ей на днях: “Поболтаем, как старые добрые подружки. Обсудим знакомых мальчиков!”
— Сначала мне казалось, что Егор — это что-то временное, лишь бы отдохнуть от безумств Жорика, — рассуждает Настя. — Мой новый друг был его полной противоположностью. Такой надежный, основательный, неразговорчивый. Настоящий мужчина в самом худшем его проявлении. Простой как пень, и все извилины в голове квадратные. Жорику нравились мои сказки, я их часто читала ему на ночь, подоткнув одеяльце на кровати. Он даже называл мое творчество гениальным. А Егор заявил, что нормальная женщина не должна заниматься таким глупым делом, как сочинительство. И еще — что все сказки уже давным-давно написаны, ничего принципиально нового я в этом деле не изобрету, так что лучше мне сидеть дома и рожать детей. А уж он обо мне и малышах позаботится. Я поняла, что это предложение…
Как и положено, Жорика на свадьбу они позвали.
Накануне торжества в квартире Насти раздался звонок. “Я не могу к тебе прийти, недавно поставил на зубы брекеты, чтобы выглядеть покрасивее, и пока не свечусь в светском обществе, — прошамкал в трубке ужасно знакомый голос. — Может, передумаешь расставаться с девичеством? Я тут выгнал своего соседа, и левая сторона моей кровати в данный момент совершенно свободна…”
Но Настя не передумала. О чем, кстати, не жалеет.
