Дорогой... любимый... единственный...

Их хоронили в один день, первыми из скорбного списка погибших — двух молодых красивых парней, мечтающих жить, работать, растить детей, — Александра Ишунькина и Ивана Аладьина. Хоронили разные люди на разных кладбищах: одного — под Наро-Фоминском, другого — в Москве на Даниловском. Но слова над могилами звучали одни и те же: почему погибли именно они, которым еще жить и жить, почему от взрыва, почему в мирное время в центре столицы в вагоне метро?

Эти вопросы задает сегодня каждый житель столицы. Получим ли мы ответ?

“Рожу тебе четырех внуков, две пары двойняшек”

Плац воинской части под Наро-Фоминском. Военный духовой оркестр, автоматчики в почетном карауле. На крышке заколоченного гроба — фотография славного парня в военной форме. Александр Ишунькин — военнослужащий Минобороны, погибший от взрыва в метро.

Весь личный состав части пришел вчера проститься с 24-летним лейтенантом. В руках у многих гвоздики, на глазах — слезы...

— Родом мы из Ермолина, — рассказал нам дядя Александра, в прошлом кадровый офицер. — У моих родителей было пять дочерей и два сына — я и Сашин отец Василий.

Неудивительно, что такую большую семью в маленьком калужском городке знают многие. “И за что только так достается Ишунькиным?!” — вздыхают соседки. За три года до этого на работе погиб отец Александра, строитель: на полном ходу сорвало диск с пилы-болгарки. И вот теперь...

Александр пошел учиться в институт, закончил калужский филиал Бауманки, по специальности турбиностроение. В армию пошел после вуза. Со службой повезло: попал в Наро-Фоминский район, в 25 километрах от дома. Поэтому несколько раз в неделю обязательно приезжал к родным, чтобы помочь бабушке с дедушкой. Разумеется, и мать с младшей сестрой не забывал: только закончил делать ремонт в родительской квартире.

— Вообще-то “пиджаков” в армии недолюбливают, — говорит зам. командира части Евгений Резник, — но Александра и солдаты, и офицеры уважали больше, чем любого офицера, закончившего военное училище.

В злополучном вагоне метро Александр находился в самом эпицентре взрыва. А попал он туда по роковой случайности: ехал, как говорят в части, по делам службы.

Маме и родственникам разрешили посмотреть на него в траурном зале морга №4 буквально несколько минут...

Лейтенанту Ишунькину оставалось служить всего пять месяцев. Потом собирался найти хорошую работу в Москве и жениться. “Рожу тебе четырех внуков, две пары двойняшек”, — говорил он матери. В роду и у Ишунькиных, и у его любимой девушки Наташи были двойни.


Мы продолжаем рассказывать о тех людях, для кого второй вагон поезда стал братской могилой.

О простых москвичах, таких же, как мы с вами. Запомните их лица. Ведь единственное, что мы можем для них сделать, — не забыть. И помочь осиротевшим женам, мужьям, родителям и детям. Хотя бы добрым словом...



“ПОЧЕМУ ИМЕННО ВАНЬКА? ОН ТАКОЙ БЕЗЗАЩИТНЫЙ”

6 февраля, захватив документы и натянув на ходу куртку, Иван Аладьин выскочил из дома, а вчера, 9 февраля, его опустили в стылую землю.

За стеной Даниловского кладбища — давящая тишина. У входа в церковь толпятся мальчишки в кожаных куртках-косухах с серьгами в ушах. В руках, обвитых по запястью цепями, красные гвоздики.

Ветер треплет неестественно яркие цветы на венках, на черных лентах серебром начертано: “Любимому Ванечке...”, “Другу Ивану...”, “Единственному...”. К темному гробу, установленному в углу церкви, идут и идут с живыми цветами молодые люди. В изголовье на табурете сидит еще не старая женщина. Гладя щеку и волосы сына, она что-то шепчет ему на ухо...

— Наш Ваня-то как живой, — наклоняется к женщине в темном платке пожилой мужчина. — Взрывом-то его не задело, цел остался, а вот сердце не выдержало...

Мы были у родителей Ивана накануне. Его мама Алла Борисовна узнала о трагедии не сразу.

— Мне позвонила Наденька, девушка Вани. Они встречались уже четыре года. Надя спросила, где Иван. Я сказала, что на работе. Он буквально три дня назад устроился на компьютерную фирму. Наденька сказала, что на работе его нет... А потом спросила, слышала ли я про взрыв...

Родители Ивана окончательно поняли, что сын больше никогда не переступит порог дома, только на следующий день.

— Он был очень веселым, — его мама курит одну за другой сигареты, чтобы хоть как-то себя успокоить. Глаза переполняют слезы. — Самое большое наказание для него с детского сада — не пойти гулять. Как все мальчишки, любил машины, компьютеры, увлекался музыкой.

— Мы с детства знали, что у Ивана больное сердце, — тихо говорит его друг Саша. — Он задыхался и не мог нас догнать, когда мы играли в пятнашки, и мы ему частенько поддавались. А он, хватаясь за сердце, шутил: “Зато в армию не возьмут...”

Стройный, широкоплечий юноша был душой компании. Друзья сами заказали автобусы, чтобы проводить Ваню в последний путь. В сторонке отдельной группой стоят сокурсники Ивана из Московского городского экономического университета. Ребята твердят: “Но почему именно Ванька? Такой веселый, такой беззащитный...”

— Знаете, мы ведь его Диспетчером звали. Он был очень словоохотливым, любил все комментировать и делал это с редким юмором, — говорит его друг Максим, стряхивая пепел с сигареты. — Двух недель он не дожил до своего восемнадцатилетия.

Отпевание заканчивается, и ко входу в церковь кладбищенский рабочий деловито выкатывает каталку, покрытую бархатным полотном. Опираясь на руки родных, беззвучно хватая ртом морозный воздух, выходят на улицу отец и мама Ивана.

— Единственный сын, — всхлипывает кто-то за спиной. — Эх, жить бы да жить!



“ДОКТОР СПИРИН СПЕШИЛ К БОЛЬНОМУ”

В страшное утро пятницы уролог Роман Спирин торопился в клинику к пациенту, который, на беду, попросил назначить прием пораньше.

В вестибюль “Кантемировской” молодой врач спустился вместе с приятелем, но в подошедшем поезде была такая давка, что втиснуться внутрь удалось только Роману. Друг остался на платформе. Это спасло ему жизнь.

Когда мама, Валентина Ивановна, увидела по телевизору новости, сразу же позвонила в клинику, где работал сын: предупредить секретаршу, что доктор Спирин из-за теракта может задержаться в пути. Друзья-врачи на всякий случай стали обзванивать коллег по больницам. И узнали страшное: среди живых Романа Спирина нет.

В семье Спириных царили любовь и понимание. Взрослый Роман по нескольку раз в день звонил домой — справиться, все ли в порядке. На прощание и при встрече всегда целовал маму в щечку и никогда не ложился спать, не пожелав родителям спокойной ночи, — простые мелочи, на которые в повседневной жизни редко обращают внимание. Но которых теперь так будет не хватать — каждое утро и каждый вечер...

Совсем недавно Роман Спирин защитил диссертацию и стал кандидатом медицинских наук. Ему было двадцать девять лет.

На следующий день после взрыва из Египта вернулся младший брат Романа — Юра. Будущий арабист четыре месяца провел на стажировке.

— Когда в октябре я уезжал в аэропорт, Рома вместе с родителями вышел на балкон — помахать рукой на прощание...

Это был последний раз, когда братья виделись.



“МАМОЧКА, СКОРО МЫ БУДЕМ ЖИТЬ ЛУЧШЕ”

30-летняя Женя Воротовова училась на 6-м курсе факультета психологии МГУ. В то утро она спешила на последний госэкзамен. Училась Женя на одни “пятерки”, должна была получить красный диплом. Ее путь к будущей специальности был нелегким: закончила английскую спецшколу при институте Мориса Тореза, училище стенографии и машинописи на английском языке... Потом работала менеджером по кадрам в инофирме. За день до смерти Женя обняла маму и сказала: “Мамочка, заканчиваю университет, скоро мы будем жить лучше...”

На 14 февраля была назначена ее свадьба.

Мама Жени, пенсионерка Надежда Александровна, плачет над дневниками дочери.

— Она записала недавно: “Внутреннюю душевную пустоту нельзя укрепить внешними усилиями. Надо прервать бегство от самой себя, выбрать путь и столкнуться один на один с собой. Это единственный путь к тому, чтобы начать жить по-настоящему”.

На 6-м курсе студенты проходили практику в научном центре психического здоровья, работали с больными детьми. У Жени хорошо получалось с ними ладить. Ее однокурсница Ирина Власенкова училась вместе с Женей на кафедре клинической психологии:

— Женя заранее любила свою будущую профессию, — вспоминает Ира. — А еще знала наперечет множество созвездий. Мы гуляли летом, смотрели на небо, я все время спрашивала: “Жень, а это что, а это?”. Она их все называла.

Как-то Женя по самоучителю начала учить китайский и японские языки. Спрашивали: зачем? Отвечала: для себя.

От Жени мало что осталось — ее разметало взрывом. Матери не разрешили опознавать дочь. Сказали: пусть приедет мужчина.



“ОН ВСЕГДА САДИЛСЯ ВО ВТОРОЙ ВАГОН”

В прошлом году Александр Ольшанников вышел на пенсию. Для служащего морского флота 42 года — уже пенсионный возраст. А он с детства грезил дальними морями и, хотя после школы отучился в ПТУ на электрика, потом все равно пошел служить во флот. Правда, Александр был “сухопутным” моряком. По более чем уважительной причине.

— Не мог он ходить далеко в моря! Говорил, что не перенесет долгой разлуки с Любой, — вспоминает родной брат погибшего Владимир Валентинович. — Бывало, Люба поедет к родственникам в Волгоград — он не дождется, мчится за ней... А какие письма он ей из армии писал!..

Уйдя на пенсию, Александр устроился работать в охрану. Свободное время отдавал воспитанию 14-летнего сына, тоже Саши. Мальчик был последним, кто видел папу живым.

— Они всегда с утра вместе из дома выходили, — продолжает Владимир, — брат Сашку до школы провожал. А тут сказал: “Мне сегодня надо пораньше”, — не стал ждать сына лишние 10 минут и ушел. Мы знали, что Александр всегда садится на станции “Царицыно” в первую дверь второго вагона... Такой он был педант.

Родные Александра сейчас рассказывают о дурных предзнаменованиях. За день до трагедии любимая собака семьи Ольшанниковых, Пэгги, выла целый день. Кроме того, месяц назад племяннице Александра снился сон: будто умер какой-то близкий человек, она ищет глазами Александра... И не находит.

А под конец разговора в комнате, где мы вспоминали Александра, будто лопнула натянутая струна — взорвалась лампочка в люстре.

— Брат был электриком, — промолвил Владимир. — Вот он нам о себе и напоминает...



“МЫ ОПОЗНАЛИ ЛЕШУ ПО РОДИМОМУ ПЯТНУ НА СПИНЕ”

В то утро из-за больших “пробок” Алексей Медведев не поехал на машине. До Митинского радиорынка, где он работал менеджером в телефонной компании, быстрее на метро. Леша вскочил в первый вагон, втиснулся в последнюю дверь.

В том же поезде ехала девушка, с которой Алексей раньше встречался. Она вошла в метро через другой вход и села в последний вагон. Перешагивая после взрыва через разорванные тела, она и не предполагала, что среди погибших — ее первая любовь.

В последний год все шло как по маслу: Алексей поступил в университет Натальи Нестеровой сразу на третий курс, а на работе его повысили до старшего менеджера.

— Он все торопился. Боялся, что не успеет, — рассказывает Петр. — Всегда приходил вовремя. Такая у него привычка с детства.

Через пару часов после взрыва позвонили из офиса домой — Лешин мобильник не отвечал. “Выехал давно. Он сегодня на метро. Наверное, поезда плохо ходят”, — ответила Валентина Степановна, Лешина мать. А потом включила телевизор...

Друзья опознали Лешу по родимому пятну на спине — от лица ничего не осталось. Матери сказать не решились. Валентина Степановна не выдержала ожидания и в субботу с утра сама приехала в Лефортовский морг. Сына нашла сразу: “Мать всегда узнает своего ребенка. Даже если от него ничего не осталось...”

У Валентины Степановны слез не осталось — все выплакала в страшную ночь с пятницы на субботу. Отец тенью ходит по опустевшей комнате — Леша был единственным ребенком в семье. И брат курит одну сигарету за другой, чтобы не сорваться на отчаянный крик. Лешина машина стоит под окнами, запорошенная снегом.

28 февраля Алексею Медведеву исполнилось бы двадцать лет.



“МАМА МЕЧТАЛА НАПИСАТЬ МЕМУАРЫ”

— Она меня всегда учила: не надо делать лишних телодвижений: если ты в метро всегда ездишь по одному маршруту, вычисли, в какую дверь тебе надо входить, — говорит сын Скоровой Владимир.

В пятницу Нина Ивановна Скорова направлялась в госпиталь Бурденко, чтобы пройти тестирование и подтвердить высшую категорию врача. О том, что Скорова — врач экстракласса, и без тестоввсе знали. Нина Скорова отдала медицине 25 лет.

— Чтобы доехать до госпиталя, мама должна была сделать пересадку на “Площади Революции”. А там переход в центре зала. Мы с ней об этом говорили, — переживает сын. — Но привычка взяла свое, и мама зашла в первую дверь второго вагона.

— Это так несправедливо, — рыдает родная сестра Нины Скоровой Ольга, — она младше меня на пять лет.

“Вот я выйду на пенсию, ты мне купишь домик, — мечтала Нина Ивановна в разговорах с сыном, — я буду здесь жить, писать мемуары, а ты — приезжать ко мне в гости со своими детьми”.

О мемуарах говорила не случайно. Ей было о чем вспомнить. Нина в молодости руководила пионерской дружиной, была комсоргом и даже делегатом на одном из съездов ВЛКСМ. А потом, когда стала врачом, 13 лет проработала в ВВС в отделении военно-летной экспертизы. С Ниной летчики делились самым сокровенным.

Последнее время Нина Ивановна работала в лечебно-диагностическом центре Минобороны. Осенью ее перевели с повышением на административную должность. Проработать заведующей отделом добровольного медицинского страхования доктор Скорова успела всего пару месяцев.



“ОН ПОДАРИЛ НА ПАМЯТЬ ФУТБОЛЬНЫЙ МЯЧ”

— Ну почему судьба так несправедлива! — повторяет Мария, жена брата Александра Пятака, погибшего при взрыве в метро. — Почему должны гибнуть люди, которые больше всего на свете любят жизнь?

Саше Пятаку 24 января исполнилось двадцать лет. Александр учился в Курске. Успешно сдал сессию и вырвался к родным на каникулы. В Москву он старался ездить почаще: ведь здесь живет его любимый старший брат Яков.

— Он хотел походить на Яшу, — у Маши срывается голос. — Даже профессию выбрал такую же — стоматолог.

Все каникулы Саша пропадал в клинике с братом. На работу они обычно добирались на машине. А в то утро Александр решил поехать на метро — хотел попрощаться с другом. Сказал что-то смешное брату в дверях и убежал. Уже в подъезде он помахал Яше рукой.

На восьмое февраля у Саши был билет до Курска...

Он не вернется в университет. Там остались друзья, любимая девушка, недописанные конспекты и незавоеванные награды. Саша обожал спорт, тренеры пророчили талантливому ученику большое будущее: Александр постоянно брал призовые места по рукопашному бою. А в прошлом году даже стал чемпионом России. Свою победу он посвятил маленькой племяннице Елизавете.

— Он души не чаял в нашей Лизе, — рассказывает Мария. — Играл с ней постоянно, покупал игрушки.

На этот раз дядя привез малышке футбольный мяч. Большой, яркий, с красными полосами. Это был последний подарок племяннице: вчера тело Саши отправили к родителям в Рыбинск. В родной дом двадцатилетнего парня привезли в закрытом гробу.



“У МЕНЯ БЫЛА САМАЯ ЛУЧШАЯ МАМА НА СВЕТЕ!”

— Двое нас осталось: я и сын, — почти неслышно, одними губами произносит высохший, как тростник, пожилой человекх. — У внучки своя семья — они отдельно живут, хоть и недалеко.

Павлу Емельяновичу погибшая при теракте Лариса Александрина доводилась снохой. Лариса и Виктор познакомились в восьмом классе. После окончания школы сыграли свадьбу и не расставались 30 лет.

Павел Емельянович вспоминает Ларисины пирожки, которые она часто пекла “с чем придется”: с творогом, с капустой, с мясом.

— У меня была самая замечательная мама на свете! — дочь Ларисы Александриной Ирина плачет в телефонную трубку. — Самая лучшая, сама добрая, самая красивая!

Мать и дочь обычно встречались у “Кантемировской” и полдороги ехали вместе. В тот день Лариса разминулась с дочкой. Ирина проехала за пять минут до взрыва.



“ВНУЧКА ДО СИХ ПОР ЖДЕТ ДЕДУШКУ У ОКНА”

Буквально за месяц до трагедии Александр Васильев, всю жизнь работавший водителем начальников разных рангов, продал служившую ему много лет старенькую “Волгу”...

— Почему я не настояла на том, чтобы не продавать машину? — качает головой овдовевшая Людмила Васильева. — Тридцать лет брака недавно отметили. И все годы прожили в “двушке” с проходной комнатой. А теперь нашу хрущевку сносить должны. Саша все надеялся, что семье сына отдельную комнату дадут. Теперь буду я там одна, да вот 12-летний пес Рой... Тоже осиротел...

Александр Иванович обожал детей. “Сначала воспитывал сына, а потом так получилось, что на нас сваливали детей родственники. Ой, сколько он с ними возился! Игры выдумывал, гулять водил, на рыбалку брал...”

Трехлетняя внучка Аленка, которую Александр нянчил с пеленок, до сих пор каждый день стоит на табуретке у окна и ждет его домой. А в последнюю перед трагедией ночь малышка проснулась в полпятого утра и начала звать дедушку...

— Он подошел к ее кровати, прилег рядышком, — вспоминает женщина. — А Аленка начала его укутывать: “Тебе холодно, дедулечка, я погрею тебя...” А он гладил ее щеки и волосы и говорил, как хочет, чтобы она была счастлива...

Он всегда выходил из дома в одно и то же время. Александр подошел к шкафу и надел белоснежную рубашку. Жена попробовала возразить, но Александр ответил: “Сегодня пятница — пост, на мне не должно быть ни пятнышка...”

Это были его последние слова.



“НА МЕТРО ЕЗДИТЬ БЫСТРЕЕ И БЕЗОПАСНЕЕ”

В ФСБ считают, что взрыв в столичном метро имеет “чеченский след”. Но вряд ли кто-то из террористов мог предположить, что в том втором злосчастном вагоне электропоезда погибнет женщина, которая занималась проектом основных законов Чеченской Республики!

“Следующий год должен стать для меня особенным, — хвасталась сотрудница Центризбиркома Наталья Киселева коллегам накануне Нового года. — Во-первых, я родилась в год Обезьяны, во-вторых, я наконец-то отмечу это событие с любимым. Кажется, мне начинает везти не только в профессиональном плане, но и в личном...”

Такую веселую, откровенную, непосредственную Наташу Киселеву запомнили многие работники ЦИКа.

Наталья Киселева всегда приезжала на работу на 10—15 минут раньше. “Я все-таки начальник, пусть даже маленький”, — шутила она. Должность руководителя отдела регионального законодательства о выборах и референдумах Киселева заняла несколько лет назад. По стечению обстоятельств последнее время Наталья занималась в основном новым законодательством Чеченской Республики. Работа отнимала у Наташи слишком много времени. И она часто переживала, что не уделяет должного внимания своему 10-летнему сыну Никите. Мальчику тоже не хватало мамы, он часто звонил ей на работу, говорил, что сильно скучает.

“Страшно представить, что когда-нибудь он вырастет, женится и уйдет от меня. Тогда я уже буду надоедать ему звонками и скучать”, — улыбаясь, повторяла Наталья.

Никита рос самостоятельным и не по возрасту смышленым ребенком. В школе был отличником. Единственное, о чем Наталья жалела, — ребенок растет без отца.

— Скорее всего Никитка останется жить с родителями Наташи. Они не знали, как сказать ему о гибели мамы. Только в воскресенье решились, — говорит подчиненная Киселевой Клавдия Бородулина.

Несколько месяцев назад Наталья приобрела машину “Дэу Матисс”. Однако на дальние расстояния ездить боялась. “Пока не стану чувствовать себя уверенно за рулем, на работу ездить не буду. Да и на метро как-то быстрее, безопаснее...” — говорила она.



“ПОСЛЕ ЕЕ СМЕРТИ В НАШЕЙ КОМНАТЕ ЗАВЯЛ ЦВЕТОК”

В этом году Ирине Дубининой исполнилось бы 50. Как всегда, в небольшой квартирке собрались бы сыновья, сноха, внучки-близняшки. Ирина была веселой женщиной и любила праздники. Но теперь вместо семейных торжеств каждый год в феврале ее семья будет собираться по другому поводу. Печальному.

— Я выхожу позже жены и о взрыве услышал по радио, когда завтракал, — говорит Вячеслав Васильевич Дубинин. — Набрал Ирине на мобильный — не отвечает. Звоню на работу — нет. Где-то в 12 часов пришел соседский мальчишка, он ехал в том же поезде. Рассказывал, как их выводили из тоннеля, как они шагали по чьим-то оторванным ногам, рукам.

Потом мужу Ирины рассказали, что его супруга ехала в злополучном втором вагоне у третьей двери. Взрыв раздался у второй.

— У нее была такая привычка — проезжать одну станцию назад. Дело в том, что на станции “Царицыно” пассажиров меньше, и все набиваются в хвост поезда, а первые вагоны едут свободными. Так многие делали, кто постоянно ездит по этой ветке.

Когда прогремел взрыв, Ира стояла. Она невысокого роста (метр шестьдесят), и лицо у женщины осталось неповрежденным.

— Знаете, после ее смерти в нашей комнате сразу стал сохнуть цветок, — рассказывает Вячеслав. — Я сначала не понял почему, а потом вспомнил: Ира ведь была очень теплолюбивой, и окна зимой никогда не открывала. Вот растения и цвели. А тут я открыл форточку на ночь, цветок и замерз. А я раньше и не замечал, как у нас в квартире тепло. Мы прожили вместе 30 лет и ни разу не поругались. Только однажды она на меня накричала, когда я выронил из коляски сына. Потом всю жизнь вспоминала этот случай, извинялась.

Ирина работала старшим менеджером в телекоммуникационной фирме.

— Золотая была женщина, такой характер! Ни в чем никогда не отказывала! С мужем жили душа в душу. Двоих сыновей вырастили, они тоже военными стали. Один женился, родил двух дочек, живет неподалеку. Другой служит в Москве, уже старший лейтенант.

— Три мужика здоровых в семье, а погибла именно она, — прерывисто вздыхает Вячеслав Васильевич и замолкает. По его щекам текут слезы.



“ТЫ У МЕНЯ ТЕПЕРЬ СВЯТАЯ, ДОЧКА...”

Больше всего на свете Ольга Гоман любила своего 8-летнего сына Витюшу. Гоняла с ним во дворе в футбол, играла в большой теннис (она специально пошла вместе с Витей учиться игре), собиралась пойти на карате. И пошла бы, да сынишка почему-то передумал. От природы грациозная красавица Оля, как пацан, интересовалась техникой, рассекала на даче на мотовездеходе вместе с сыном, а потом вместе с ним “заболела” пирамидами и Египтом. Сколько разных разностей они привезли оттуда!

— А каким ребенком она была! Я даже не знаю, есть ли сейчас такие дети!.. — плачет мама Оли Лариса Викторовна. — Первый подарок, который мы ей подарили, — пылесос. С четырех лет она могла себе приготовить еду, убрать квартиру.

Оле было 28 лет. Она трудилась в Главном управлении ЗАГС Московской области заместителем главного бухгалтера. Закончила финансовый техникум и Плехановскую академию народного хозяйства. Но хотела учиться дальше: готовилась поступить в Президентскую академию.

— И я была уверена, что поступит, — продолжает Лариса Викторовна. — Оля всегда добивалась своего. У нее был железный характер. В трудные минуты говорила: “Прорвемся!” — и никогда не падала духом.

В тот день Ольга Гоман изменила своему правилу: обычно на работу она ездила на своей машине. Но накануне она вернулась с семинара из Московской области, не выспалась и решила воспользоваться метро.

— Всю ночь она мне восторженно рассказывала, как побывала после семинара в каком-то храме, — говорит Лариса Гоман, — какая там удивительная купель со святой водой. Они там совершили омовение. Я ей еще сказала “Теперь, дочка, ты у меня святая”.

А утром ее не стало. Олю опознали по руке и кольцу на пальце. Больше от нее не осталось ничего.

В воскресенье родители Оли сказали внуку, что мамы нет. Что она была в том поезде. Мальчик долго плакал. Когда он успокоился, бабушка сказала: “Нам с тобой предстоит еще одно испытание — похоронить маму”. “Похороним”, — тихо ответил ребенок. Витя вдруг как-то посерьезнел и повзрослел.



“ЕЕ УВАЖАЛИ ЗА ЧУВСТВО СПРАВЕДЛИ-ВОСТИ”

В тот день Зоя Фролова мечтала выспаться. В новую фирму она устроилась всего неделю назад и наконец-то дождалась выходного. Но в страшную пятницу ее попросили заменить коллегу.

— Зоя вечно опаздывала, — вспоминает ее сестра Ирина. — Ну почему она решила приехать вовремя именно в тот день?

Родные не сразу кинулись искать девушку. Встревожились только, когда позвонили коллеги: Зоя не вышла на работу. Родители сбились с ног, обзванивая больницы, но дочери нигде не было. Ее нашли только в субботу. В Лефортовском морге... На теле нет ни ожогов, ни серьезных ран. Лишь маленький синячок и царапинка на шее.

— Мама за вечер поседела от горя, — говорит Ирина. — Зойка лежит как живая. До сих пор не верится, что ее нет.

Зоя очень любила свою семью. Названивала отцу каждые пять минут, если он задерживался на работе, покупала подарки на последние деньги, возилась с племянниками. Находила время и для многочисленных друзей.

— Ее уважали за чувство справедливости, — говорит сестра. — Могла кинуться защищать обиженного даже с кулаками. Как-то в 11-м классе Зоя заступилась за подругу. Дело чуть не дошло до драки с преподавателем географии, в школе разразился скандал...

Заводила, лидер, Зоя с детства была шумной и активной.

— Мы сидели с ней за одной партой, — вспоминает ее одноклассник Николай Башлыков. — Зоя училась на “отлично”, а за поведение получала сплошные “неуды”.

Она была обычной девочкой, которая так и не успела стать взрослой: обожала наряды, тайком надевала мамины украшения, запоем читала любовные романы и вела дневники. Жаль, что все ее мысли так и останутся невысказанными: родители решили оставить тетрадки дочки закрытыми...

Сейчас в квартире Фроловых на самом видном месте стоит большая фотография Зои. А в квартире повсюду разбросаны ее игрушки — огромные собаки, плюшевые кошки. Она обожала животных. И даже завела щенка Васю. Но ухаживать за ним теперь будет мама: сегодня Зою похоронили на Новоархангельском кладбище...



“ГДЕ БЫ Я НИ БЫЛ, Я ВСЕГДА ТЕБЕ ПОЗВОНЮ”

У 21-летнего Левона Хачатряна был редкий по красоте голос. В кругу родственников и друзей он так пел национальные армянские песни, что окружающие плакали. Но то были слезы радости. Сегодня Левона оплакивают и в Москве, и в Араратском районе Армении, куда во вторник вечерним рейсом самолет доставит тело погибшего при взрыве в метро.

Левон приехал в Москву из Армении прошлой весной, отслужив в армии.

— Бесстрашный, спокойный, он никогда не жаловался на службу, — вспоминает его двоюродная сестра Нарине Хачатрян. — Смеясь, называл армию “детским садом”, хотя служба была нелегкой: по две недели ребята охраняли пост в туманных горах на границе с Азербайджаном.

— О Москве он мечтал с детства, — вступает в разговор другая сестра, Диана. — Российская столица казалась ему сказочным, волшебным городом, где сбываются все мечты. Здесь Левон подрабатывал официантом в ресторанах, а летом этого года собирался пойти учиться на косметолога: руки у него были золотые.

Утром 6 февраля Левон ехал от друга. Спустился в метро, на станцию “Домодедовская”. К десяти часам утра он планировал быть в Мытищах, где живет его родная сестра. Но Левон не появился дома ни в одиннадцать, ни в двенадцать...

— Я последняя разговаривала с Левоном в четверг вечером, — вспоминает Диана. — Договорились созвониться следующим утром: он о чем-то хотел поговорить со мной. Но Левон не позвонил. “Странно, — подумала я, — он всегда выполнял обещания”. И тут узнали о взрыве в метро... По “горячей линии” дозвонились только в шесть часов утра 7 февраля — среди раненых и пострадавших его не было. Тогда утром в субботу родители поехали в Лефортовский морг — удостовериться, что Левона там нет. Но, на беду, он оказался там...

“Где бы я ни был, я всегда тебе позвоню”, — постоянно твердил Левоник сестре Диане. Теперь же она боится подходить к телефону.

— Мы боимся, что отец Левона позвонит и спросит: “Неужели правда, что Левона больше нет?” Что же нам ему на это ответить? Как все объяснить?!



“ПРИ ВЗРЫВЕ В ТУШИНЕ ДО НЕГО ДОЛЕТЕЛИ ЛИШЬ ДРОБИНКИ”

Начиная с 8.50 “черной пятницы” номер мобильного телефона 29-летнего Егора Деева набирали с разных концов Москвы его многочисленные друзья. Все они отлично знали, что парень ездит со своей “Красногвардейской” в центр. Но “электронный голос” всегда выдавал стандартную фразу...

Утром в пятницу четверокурсник Московского государственного агроинженерного института имени Горячкина Егор Деев спешил на занятия. Зимняя сессия была в самом разгаре, а 6 февраля у них была запланирована установочная лекция перед ответственным экзаменом. Всю ночь накануне студент усердно читал конспекты...

Егор Деев приехал в Москву из городка Рассказово Тамбовской области. Из пяти братьев и сестер он был самым младшим и самым целеустремленным. Деев не пропускал почти ни одной лекции, параллельно работал, чтобы оплачивать комнату в коммуналке... А на шутки друзей по поводу девушек все отмахивался: “Потом!”

Недавно в столицу на время приехал его брат Сергей. Последний раз Деевы виделись в среду — договорились, что в субботу будут клеить обои в комнатке Егора.

В пятницу утром Сережа вышел из ванной, включил телевизор и сразу услышал страшную новость. Тело Егора после долгих поисков обнаружил в морге его лучший друг Дима — всего три месяца назад Егор был свидетелем у него на свадьбе.

— Это был необыкновенный парень, — с лица супруги Димы Наташи не сходит выражение боли. — Трудно представить себе более отзывчивого, доброго и ответственного человека. Бывало, засидится у нас в гостях допоздна. Уговариваем его остаться переночевать. Нет же: Деев как всегда в своем репертуаре — лекции да конспекты. Даже когда получалось уговорить его, заходишь ночью на кухню воды попить — а он что-то строчит.

Летом трое друзей ходили на рок-концерт в Тушине. Билеты купить не успели — за спиной раздался хлопок. Тогда до них долетели лишь дробинки. Молодой человек делился с братом, говорил: “Пронесло...”

Хоронить Егора Деева придется в закрытом гробу.




Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру