Со дня, когда прогремел взрыв в метро, казалось бы, прошло уже достаточно времени, но спускаться в подземку все еще страшно — кошмарные картины с места трагедии так и стоят перед глазами. Однако мало кто знает, что тот самый перегонный тоннель между “Автозаводской” и “Павелецкой” был свидетелем и еще одной катастрофы.
20 апреля 1987 года около восьми часов вечера на подходе к “Павелецкой” от короткого замыкания загорелся вагон поезда, следующего в сторону центра. Тогда, к счастью, все обошлось сравнительно благополучно. Машинист дотянул состав до перрона, всех пассажиров успели эвакуировать. В больницу попала лишь дежурная по станции, отравившаяся дымом во время спасения людей. Однако несколько хвостовых вагонов поезда сильно обгорели, а своды и стены “Павелецкой” пришлось отчищать от копоти.
* * *
Взрыв бомбы в метро? Когда-то такое трудно было вообразить. Во время войны фугасы, сброшенные с немецких бомбардировщиков, в подземку, конечно, попадали. Один из них едва не зацепил “Белорусскую”, другой проломил потолок “Арбатской”... 500-килограммовое “чудище” умудрилось попасть точно в свод тоннеля между “Арбатской” и “Смоленской”, погибли пятнадцать москвичей, спрятавшихся в метро от бомбежки.
Однако в мирное время столичное метро было просто-таки образцово безопасным местом. Еще бы — со времен прокладки первой очереди нашего сабвея для охраны его объектов было создано специальное подразделение войск НКВД, которое насчитывало 400 чекистов, а в Главном управлении госбезопасности НКВД СССР появился Транспортный отдел по метрополитену. В задачу этого спецподразделения входило “контрразведывательное обеспечение строительства и эксплуатации метрополитена”. Чекисты-соглядатаи даже вкалывали на строительстве станций и тоннелей. А после пуска метро в эксплуатацию “товарищи в штатском” постоянно находились среди пассажиров, следя за их поведением и высказываниями. Кроме того, для пущей безопасности (а также во избежание повреждений вагонов, эскалаторов, отделки станций) категорически запрещалось входить в метро пассажирам с мешками-коробами-баулами и прочим крупногабаритным багажом.
* * *
Эпоха террористических актов в подземке наступила в конце семидесятых. 8 января 1977 года около половины шестого вечера на перегоне между станциями “Измайловская” и “Первомайская” в вагоне поезда взорвалась бомба, погибли и были ранены более 15 человек. (Осенью того же года советские “органы” арестовали трех армянских националистов, причастных к этой трагедии, и в 1979-м суд приговорил их к высшей мере наказания.)
Увы, продолжение последовало. Есть точная информация, что в апреле 1989-го, как раз накануне дня рождения Гитлера, в течение одних лишь суток были найдены и обезврежены две самодельные бомбы, заложенные в урнах на станциях “ВДНХ” и “Павелецкая”. Именно после этого инцидента из московского сабвея убрали, от греха, все до единой урны!
В 1990-е из-за обострения обстановки на Северном Кавказе и криминального разгула Первопрестольную накрыло настоящей “волной террора”. Метрополитену тоже досталось. Один из самых трагических случаев произошел 11 июня 1996-го. Поздно вечером в вагоне поезда, подъезжающего к станции “Тульская”, сработало взрывное устройство — около 400 граммов тротила. Результат — 4 погибших и 14 раненых пассажиров.
Громко “бабахнуло” на “Белорусской-кольцевой”. Там заминировали мраморную скамейку. От осколков, разлетевшихся при взрыве, пострадало почти 20 человек. Это случилось 5 февраля 2001-го, а ровно три года спустя — почти день в день! — нынешняя трагедия...
* * *
Не обошли наш метрополитен и ЧП “техногенного характера”. Особняком стоит случай, который произошел на “Авиамоторной” 17 февраля (опять этот февраль!) 1982-го. Станция новая, всего два года как пущена в эксплуатацию, и вдруг — авария на эскалаторе. Сорвался поручень, лопнул крепеж одной из ступенек-тележек, и “лестница-чудесница” стала складываться. Оба аварийных тормоза не сработали... Некоторые пассажиры в панике прыгали на пластиковую облицовку балюстрады, но она проламывалась под их тяжестью. А у нижней гребенки эскалатора, куда полетели оборвавшиеся ступени, образовалась настоящая мясорубка. В результате погибло 8 человек и 30 получили травмы.
Неоднократно происходили крушения метропоездов. Как утверждает молва, самое первое ДТП под землей случилось во время пробного рейса состава, в котором ехал осматривать первую линию метро сам товарищ Сталин. Якобы из-за поломки системы управления метропоезд “заклинило” на стрелке чуть ли не на полчаса. В результате подобного конфуза вождь распорядился перенести торжественное открытие московского метрополитена с 1 мая 1935 года (как-никак красная дата календаря!) на 15-е число, чтобы за эти две недели специалисты успели все как следует отладить в своем подземном хозяйстве.
По-настоящему “черные дни” наступили для столичной подземки на исходе марта 1994 года. Тогда “отличилась” “серая линия”. 30—31 марта в течение каких-то двенадцати часов на разных ее участках произошло три столкновения поездов! В результате два десятка людей получили травмы, в том числе и серьезные.
Но гораздо чаще метрополитеновцам устраивал испытания огонь.
О пожаре на “Павелецкой” в 1987 году уже было рассказано. В 1995 году полыхнул вагон между “Сокольниками” и “Преображенской площадью”. Потом “красный петух” разгулялся в поезде у “Речного вокзала”... Серьезное “огненное происшествие” случилось 5 марта 1996 года на Кольцевой линии. Утром, в самый час пик, от короткого замыкания загорелся силовой электрокабель в тоннеле между “Новослободской” и “Проспектом Мира”. Едкий дым быстро заполнил станции, среди пассажиров поднялась паника. Пришлось организовывать массовую эвакуацию и заниматься тушением огня.
Большинство таких инцидентов обходилось без жертв. Однако была в истории московского метро “огненная трагедия” куда более серьезная.
* * *
Об этом случае до сих пор никогда не писали. Еще бы, ЧП случилось во времена “брежневского застоя”, осенью 1974-го. Однако автору этих строк удалось встретиться с одним из участников той давней трагической эпопеи.
— Я в тот день дежурил по городу, — вспоминает Андрей Егоров, бывший сотрудник Московского управления пожарной охраны. — Возвращались втроем на нашей легковой машине с проверки в районе Курского вокзала. Когда выруливали на Лубянку, к памятнику Дзержинскому, увидели вдруг столб дыма в стороне Кремля, над кварталами, примыкающими к ул. 25-го Октября (нынешней Никольской). Тут же повернули туда. И как раз по рации передают: поступил сигнал со станции “Площадь Революции” — пожар в вестибюле. Но их же там два — в котором горит? Мне поручили проверить тот, что расположен в Богоявленском переулке. Подъезжаем туда — из дверей валит черный дым. Внутри ничего не разглядишь, пришлось двигаться практически на ощупь. Почти сразу же наткнулись на лежащие тела — человек, наверное, пятнадцать. Наглотались дыма и потеряли сознание. Мы их скорее выносить на улицу, на газончик, что прямо напротив дверей метро!.. Помню, досталась мне тогда тетушка — килограммов под сто! Едва доволок.
Двинулись вниз. Электричество уже вырубили, эскалаторы стоят, и на ступеньках в разных местах тоже людские фигуры — кто лежит, кто сидит. И этих нужно скорее эвакуировать, а нам подмоги все нет. Потом уже выяснилось, что все пожарные машины по тревоге примчались к противоположному вестибюлю, со стороны гостиницы “Москва”.
Как оказалось при расследовании, на “Площади Революции” велись ремонтные работы, и от искры сварочного аппарата загорелся один из деревянных служебных павильонов, стоявших в конце пассажирской платформы. С этой будки огонь перекинулся на электрические кабели, на шпалы... У въезда в тоннель со станции образовался огромный огненный шар. Машинист поезда, оказавшегося в это время на “Площади Революции”, чтобы не сгореть, вынужден был подать состав назад, открыл двери и выпустил пассажиров. Но те из них, кто ехал в хвостовом вагоне, оказались взаперти, — им пришлось выскакивать в тоннель. Дым, освещения нет... Люди в кромешной тьме пытались выбраться, падали, расшибались о рельсы... Нашим пожарным пришлось потом ходить по этому участку тоннеля, искать и вытаскивать пострадавших.
Всего с “Площади Революции” вывели-вытащили более тысячи человек. Причем часть из них вынуждены были отправлять кружным путем — по тоннелю перехода, ведущего на соседнюю “Площадь Свердлова”. С самим пожаром справились достаточно быстро, но бед он успел натворить. На всю жизнь запомнилась картина: станция заполнена клубами дыма, а в мутных пятнах наших фонарей видно, что на перронах, в зале все полы устланы всякими вещами — сумками, обувью, обрывками одежды...
Насколько мне известно, погибших в тот раз не было, но в больницы с травмами, отравлениями угарным газом попали многие. Едва успели потушить огонь, приехал тогдашний 1-й секретарь горкома партии Гришин. С ходу распорядился за один день все на станции привести в порядок. И строго-настрого предупредил нас: никаких контактов с газетчиками. Когда вернулись в Управление, было много звонков от зарубежных корреспондентов, но мы вынуждены были молчать.
По словам Андрея Сергеевича, это был первый крупный пожар в метрополитене. Именно после него на станциях подземки провели совместные учения всех спасательных служб, разработали планы тушения огня и эвакуации пассажиров.
