Уже три года первый заместитель генерального директора ИТАР-ТАСС Михаил Гусман ведет на Первом канале программу “Формула власти”. Импортных президентов и премьеров он нанизывает, как бабочек для коллекции. Их у Михаила Соломоновича набралось уже полста. Так недолго и в Книгу Гиннесса попасть.
— Как возникла идея встречаться с президентами и почему стали это делать именно вы?
— Идея возникла у меня, поэтому интервью делал тоже я. У многих из нас есть печальное ощущение, что мы одиноки в этом мире. Мы не слишком хорошо знаем наших ближайших соседей, не говоря уже о том, кто живет далеко от нас. И уж совсем мы не знаем тех людей, кому волею судеб суждено быть лидерами своих народов. Но меня интересуют только первые лица демократических стран, потому что именно там выбирают выдающихся людей. Когда мы начинали “Формулу власти”, мало кто верил, что это будет постоянным сериалом. Но программа выходит регулярно, два раза в месяц, уже три года. И веду ее я в одном и том же желто-золотом галстуке. На счастье.
— Вы сказали, что тираны вам не интересны. Но разве не могут быть диктаторы великими?
— Конечно, могут. Но лично мне беседовать с ними не интересно. Как-то Михаила Светлова спросили: кто, на его взгляд, лучший поэт? Он сказал: “Есть много замечательных поэтов, но обедать мне бы хотелось с Пушкиным”. И поскольку “Формула власти” авторская программа, то я позволяю себе выбирать тех, с кем я считаю за честь разделить трапезу.
— Но не свита ли играет короля, пусть даже и в демократических странах?
— Безусловно. Так бывает в любой стране, даже в США. Вот, например, Джеймс Картер. Он не был “героем моего романа”, я с ним не встречался, но в свое время американцы были им очень недовольны. А он не так давно получил Нобелевскую премию, уже после своего президентства. И человек он удивительно чистый.
— Знаю, что с Путиным вы еще не встречались. Но вы можете его сравнить с другими лидерами своих стран?
— Всякие сравнения ущербны, но почти все президенты, с кем я встречался, общались с Путиным. Они отмечали его прямоту в общении, открытость и готовность к диалогу, умение отстаивать свою позицию, человеческую доброжелательность к собеседнику. И большинство из них говорили о сложившихся с Путиным доверительных отношениях, что, на мой взгляд, в наше время очень важно.
— Вам не кажется, что человек, берущий на себя бремя такой власти и ответственности, постепенно все меньше становится человеком, а больше функцией?
— Наверное, вы правы. То, что они люди подневольные, — это факт. Охрана, протокол, четкое ежедневное расписание. Вот мы с вами можем не прийти на работу, сказать, что зуб заболел. А президент лишен этой возможности. В назначенный час он должен стоять во фраке и бабочке и пожимать руки на государственном приеме. Хотя утром он мог и со своей любимой женой поругаться. За год до смерти Гейдара Алиева я встречался с ним, и на прямой вопрос, какова она на вкус, эта штука — власть, Алиев сказал, как мне кажется, абсолютно не лукавя: “Невкусная, горькая, я вам прямо скажу”.
