Когда это случилось впервые, он чуть не умер сам. Татьяна позвонила глубокой ночью и чужим, срывающимся голосом прохрипела в трубку:
— Со мной все кончено... Не держи зла, если что было не так... И не бросай сына, ради бога, это моя последняя просьба...
Потом он с трудом вспоминал, как выскочил из дома, как поймал машину, едва не оказавшись под колесами, как взлетел по лестнице в подъезде, где жила бывшая жена...
Впрочем, “скорую” еще до его приезда вызвала бывшая теща — Татьяна жила вместе с матерью. Когда Антон ворвался в квартиру, врач как раз изучал зрачки бледной, лежащей навзничь на кровати женщины.
— Так сколько вы приняли таблеток?
— Не знаю... Не помню... — еле слышно прошептала Татьяна.
Врач пожал плечами, обернувшись к родственникам.
— Признаков отравления я не вижу, но на всякий случай надо промыть желудок!
Антон вернулся домой только вечером следующего дня.
— Обошлось. Видно, она плохо рассчитала дозу...
— Наоборот, она очень хорошо ее рассчитала, — высказала предположение Ольга, его нынешняя жена, тоже не спавшая вторые сутки. Антон сжал ее запястье так, что Ольга вскрикнула от боли.
— Не смей быть такой циничной! Она чуть не умерла!
Их история начиналась как классический треугольник. Брак Антона с Татьяной — скороспелый, сразу по возвращении из армии.
— Мне было невтерпеж, и она без особых усилий привела меня в загс, — говорит он. — Через год родился сын, появились новые заботы, задумываться: любовь это или не любовь? — стало некогда.
Только через три года, после встречи с Ольгой, Антон понял: не любовь. Развод дался нелегко. Татьяна то рыдала, то колотила посуду, Антон чувствовал себя последней сволочью, несмотря на то что оставил бывшей жене все свое нехитрое имущество, в том числе и доставшуюся ему от деда “однушку”.
Ольга не возражала, когда он отдавал в прежнюю семью большую часть зарплаты, когда его то и дело вызывали туда — то помочь с ремонтом, то свозить сына в поликлинику, то закупить продукты. Не возражала, даже когда у них самих родилась дочь.
— Я понимала, что мужа грызет совесть из-за брошенного ребенка — он человек крайне ответственный. Думала, что помощь бывшей семье избавит его от ощущения вины. Я не предвидела одного — со временем Татьяна поймет, что, давя на жалость и ответственность, она сможет вить из Антона веревки.
За первым “самоубийством” Татьяны последовали второе и третье... Когда в четвертый раз позвонила теща и, давясь слезами, сообщила, что в этот раз Танечка совсем не дышит, Антон выругался и бросил трубку. Выкурил полпачки сигарет и все-таки поехал к бывшей жене. Дверь ему не открыли. Ребенок оказался у соседей, которые и рассказали Антону, что Таню увезли в реанимацию.
— В тот раз ее действительно с трудом откачали, — вздыхает Ольга. — Муж безвылазно сидел в больнице неделю, она не отпускала его ни на шаг, говорила о своей любви, умоляла не бросать сына, когда ее не станет, — ей незачем жить без Антона.
Вскоре они стали вздрагивать от каждого телефонного звонка. Антон взял за правило сам ежедневно звонить Татьяне — чтобы она не нервничала. А ее требования к бывшему мужу росли как снежный ком: забери ребенка из садика, проводи маму к врачу, съезди со мной в гости к подруге — “все придут с мужьями, а я как отщепенка”. Все это плохо совмещалось с нормальной семейной жизнью, Антон чувствовал себя виноватым уже перед Ольгой. Он исхудал, стал нервным, злым.
Первая же попытка отказать бывшей жене в очередной просьбе обернулась новой попыткой самоубийства.
— Хватит! — сказала тогда Ольга. — Уходи. Еще немного, и мы сойдем с ума. Оба. К тому же однажды она на самом деле может не рассчитать дозу.
Он переехал жить к матери, уверял Ольгу, что со временем утрясет все проблемы и вернется. Прошел год, другой — и Антон вернулся... к Татьяне.
— Он просто понял, что другого выхода нет, — вздыхает Ольга. — Она не даст ему спокойно жить — ни со мной, ни с кем-нибудь еще. Кстати, мы с ним сохранили добрые отношения, Антон регулярно приезжает к дочери, привозит деньги. Но все это — тайком от жены. Чтобы та не нервничала.
Наверное, каждый из нас хоть раз в жизни думал о самоубийстве. Начиная с детства — чтобы сделать больно “несправедливым” родителям, отомстить за обиды учителям, доказать что-то друзьям-одноклассникам. Но в любом случае эти мысли приходят в голову тогда, когда тебе плохо. Когда хочется крикнуть: вот же он я, посмотрите, как вам будет меня не хватать! Да просто когда мечтаешь о том, чтобы тебя пожалели. А никто не жалеет — по крайней мере, так нам кажется в тот момент.
Но одно дело — мысли, и совсем другое — реальные попытки. В большинстве случаев их совершают люди, которые вовсе не собираются умирать, хотя ни за что не признают этого. И это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Как показывает практика, настоящие самоубийства, то есть те, которые удаются с первой попытки, обычно вызваны такими причинами, как тяжелая болезнь, потеря работы, разочарование в жизни. Псевдосамоубийцы чаще всего обижены на близких. Как правило — на жен, мужей, любимых...
— Мы с ним жили уже почти два года, собирались расписаться, — рассказывает Женя, 27-летняя худенькая блондиночка с безобразными шрамами на запястьях. — Но в последние месяцы он стал ужасно равнодушный, злой, чуть что — срывался, орал. Мол, у него на работе неприятности, а тут еще я... Если плакать начинала, он еще больше злился. Так и в тот день — сказал, что я его достала своим нытьем, что ему хочется бежать от меня на край света. А я как раз пирог испекла, вот, говорю, для тебя старалась! Он его схватил, швырнул в окно, а потом хлопнул дверью и ушел. Я за ним побежала, хватала за куртку, пыталась остановить, но бесполезно... У меня отчаяние такое — просто в глазах потемнело! Вернулась домой, схватила кухонный нож и начала руки себе резать. Боли не чувствую, только представляю, как он меня потом увидит, как ругать себя станет. Но когда кровь потекла, да так сильно, я испугалась. Побежала к соседке, она руку мне простыней затянула, врача вызвала...
Впрочем, совесть в Женином возлюбленном так и не проснулась. Когда первые волнения улеглись, он сказал, что она психическая, что он и раньше это подозревал. Вскоре они расстались, но покончить с собой Женя больше не пыталась.
— Человек, который решается на самоубийство, не может трезво оценивать проблему, он идет на поводу у своих эмоций, переживаний, — объясняет заведующий кризисным отделением 20-й городской клинической больницы Вадим ГИЛОД. — Ситуация, в которую он попал, кажется ему исключительно важной, все остальное, даже собственная жизнь, уже никакой ценности не имеет. Вырабатывается такое тоннельное мышление, когда впереди только одна цель. Добиться ее надо любой ценой. Как правило, так поступают люди эмоционально незрелые, с большой долей детскости, очень часто — недолюбленные родителями. Воспитанные с ощущением, что их личность не слишком важна, значима, они впоследствии невысоко оценивают свою жизнь.
Холод. Одиночество. Равнодушие. Прорвать их любой ценой — вот цель лжесамоубийц. Не получается — можно повторять снова и снова. Просто потому, что другого способа человек не видит.
Сейчас в кризисном отделении находится Людмила Н., женщина сорока лет, — после четвертой попытки. Она считает, что муж изменяет ей. Тот утверждает, что все обвинения беспочвенны, жену не бросает, но разубедить ее не может. Или не хочет?
— Зачем меня откачивают? — вздыхает Людмила. — Зачем мучают, ведь это решение и так дается непросто! Лучше бы поговорили с мужем, объяснили ему, что так поступать нельзя!
Однако, в очередной раз принимая таблетки, она старается, чтобы кто-то об этом знал. Рассчитывает дозу, оставляет больше пустых облаток от лекарства, чем пьет на самом деле. Подгадывает время, чтобы кто-то оказался дома...
Смерть из-за любви — прерогатива эмоциональных женщин?
— Ничуть нет, — говорит Вадим Гилод, — мужчин и женщин в нашем отделении примерно поровну. Шантажный тип самоубийств присущ в основном слабому полу, но если мужчина воспитан женщинами, инфантилен, то у него тоже может встречаться такая реакция.
“Мой муж всегда грозился покончить самоубийством, — рассказала в своем письме в “МК” Ирина Ш. — Любая ссора — и он тут же писал предсмертную записку, что-нибудь пытался с собою сделать. В первый раз это случилось вскоре после свадьбы, во время едва ли не первой нашей крупной ссоры. Я сижу на кухне, плачу. А он в ванную ушел. Потом я успокоилась и отправилась спать, смотрю — на подушке записка в форме сердечка: “Я тебя люблю, но чувствую, что теряю. Я без тебя не могу жить и не буду. Будь счастлива”. Откуда силы взялись дверь выломать, не знаю, я тогда сорок килограммов весила. Он сидит на унитазе, все кругом в крови. Начала отбирать бритву, успокоила немного. Посмотрела, а у него руки порезаны с тыльной стороны...”
Сначала Ире даже нравилось, что муж ее любит больше жизни. Записку хранила вместе со свадебными фотографиями. Потом скандалы стали все чаще, как и суицидные попытки. После очередных разборок Ира переехала к маме. Но очень быстро вернулась назад — после того как Сашу вынули из петли. Он решил удавиться на лестнице, под дверью Ириной квартиры.
— Однажды он вешался три часа, — вспоминает Ира. — У нас уже была дочка Катюшка, и я с ней сидела на даче. Он к нам приехал, приревновал неизвестно к чему, в общем, поругались. Папа наш петельку на яблоню приладил. Табуреточку подставил. Вешается. А я у окошка с ножиком жду, чтобы, как только он повесится, веревку перерезать. Спасти его. Ждать надоело, спать хочется. Спрашиваю: “Ты вешаться будешь или как?” Он очень долго возмущался: “Вот ты как ко мне относишься!”
“Мама, приезжай скорее, папа умирает”, — позвонила ей однажды на работу дочка. Ирина примчалась — дома на полу высыпана вся аптечка. По лекарствам топчутся ребенок, собака и кот. Саша лежит на диване рядом с пустой упаковкой реланиума. После того как врачи вызванной “скорой” сделали свое дело, Ирина набросилась на мужа:
— Ты соображаешь, что делаешь?! Катька испугалась и тоже могла отравиться чем-нибудь из аптечки!
— Не-е, я ей сказал, чтобы она тебе позвонила и ничего не трогала...
— Слушай, а ты себе на похороны накопил? — спросила жена. — Если нет, уезжай лучше умирать куда-нибудь в глухой лес. Лучше осенью, когда опята пройдут, народу меньше ходит. Я как честная жена, конечно, буду тебя искать первое время. А потом мы с Катюхой поплачем и заживем спокойно...
— Помогают ли шантажистам такие инсценировки самоубийства решать свои проблемы?
— Все очень индивидуально, — говорит Вадим Гилод. — Один муж скажет: “Ой, она пыталась покончить с собой из-за меня. Значит, действительно любит. Как же я могу от нее уйти?” А другой рассудит наоборот: “Кончала с собой? Значит, чокнутая. Зачем мне с такой жить?” Но близким следует знать: попытка покончить счеты с жизнью, даже понарошку, — это всегда тяжелая личная трагедия для того, кто ее совершает. В любом случае этому человеку нужна помощь.
Отличить истинное намерение от шантажа очень сложно. Надо обладать достаточным опытом, знать ситуацию, отношения. Поэтому к любой попытке самоубийства надо относиться серьезно. Сию секунду человек может считать, что просто так попугает вас, а в момент инсценировки захочет ее завершить — такое тоже бывает. Кроме того, часто лжесамоубийства заканчиваются летальным исходом, потому что все правильно рассчитать невозможно. Не надо доводить ситуацию до реанимации. “Телефон доверия” нашего отделения — 205-05-50.
...Жители дачного поселка “Вымпел”, что недалеко от подмосковного Раменского, долго не забудут красивого 17-летнего парнишку по прозвищу Француз. После ссоры с девушкой он объявил всем, что не хочет жить, поднялся в мансарду дачного дома, где жил, намотал на шею ремень, другой его конец привязал к дверной ручке. И сел рядом ждать, когда его придут спасать. В такой позе он и уснул. Поскольку это была уже его энная попытка “самоубийства”, никто за ним не поспешил. Петля затянулась. В момент смерти Виктора его родители пили чай этажом ниже.
