Жизнь — это железная дорога в никуда. Так кажется, когда выходишь с фильма Эмира Кустурицы “Жизнь чудесна”. Даже если по дороге бегают, как всегда у “балканского принца”, весело и задорно куры, собаки и, конечно же, кот — на сей раз один, черно-белый. А ослица с милым именем Анна Каренина плачет от несчастной любви и ждет на рельсах поезда, который избавит ее от страданий. Так и кажется, что кот — это внешнее, а ослица — это суть.
Режиссер нашей мечты, далекой, как “Arizona Dream”, прилетел в этот раз совсем не похожий на того, каким мы его привыкли видеть. Ни сигары во рту, с которой он раньше не расставался ни на минуту, ни разгильдяйских тельняшек-олимпиек. Да и взгляд совсем другой — не пофигиста, а мудрый такой и внимательный.
А фильм, показанный в рамках Московского фестиваля, напугал и разочаровал — впервые люди уходили посередине его, любимого и неповторимого, культурного и культового героя нашего времени, фильма. И, видимо, не потому, что показывали так поздно — начали в 11 вечера, и закончился он в 1.40! Будем надеяться, это просто усталость от забега под названием ММКФ.
Начало было уже настораживающим — перед сеансом Михалков выдал Кустурице “Георгия”. Серебряный всадник достался ему “за вклад в мировой кинематограф”. С формулировкой: “И уже не имеет значения, что он снял и понравится вам его новая картина сегодня или нет, потому что Эмир Кустурица — знаковая фигура со своими мыслями и чувствами, потому что он ни от кого не зависит”.
— Я не могу говорить так красиво, как Никита, — ответил Михалкову Кустурица, — но скажу, как мое творчество связано с творчеством Никиты. Когда он снял “Рабу любви”, я учился на третьем курсе. Я увидел этот фильм и попал в плен кинематографа.
“Жизнь чудесна” вобрала в себя все, что нам так знакомо, понятно и любимо в прежних фильмах “балканского хулигана”. Высоко в горах живет человек, который мечтает соединить 19 километрами железной дороги Боснию и Сербию. Первая половина фильма — царство абсурда со всеми атрибутами, только еще более усугубленными, чем обычно у Кустурицы, — как печальная пародия на самого себя. Во второй части начинается сама история — сына главного героя, отличного футболиста, забирают в армию, и он попадает в плен. Отец должен обменять его на девушку с другой стороны, но влюбляется в нее. Жизнь, казалось, кончена. Но в дело вмешивается ослица...
Интервью состоялось на следующий день.
— После вашего фильма “Черная кошка, белый кот” хотелось жить, любить и верить, а после последнего — “Жизнь чудесна” — становится очень грустно. Такое ощущение, что вы устали. Это правда?
— Но фильм заканчивается на оптимистической ноте — главный герой видит то, что он так хочет увидеть. У него очень тяжело складывалась жизнь — он оказался практически на дне, на грани самоубийства, но ангел-хранитель его спас ... На самом деле оптимистический конец фильма не означает, что я не устал.
— Значит, у вас в голове то же, что у вашего героя?
— Да, всегда мое расположение духа взаимосвязано с ощущениями моих героев. В этом фильме я попытался создать картину войны, которая не совпадает с тем идеологическим стереотипом, который создан. Поэтому этот фильм может считаться очень важным, завершающим большой этап в моей жизни.
— И каким же будет следующий?
— У меня есть один грандиозный проект и один маленький. И в том и в другом случае я буду пытаться с помощью своих картин, с помощью своей энергетики и своего видения мира сказать людям то, что я хочу сказать.
— Вы всегда приезжали в Россию с сигарой в зубах, в простых штанах и олимпийках, выглядя независимо и неформально. А теперь вы такой степенный...
— Это связано с тем, что я потерял сумку с одеждой в аэропорту. И перестал курить ко всему прочему. Но по большому счету во мне ничего не изменилось — у меня остался такой стиль: я по-прежнему не думаю о том, как я одеваюсь. Я презираю моду как способ осуществления какой-то связи с реальностью. Я понимаю, конечно, что люди, которые создают моду, очень творческие, но я не хочу быть манекеном.
— В фильме “Жизнь чудесна” жена главного героя показана сатирически, совсем не по-доброму, в отличие от всех других женских образов в предыдущих картинах. Ваша жена видела этот фильм?
— Видела. И смеялась. (Улыбается.) А что я в фильме так показал жену главного героя — это же естественно. Она же шизофреничка, это же диагноз. У нее очень парадоксальная ситуация — она живет в горах и пытается петь оперные партии. И мне как раз кажется забавным сочетание несочетаемого.
— Вы довольно удачно работали с американскими звездами — Джонни Деппом, Фэй Данауэй, Джерри Льюисом в фильме “Arizona Dream”, который, например, у нас в России является культовым. А что же дальше? Почему вы остановились на этом в “освоении Америки”?
— Я считаю, что мой путь — авторский кинематограф. Если человек хочет снимать авторское кино, он не может снимать одно и то же, он должен постоянно находиться в поиске и пробовать разные пути. Поэтому я всю жизнь старался не быть заложником звезд, иначе уже не будет возможности снимать авторские фильмы.
— Но вам не понравилось в Голливуде?
— Я просто не хочу сказать о них ничего плохого, эти люди вполне достойные, и почему бы нет?.. Но я не вижу себя там.
— Вы недавно стали дедушкой. Вы себя ощущаете в этой новой роли — кормите его из бутылочки, укачиваете?..
— Посмотрим. Ему только семь дней.
— Да вы что! Поздравляю!
— Спасибо. Я должен буду бороду отпустить (трогает рукой себя за подбородок), буду рассказывать ему сказки, были-небылицы — посмотрим, я еще не знаю, как будет развиваться моя жизнь в качестве деда. Ну вот скоро съедутся все члены нашей семьи — соберемся и будем решать: как, что, как воспитывать, и вообще — все роли распределим.
— Вчера вы публично признались в любви к фильму Никиты Михалкова “Раба любви”. Недавно на фестивале в Сочи Сьюзен Сарандон заявила то же. И Тарантино...
— Тарантино? Когда?
— Только что.
— Да... Я считаю, что это один из лучших фильмов Никиты — там прекрасно актриса играла главную роль, и вообще, мне кажется, оптимально найдено сочетание формы и содержания.
