Под занавес сезона в Москве сыграли две премьеры — обе из английской жизни: “Идеальный муж” в “Табакерке” и “Ромео и Джульетта” от продюсерской компании “Новый глобус”. Оба театральных “продукта” засвидетельствовали, что у гостеатра те же проблемы, что и у антрепризного. А антреприза имеет те же болячки, что и репертуарная труппа. Не говоря уже о непочтении к публике.
Зонтиком не все прикроешь
Трудно понять, зачем режиссер Андрей Житинкин выбрал для постановки именно “Идеального мужа” Оскара Уайльда. Если исходить из внешнего ряда, то есть декорации (художник Андрей Шаров), то россияне должны сделать вывод, что в Лондоне в смысле погоды еще хуже, чем в России. О чем и свидетельствовала сотня белых зонтов в несколько рядов, представляющих задник сцены. К тому же специальное устройство от начала до конца действия без устали выдает театральный дождь. Одним словом, “Идеального мужа” подтопило, и как-то сразу расхотелось на туманный Альбион.
Впрочем, декорационный расхожий штамп — такая же натяжка, как и смысловая связь с актуальностью дня. А именно: жизнь крупного госчиновника из прошлого века нечистоплотна, как и его российского коллеги. Аналогия такая же зыбкая, как и российская демократия: вроде есть, а на самом деле...
И все же к содержанию: выясняется, что Роберт Чилтерн (Никита Зверев) — уважаемый человек, добропорядочный муж — обогатился за счет того, что однажды продал гостайну. Имея на руках компромат, его шантажирует эффектная аферистка леди Чивли (Татьяна Догилева), преследующая свои материальные интересы в строительстве Аргентинского канала. Чистота белого фрака под угрозой. Но благородство красавца друга (Максим Матвеев) и принципиальность жены-феминистки (Марианна Шульц) выводят аферистку на чистую воду, а раскаявшийся депутат становится очень хорошим и между карьерой и любовью хочет выбрать последнее. В общем, сказки венского леса применительно к российской действительности.
Какую историю и какой жанр представляют артисты “Табакерки”. Если это комедия, то она осуществляется малыми силами — только Татьяны Догилевой и Ольги Блок-Миримской (леди Маркби). Ей противостоит нечто дидактическое и пафосное в лице супругов Чилтерн (Зверев—Шульц), и все это приправлено эротикой, но стыдливой по исполнению и, главное, уже много раз виденной в других спектаклях мастера эпатажа Андрея Житинкина.
“Идеальный муж” трудно причислить к разряду удач, которые прежде сопровождали режиссера в театре Табакова. Он, сделав ставку на старые приемы и ходы, не нашел ключа к изящной вещице знаменитого английского сноба. Постоянный партнер Житинкина — Андрей Шаров уже какой сезон не предъявляет интересных решений, которыми славился раньше. Зонты и имитация бесконечного дождя — не более чем примитивная метафора и штамп вроде “в Лондоне туманы и дожди”. А два громоздких кресла посреди сцены с вмонтированными в них аквариумами без рыбок вообще вызывают удивление — в отличие от костюмов художника, которые вызывают сожаление.
“Идеальный муж” вполне мог представлять не серьезный театр, а антрепризный продукт, где все просто и скромно по режиссерским идеям и актерскому исполнению. Если говорить об ансамбле нового спектакля “Табакерки”, то как такового, работающего интересно и в полную силу, его не видно. Татьяна Догилева идет с большим отрывом от молодых актеров, которые, в свою очередь, стараются, но в силу неопределенности задач выглядят часто беспомощно.
Пастернака забыли
“Ромео и Джульетта” — классическая антреприза, пожелавшая вырваться за простоту и убогость антрепризных рамок. Для этого на постановку шекспировской пьесы был приглашен Роберт Стуруа — мастер сложных и больших построений на основе классики. На этот раз он не изменил себе: “Ромео и Джульетта”-2004 сплетена из многих слоев, где совсем не главной становится юношеская любовь. Тема снов, провидения, масок — все это читается в почти четырехчасовом опусе. Но...
Продюсеры спектакля стали заложниками поточной антрепризной системы. Во-первых, они с риском для результата собрали команду очень занятых артистов, которые не успели, а возможно, и не успеют стать ансамблем. К тому же за пределами их собственных театров звездность в антрепризном проекте выглядит пока весьма сомнительно. И на сегодняшний день “Ромео и Джульетту” можно воспринимать пока как полуфабрикат, в котором есть несколько очень красивых сцен в длинном, почти четырехчасовом повествовании. В частности, это можно сказать о сцене под балконом, когда Джульетта (Наталья Швец) в белой рубашке парит над сценой. Жизнь после смерти Меркуцио (Анатолий Белый), короткий монолог в начале спектакля синьора Монтекки (Сергей Юшкевич) и дуэт: Кормилица (Агрипина Стеклова) — немой калека (Александр Олешко).
Но целостного и законченного вида спектакль не имеет. Логично ли в таких условиях выносить давшийся довольно большой кровью труд на суд публики? Разве только для того, чтобы она оценила еще непроработанные артистами идеи Стуруа? Замечательную музыку Гии Канчели, которая является отдельным, очень тревожным персонажем спектакля, или костюмы Аллы Коженковой, очень удачно смешавшие все времена и стили самой печальной повести на свете? Кстати, на скорости выпуска спектакля отпечатанная программка почему-то не учла именно ее, а также автора перевода шекспировской пьесы — Бориса Пастернака.
