Изменится ли ситуация в Чечне после избрания нового президента, которым почти наверняка станет выдвиженец клана Кадыровых Алу Алханов?
В ночь на воскресенье, когда в Грозный спокойно вошли три сотни боевиков и также спокойно вышли, разделавшись с милиционерами и эфэсбэшниками по назрановскому сценарию, стало окончательно ясно, что нет, не изменится. Возвращение Чечни к нормальной жизни останется все той же пропагандистской телепостановкой, какой оно является сейчас.
Если даже в последнюю неделю перед выборами, когда в республике предпринимаются беспрецедентные меры безопасности, власти не в состоянии предотвратить “варфоломеевскую ночь”, то о чем вообще можно говорить, на какие светлые перспективы рассчитывать?
Разумеется, истину о ночной атаке накануне выборов постарались скрыть. Телевидение перевернуло все с ног на голову, представив дело так, будто это не боевики напали, а федеральные силы провели против них операцию, так что российские телезрители в большинстве своем ничего не поняли. Но чеченцев-то не проведешь. Им не надо телевидения, они видят все своими глазами.
Масхадовцы, напав на Грозный, на пальцах объяснили им: “Смотрите, вот Алханов, кандидат в президенты, он же министр внутренних дел. А вот его подчиненные — милиционеры, которых мы бьем, как зайцев. Грош цена такой милиции и грош цена ее начальнику, который не смог создать что-то стоящее. Он не справился там и не справится здесь, и это хорошо. Чем слабее марионеточная власть в Грозном, тем сильнее наши отряды в горах и на равнине”.
И это действительно так.
* * *
Отличительная особенность нынешнего политического периода — наличие двух параллельных миров. В реальном мире насущные трудноразрешимые проблемы никак не решаются, однако при помощи телевидения создается виртуальный мир, в котором они представляются как практически решенные.
Россияне видят в телевизоре, что в Грозном работает фонтан, милые дети учатся в новенькой школе, открыт новый мост, и пригожие чеченцы от радости танцуют на нем лезгинку. Все эти медовые картинки — постановочные, выбранные корреспондентами по команде Москвы, срежиссированные и тщательно отцензурированные. Но телезрители этого не знают. Они думают, что президент Путин, как и обещал, уже замочил в сортире террористов, и теперь чеченская проблема близка к разрешению — иначе с чего бы чеченцы так лихо отплясывали.
Россияне в Чечню не ездят, им неведомо, что там творится на самом деле. Они не подозревают о том, какая глубочайшая пропасть лежит между телевизионной картинкой и настоящей жизнью.
Но интересно, что даже сами корреспонденты телеканалов, работающие в Чечне и выдающие на-гора сладкие сюжеты, в приватных беседах с коллегами поражаются тому, в каком бессовестном обмане им приходится участвовать.
* * *
Позиция, которую сегодня занимает Кремль в отношении Чечни, правильнее всего определяется как курс на “чеченизацию”. Передать чеченской власти все мыслимые права и привилегии, и пускай они там сами у себя разбираются, как их делить, как пилить деньги и как друг с другом договариваться, — лишь бы наружу ничего не выплывало и не портило лубочной картинки виртуального мира.
К примеру, с 2005 года чеченскому правительству передаются права подрядчика всех восстановительно-строительных работ в Чечне, которые прежде шли через Госстрой. Роскошный подарок чеченским чиновникам — ведь ни один контракт не заключается без отката хотя бы в двадцать процентов его стоимости. Представляете, какие сказочные возможности открываются перед теми, кто войдет в команду нового президента!
И совсем уж сенсационно прозвучали в понедельник слова президента Путина о том, что все доходы от эксплуатации добытой нефти следует оставлять в республике.
Законы этого не позволяют. Все пошлины и налоги от добычи полезных ископаемых идут в федеральный бюджет, независимо от того, где они добыты. Если разрешить Чечне оставлять у себя экспортные пошлины и налоги, которые сейчас платит “Грознефть” в госказну, придется в корне менять законодательство. Но тогда и другие субъекты Федерации вправе будут потребовать тех же привилегий. Почему Чечня может сама распоряжаться своей нефтью, а Татарстан не может? А почему Якутия не может распоряжаться своими алмазами?
Остается надеяться, что слова Путина — всего лишь предвыборный ход, пиар-обещание, про которое уже осенью никто не вспомнит. Иначе они могут иметь совершенно непредсказуемые последствия.
* * *
Кремль старается баловать чеченцев, как балуют неродных детей. Делает богатые подарки, дарит бирюльки, льстящие национальному самосознанию и имеющие большую ценность в виртуальном мире. Какая честь: президент Путин — собственной персоной! — снимается в документальном фильме про Ахмата Кадырова. “Терек” неизвестно на какие деньги покупает классных игроков и обыгрывает более сильные команды. Чеченских болельщиков спецрейсом везут в Москву болеть на стадионе за чеченскую команду.
А вот здесь — стоп. Здесь начинается реальный мир. Да, их привезли, но привезли, как опасных зверей. Выгрузили на оцепленную платформу, провели узким коридором в автобус, отвезли на стадион, где тоже все было оцеплено, а после матча точно тем же путем, не дав даже посмотреть Москву и отпраздновать победу, отвезли на вокзал и снова заперли в поезд, стоявший на спецпути.
Это и есть включение Чечни в нормальную жизнь.
* * *
Мы их боимся, мы от них откупаемся, мы не знаем, что с ними делать.
Вот, коротко говоря, к чему сводится суть сегодняшних отношений между федеральным центром и Чеченской Республикой.
О наведении порядка, идеологической борьбе с сопротивлением, разумном (о справедливом и говорить нечего, но хотя бы — разумном) распределении денежных потоков центральная власть не думает. Она просто делает ставку на тот или иной клан, отдает ему всю полноту власти (вы чеченцы, вы сами меж собой разберетесь), а сама “помогает” — деньгами, бирюльками, рекламными подачками типа поездки болельщиков, создавая виртуальную телереальность, в которую и сама уже начинает верить.
Но что значит передать всю полноту власти в Чечне одному клану, тем более такому воинственному, как клан Кадыровых? Это значит узаконить разворовывание средств, взяточничество, право сильных иметь оружие и давить слабых. Узаконить беспредел, который учиняет правящий клан, стремящийся в кратчайшие сроки выжать из республики все до копейки.
Собственно, и в России правящие кланы ведут себя точно так же. Но поскольку у нас народу много, плоды их управления размыты и не так четко видны, как в маленькой Чечне, где все всем про всех известно.
Но что в России творится — это одно дело, и совсем другое дело — Чечня, пытавшаяся добиться независимости и права самостоятельно устраивать свою жизнь. Теперь даже те чеченцы, что были против выхода из России, меняют мнение, наглядно убеждаясь в том, что русские хоть и победили, покорили Чечню, но ничего путного построить не могут. Бардак, беспредел, издевательский обман, сладкая картинка в телевизоре и зверьки в поезде — вот все, на что они способны.
“Пока мы под русскими, жизни не будет”, — вывод, к которому приходит все больше чеченцев, и это прямой результат политики, проводимой Кремлем.
Соответственно, растет число сторонников боевиков. К ним примыкает молодежь, они пользуются поддержкой населения. Тремя сотнями бойцов они заходят в Грозный, и с этим ничего нельзя поделать. “Чем слабее марионеточная власть в Грозном, тем сильнее наши бойцы в горах и на равнине”.
* * *
Главный вопрос: а в Кремле-то понимают, что происходит? Или там и впрямь думают, что все чеченцы боготворят безвременно усопшего президента Кадырова, получают каждый месяц пособия, восстанавливают объекты и танцуют от счастья с утра до ночи?
Похоже, все-таки понимают. Но не видят иного пути, кроме как вливать в Чечню деньги, дарить “тереки”, рисовать медовые картинки и тянуть время. Тянуть, тянуть — пять лет, десять, двадцать — в надежде на то, что постепенно все само собой устаканится, сбалансируются межклановые отношения, затянутся раны войны, стихнет ненависть, чеченцы смирятся и сами отыщут возможности трудиться и зарабатывать. Мол, время лечит, надо только дать его людям, это самое время.
Может быть, это верный расчет. А может, страусиная политика слабых. Чтоб узнать точно, остается прожить эти пять, десять, двадцать лет.
Что же касается выборов президента Чечни в предстоящее воскресенье, то они абсолютно ничего в этом смысле не ускорят и не приблизят. Даже не надо надеяться.
