Вести из Беслана — как сводки с фронтов. Только речь уже идет не о потерях, а о гуманитарной помощи. Доходит она до людей или нет? И если нет, то где оседает? И когда наконец будут выплачены обещанные компенсации от государства?
— Да ничего до нас не дошло — только те деньги, которые всем от администрации выдали на похороны, — говорит Заур. В семье Дзиоевых погибла 14-летняя Дзера. Светлана, мать девочки, вместе с другой дочкой — шестиклассницей Зариной — тоже была в заложницах. Сейчас Зарина — в Москве: на днях ей должны сделать операцию на руке.
— На нашей улице — Коминтерна — погибших, к счастью, не очень много. Много раненых — в основном тяжелых. Я поспрашивал соседей — им тоже гуманитарку и помощь пока только обещают...
Мы дозвонились до самой Светланы Дзиоевой, в ЦИТО.
— Я живу с Зариной в больнице, к нам приходят незнакомые люди, дают кто сколько может, — рассказала она. — Перед вашим звонком были представители банка — тоже денег принесли. Сказали, что это адресная помощь: они звонили в Беслан, выясняли, кому сейчас деньги нужнее. Спасибо всем большое!
В семье Рудик погибли и мать, и две дочки. Ларису Александровну вместе с 14-летней Юлей и 12-летней Яной привезли домой еще 3 сентября, сразу после штурма, в закрытых гробах.
— Сережа (Сергей Николаевич Рудик. — Авт.) дома теперь практически не бывает — то на кладбище, то на чьих-то похоронах. И так каждый день, — говорит бабушка Рита. — Одиноко ему здесь, хоть волком вой, без жены и дочек... А насчет помощи — мы пока это даже не обсуждали. Приходили какие-то люди, кажется, из прокуратуры. Просили Сергея подойти в администрацию, правда, не сказали зачем. Может, насчет денег? Вы знаете, людям, я надеюсь, хотят помочь — просто многих дома не застать: все хороним, хороним...
Все сводки о погибших и пострадавших от теракта стекаются в одно место — штаб оказания экстренной помощи. Он создан при школе №1, и работают в нем выжившие учителя.
— Телефон у нас не смолкает: звонят со всей страны, со всего мира, — говорит Елена Копылова, замдиректора по воспитательной работе. — И все просят адреса людей. Звонили из Екатеринбурга — мы им сообщили 30 адресов, из школы со Старого Оскола — взяли 10, из Питера, с какого-то водочного цеха... Кто-то перечисляет на главпочтампт до востребования, кто-то — конкретным людям на конкретные адреса. Вот такая помощь в Беслан доходит, а об остальной — пока только говорят.
Сейчас бывшие заложники открывают персональные счета. Правда, здесь они столкнулись с трудностями. У многих документы сгорели в школе, и нужно время, чтобы их восстановить. Другие просто не привыкли просить — и не хотят этому учиться. Третьи до сих пор пребывают в шоке, не выходят из дома.
— У нас учительница английского языка погибла, Светлана Кантемирова. Своих детишек у нее еще не было, она только замуж собиралась, — продолжает Елена Копылова. — У Светы остались старенькие родители. Они люди скромные, никогда никого ни о чем не просили... Сережа Алкаев остался сиротой — кто теперь за него замолвит словечко? Даже те три тысячи рублей, которые выдают сейчас от государства всем заложникам, пока получили лишь единицы...
