Нынче у всех есть крыша. Оказывается, телеведущего Николая Сванидзе, актрису Зинаиду Кириенко, артистов Бориса Моисеева, Виктора Зинчука и еще три с половиной тысячи обыкновенных москвичей “крышует” одна и та же организация. Роднит счастливчиков наличие в их квартирах газовых колонок, а у самых удачливых — домашних каминов. Ведь кровли именно таких домов каждый сезон посещают настоящие трубочисты.
Всего в столице осталось около двухсот представителей этой редкой профессии. Корреспондент “МК” отработал смену с бригадой трубочистов на крышах района Щукино.
— Трубочисты?.. — “глазок” железной двери недоверчиво моргнул. — Трубочисты-терро-рис-ты! Ходь отсюда, пока в милицию не позвонили...
— Засоры в трубах проверяем, — гудит в ответ ответственный работник Николай Ключерев, и уже мне объясняет: — Бдительные жильцы, увидев нас, не раз милицию вызывали. Однажды нас с напарником прямо на чердаке “взяли” — привезли в обезьянник, личности проверили: “И впрямь — трубочисты!”. Так что к жильцам мы суемся по мере необходимости, а первым делом “просматриваем” дымоход каждой квартиры на крыше...
Отпираем дверь на чердак, пахнет сыростью... Ступаю в полумрак, и ботинок проваливается... в землю. “В старых сталинских домах чердаки всегда землей посыпаны — для тепла, — объясняет второй трубочист, Александр Лазарев. — Это сейчас в блочных высотках бетон повсюду. Вот жители и мерзнут”.
Мне на первое восхождение к трубе посоветовали надеть ботинки на рифленой подошве, пришлось натянуть рабочий синий комбинезон. Видно, старинная униформа — фраки с бабочками — у трубочистов вышла из моды. На крышу вылезаем через слуховое окно — как собаки из конуры: “Осторожненько, одну ногу, потом голову...” Москва на миг ослепляет, возникнув, будто увеличенный на весь горизонт кадр из фильма: крыши, крыши — обманывают, манят сусальным золотом солнечных бликов...
— На страховочную ограду опираться не советую — она и веса ребенка не выдержит, — предупреждает Ключерев. — Когда приходят трубочисты-теоретики, они первым делом за нее хватаются и спрашивают: “Как вы наверх карабкаетесь?”
“Трубочистов-теоретиков” куют учебно-производственные комбинаты... Но на 3,5 тысячи домов с дымоходами в Северо-Западном округе всего дюжина работников. То есть обходить им приходится по 50 домов в день — за сезон успевают все... И — начинают сначала.
Железные листы угрожающе прогибаются при каждом шаге.
— Ступай смелее! В Москве еще осталось несколько старинных черепичных покрытий — это по ним надо ходить умеючи. Такие крыши “едут”, черепицы выскальзывают из-под ног... У нас один работник даже провалился на чердак — пришлось потом дырку латать, — подбадривает Лазарев.
На индивидуальных дымоходах стоят номера квартир — трубы выстроились рядком на самой “вершине”. Из спортивной сумки я, как факир из шляпы, вытягиваю тридцатиметровую веревку: ее венчает цепь, к которой пристегнут щетинистый ерш, весь в саже, и грузило — двухкилограммовый металлический шарик умещается в руке.
— Груз падает — пробивает засоры, а ерш тем временем очищает сажу со стенок трубы, — говорит Николай.
Осторожно бросаю шар в желоб диаметром с ладонь. Пчхи! — в ответ труба выплевывает мне в лицо клубок черной пыли, пахнущей чем-то сладковато-горючим. Угар...
Трубочист Лазарев тем временем проводит над другими дымоходами что-то вроде экстрасенсорного сеанса: поглаживает в воздухе ладонями. “У кого колонка работает — из той трубы теплый воздух идет, тогда прочищать нельзя — инструментом забивать дымоход опасно...” Обследуем еще несколько труб, и наконец Александр обреченно выдыхает: “Кажется, забито... Сначала будем проверять из квартиры”. Трубочисты всегда работают в паре: один на крыше, у дымохода, другой в ванной комнате — дежурит у вытяжки...
— Надо действовать аккуратно, а то уже случались казусы, — рассказывает Ключерев, пока мы спускаемся по лестнице. — Не заметили мы засор и кинули веревку в трубу. Шар пролетел дымоход, выбил заслонку уже в квартире и повис под потолком в ванной, где как раз в этот момент мылась старушка. Она чуть концы не отдала: “Бомба!” — орет. Ее дед спешит на помощь, вспоминая военную юность... В общем, мы их крики на крыше услышали и тоже в дымоход вопим: “Не волнуйтесь, проверка засоров!”. Одним словом, стыд...
“Страдают” от нашествия трубочистов и новые русские. Наделают у себя евроремонтов и перекроют вентиляционные короба, которые тоже проверяют работники.
— А мы же не догадываемся, что вентиляция перекрыта, думаем, застряло что-нибудь: однажды бросили груз — 12 килограммов, он пробил перекрытие и упал на пол туалета, где по закону подлости как раз справлял нужду хозяин квартиры... Мужик выскочил к нам на крышу с ружьем: “Уроды! Всех порешу!”. Но потом даже проставился, когда мы ему все починили. Знает же, что нарушил закон.
Таким же образом трубочисты однажды пробили потолок квартиры солисту группы “Hi-Fi”. Кстати, пользуются их “медвежьими” услугами телеведущий Николай Сванидзе, артисты Борис Моисеев, Виктор Зинчук. А актриса Зинаида Кириенко и вовсе установила у себя дома, прямо в московской квартире, натуральный камин: “Он был изготовлен еще в 1812 году, с серебряным подзольником, ей специально спроектировали трубу, чтобы не мешала другим соседям”.
Мы тем временем звоним в квартиру, представляемся... “А у меня генеральная стирка, приходите завтра!” — отправляет нас хозяйка. Ключерев пугает ее скорой смертью от угарного газа... Женщина бальзаковского возраста открывает нам в чем была — то есть в коротеньком халате, который весь в мыльных разводах. (“Женщины порой вообще в чем мать родила открывают — ждут, наверное, кого-то”, — сообщил мне потом по секрету Николай.) В ванной действительно на всех веревках, полотенцесушителе и даже на водопроводном кране парусами развеваются хозяйские трусы, лифчики, наволочки. Софья Михайловна (хозяйка), стыдливо краснея, собирает их в тазик. Ключерев встает ботинками по бортам ванны и снимает с трубы, торчащей под потолком, заслонку. Комкает приготовленную заранее газету, сует внутрь и поджигает. Ванна начинает наполняться дымом.
— Пожар мне тут устроите! — пугается Софья Михайловна, прижимая к груди букет из лифчиков.
Но Ключерев, словно шпагу, вынимает из сумки кочергу и умело тушит очаг возгорания. “Пробивай”, — трубочист дает команду по рации... Где-то в недрах дымохода слышится грохот, шуршание, наконец из трубы прямо в ванну вываливается плотный комок сажи, который при ближайшем рассмотрении оказывается обугленным птичьим тельцем. “Фу-у!” — констатирует Софья Михайловна, от ужаса у нее безостановочно двигается челюсть. Потом Ключерев долго орудует кочергой в трубе, отчего наши лица и ванная хозяйки покрываются черной пылью.
— Вороны, голуби все время греются на крышах у дымоходов — на выходе там температура 60 градусов. Надышатся газом и падают в обморок. А сороки еще стащат блестящую консервную банку, ищут, куда бы спрятать, и находят смерть в дымоходе вместе с добычей, — трубочист сгребает трупик в пакет. Пытается утешить хозяйку. — Я в одной квартире недавно сразу восемь голубей из дымохода достал... Они уже все иссохли и превратились в мумий — труба же нагревается до 120 градусов...
— Явились не запылились, — ошарашенно повторяет хозяйка, выпроваживая нас за дверь.
— Хоть бы спасибо сказала, что мы ей жизнь спасли, — обижается Ключерев. — Если дымоход перекрыть, угарный газ пойдет в квартиру... Человек незаметно для себя засыпает и уже не просыпается — за три минуты вдыхания-выдыхания угарного газа сворачивается кровь. Недавно женщина еле спаслась — нянечкой работала: с пятилетним ребенком из квартиры на лестничную площадку выползла. И отрубилась...
Один сильно пьющий мужик напрочь отказывался запускать трубочистов в ванную. Когда они все-таки ворвались туда — увидели, что тот превратил душевую в голубятню: “Тридцать птиц бились друг о друга крыльями, пух, естественно, вылетал в трубу... Мы потом находили перья даже в дымоходах соседей”... Другая бабка завела стаю кошек, три из них невесть как пробрались в вентиляцию — работники разбивали короб, чтобы их достать.
— А как-то ворона на чердаке тоже в короб залетела и не может выбраться, каркает, зовет... — говорит Николай. — Я кирпичную кладку ломом разбомбил... Птица вырвалась, сделала надо мной три круга почета и была такова...
С чувством, что и сегодня спасли чью-то бесценную жизнь, мы с спустились с крыши. “Говорят, что домов с газовыми колонками скоро не останется: их или перепланируют, или снесут, — сказали мне на прощание трубочисты, — но мы без работы не останемся. Ведь если старых домов в Москве становится все меньше, то новых русских — все больше. А какой олигарх без камина? А значит, и без трубочиста...”
