В Париже вышел специальный выпуск известного журнала Le nouvel Observateur hors-serie, посвященный 25 крупнейшим мыслителям современного мира. Среди них и русский писатель Владимир Кантор, доктор философских наук, профессор, автор книг “Русский европеец как явление культуры...”, “Крокодил”, “Записки из полумертвого дома”. Сегодня ему — 60!
— Скажите, Владимир Карлович, как сегодня строятся отношения философа с властью?
— Мыслителя сегодня не преследуют, как в тоталитарные времена, но он потерял влияние, которое имел на свободные умы в эпоху принуждения. Я не считаю это катастрофой. Мыслители знали и гонения, и восторги, и равнодушие, но мысль выживала. Государство сегодня не преследует философскую теоретическую мысль. Ему просто плевать на мысль. Государство интересует сиюминутная политика. Сейчас философы в лучшем случае читают друг друга.
— Какие факты биографии способствовали развитию вашей личности?
— Со стороны отца я принадлежу к весьма утонченному слою московской интеллигенции с большими европейскими и мировыми связями. Со стороны матери я — потомок русских ямщиков, которые проездили насквозь всю Россию. Одна из первых моих повестей называется “Два дома” — о судьбе мальчика, растущего в этой раздираемой на части бикультурной семье. У мальчика — двойной опыт. Когда-то известный русский историк Натан Эйдельман подарил мне свою книгу с надписью: “Володе двудомному”. Он заметил мою творческую позицию как философа и писателя одновременно. Горжусь, что был одним из основателей серии “Из истории отечественной философской мысли”, возрождавшей забытую и запрещенную русскую философию.
— Кто из мыслителей разных эпох сильно повлиял на ваше мировоззрение?
— Мне близки те мыслители, кто соединял в творчестве философские и художественные начала: Платон, Камю (которого очень люблю), Владимир Соловьев, Георгий Федотов, Федор Степун, Евгений Замятин, Михаил Булгаков, Мераб Мамардашвили.
— Каким человеком был Мераб?
— Он был настоящий мыслитель. Мераб любил повторять, что надо жить так, чтоб твоим собеседником был не сосед по квартире, а Декарт, Платон, Кант, Достоевский. У меня был еще один собеседник — мой отец, самый умный человек, которого я знаю.
— Какие житейские радости цените?
— Когда-то у древнегреческого мудреца Диогена спросили: “Можно ли мудрецам есть пироги?”. Ответ был прост: “Можно все то же, что и остальным людям”. Было сказано и так: ничто человеческое мне не чуждо. И это правда. При этом я не могу, не умею не работать, заболеваю, если не пишу, не читаю, не думаю.
Сегодня в Овальном зале Библиотеки иностранной литературы состоится чествование юбиляра и презентация романа “Крепость”.
“МК” желает Владимиру Карловичу отваги и вечной молодости.
