Как свитер, надеваю через голову скользкую резиновую грушу, и моя шея срастается с головой. Следом мастер плюхает мне на голову накладку, имитирующую лысину, — и я становлюсь заплывшим жиром братком. На лице фотокора замечаю гримасу отвращения.
— Сейчас ты у нас обгоришь! — потирает руки Алексей Черных, накладывая мне на лицо одну за другой пластические накладки из латекса, отображающие шрам на щеке, припухлость на веке, рассеченную бровь. Я физически ощущаю, как кожа на лице сходит слоями...
Стараниями пластических гримеров “Мосфильма” в один миг любой из артистов обращается в монстра, утопленника, ведьму, посланца внеземной цивилизации.
— Вот возьми, посмотри пока! — протягивает мне мастер какой-то обрубок.
Машинально беру. Доли секунды мне хватает, чтобы понять, что это человеческая кисть со скрюченными в агонии пальцами. Так же машинально я бросаю ее обратно. Черная кожа на сгибах пальцев местами треснула, и в этих разрывах белеют косточки и суставы.
В углу мастерской — свалка другой расчлененки: отрезанные, окровавленные и обугленные конечности. А со стен, как в пантеоне, смотрят гипсовые маски Дмитрия Нагиева, Константина Хабенского, Александра Домогарова, Гоши Куценко...
Маска может укусить
Алексей считает: мастером пластического грима надо родиться. Этому ремеслу нигде не учат.
— Я с детства лепил кукол из папье-маше. Чтобы прогулять уроки, делал накладки, имитирующие глубокие раны и порезы. Учителя хватались за сердце, отправляли в больницу. А мы с “травмированными” одноклассниками, забросив портфели, бежали играть в футбол. После школы, работая охранником в частной фирме, я “маскировал” сослуживцев: сооружал им для наружного наблюдения всевозможные накладки из латекса. Параллельно делал маски.
На “Мосфильм” Алексей пришел с улицы. Принес ворох своих работ, да так и остался дневать-ночевать в мастерской.
— Первый заказ запомнился? — интересуемся у мастера, примеряя рассеченную бровь.
— Для детского театра я мастерил маски фантастических персонажей — полузверей-полулюдей. Причем в ходе работы маски… оживали, — вполне серьезно говорит мастер. — Начинали кусаться, повизгивать, хрюкать, поддергивать веком. Вы не поверите, я боялся поворачиваться к сотворенным мною “лицам” спиной — чувствовал испепеляющий взгляд.
Крайние стеллажи в мастерской — царство обезьян. Любовь к приматам мастер объясняет просто: “Лепить их одно удовольствие: у них очень живая мимика”.
Чтобы читать американские специализированные журналы, Алексей выучил английский. Чтобы достоверно лепить — мастерить маски со шрамами и ожогами, а также оторванные конечности — проштудировал вдоль и поперек учебники по анатомии и судебно-медицинской экспертизе.
— Пришлось однажды взять работу на дом. Уложил маску со шрамом в рюкзак, а на площади Киевского вокзала меня остановил милиционер: “Что в бауле?” Я и развязал тесемки… Постовой хлоп-хлоп себя по несуществующей кобуре. Пришлось маску побывавшего в огне киношного персонажа вытащить целиком и примерить на себя.
Слепок с лица — вещь интимная
— У нас банкир повесился, а его подельник утонул! — доносится из телефонной трубки. Мастеру ясно: нужно изготовить соответствующие накладки на лица актеров.
Через час у нас в мастерской в кресле, напоминающем зубное, сидит один из главных героев фильма. Он похож на водолаза: на голову ему натягивают специальную шапочку. Рядом у стола Алексей Черных замешивает слепочную массу — альгинат. Через минуту густым слоем она облепляет лицо актера. Чтобы он мог дышать, в нос артисту мастер вставляет две трубочки. Что ни говори, слепок с лица — вещь интимная…
Застывшая масса сходит с лица, как змеиная кожа. Актер спешит к умывальнику. А мастер наносит на полученную заготовку пластилин и начинает моделировать все изъяны, шероховатости и шрамы на лице. На следующем этапе работы отливается латексная маска, на которую по требованию художника наносится соответствующая краска и грим. И, пока маска и отдельные детали “выпекаются” в печи — несколько часов при температуре 100 градусов, мастер рассказывает нам:
— Без головного убора перед нанесением слепочной массы обошелся у нас только Гоша Куценко, у которого, как известно, нет лишних волос на голове. Для фильма “Марс” мы делали накладки для его персонажа-боксера — разбитый глаз, рассеченную бровь. Для Олега Фомина, который снимался в фильме “КГБ в смокинге”, сооружали толстую накладку на шею. Для ведущего популярной телевизионной передачи Дмитрия Нагиева изготавливали дюжину всевозможных носов.
Со стеллажа я беру накладку, изображающую лысину. Мастер тут же объясняет:
— Эта одна из деталей главной героини сериала “Виола Тараканова”. Делаем мы лысины обычно по размеру на специальной болванке. Формируем их вручную — накладывая один за другим 20—30 слоев латекса. Причем края делаем тоненькими — чтобы плотно прилегали при наклеивании к лицам актеров.
Пришлось работать Алексею Черных и практически со всем нашими именитыми юмористами.
— Над маской алкоголика с Ефимом Шифриным работали практически как соавторы. Как я понял, он лепил этот образ со своего хорошего знакомого. Чтобы я проникся любовью к персонажу, он читал мне его монологи.
Для Евгения Петросяна мастер делал маску сказочного персонажа — Оле-Лукойе и разбитной тетки-кондукторши. При этом убеждал артиста: ни одна из масок не должна быть отталкивающей.
От опера до бомжа — один шрам
Со стола мастер берет специальную накладку… и у него что-то невероятное происходит с лицом: отвисает нижняя челюсть, шевелятся зубы, искривляются… Блестят длинные, уже нечеловеческие клыки.
В мастерской веет холодом. Кажется, по стене скользит тень Темного мага… Я чувствую себя Иной, мне хочется крикнуть: “Выйти из сумрака!”
А мастер, выдернув изо рта вампирский атрибут, спокойно объясняет:
— После выхода на экраны фильма “Ночной дозор” в мастерской у нас стали появляться заказчики, которые просили соорудить специальные накладки на зубы с вампирскими клыками. Причем, получив готовый заказ, тут же надевали обновку, выходили на улицу и, беспрерывно улыбаясь, демонстрировали выпирающие клыки.
Как мы выяснили, частые гости в мастерской — сотрудники МВД и частнопрактикующие детективы. “Для следственных мероприятий” они просят изготовить Алексея накладные детали лица: выпуклый лоб, скулы, нос с горбинкой.
— Кардинально может изменить внешность человека новая челюсть, — считает мастер. — При этой свеженаклеенной детали меняется и прикус, и овал лица.
Пришлось как-то Черных менять лица работникам уголовного розыска. С его легкой руки оперативники стали… бомжами.
— Сделал ребятам редкие драные бороды, шрамы, набухшие веки, мешки под глазами. Мы вместе ехали на троллейбусе до Киевского вокзала. На задней площадке, где мы расположились, через несколько минут стало пусто. Я понял, что все сделал верно.
Зная, что мастера пластического грима делают для дублеров маски с лицами артистов, Алексея Черных просят по фотографиям изготовить портретные маски, при этом говорят: “Приду к юбиляру с его лицом, то-то он удивится!”
Не раз приходилось мастеру в частном порядке делать слепок руки, ноги, а также женской груди. Один из заказчиков, пришедший с подругой, признался: “Обрамлю и повешу в гостиной на стену”.
На прощание Алексей показывает нам еще одну свою работу. Для приятеля на день рождения он сделал своеобразный брелок — на цепочке болтается связка… ушей. Алексей уверен: его подарок будет не похож на другие, друг будет в восторге.
