Существует утопическое представление о том, что все народы равны, и культуры равны, и все люди имеют равные права.
В реальности дела обстоят гораздо хуже. И народы не равны, и культуры не равноценны, и люди не имеют равных прав. И те, кто приходит жить на землю, обжитую другими, всегда в худшем положении, чем старожилы. И всегда их там принимают в штыки, и они в ответ достают свои штыки, и в результате возникают проблемы.
На это нельзя закрывать глаза. Современное общество очень далеко от совершенства. В нем не прибавится равенства и справедливости, если без конца повторять замечательные слова и отказываться видеть опасные тенденции.
Во Франции власти отказывались их видеть и отказываются до сих пор. Погромщиков там называют “подростками из парижских предместий”, но ни в коем случае не арабами, не мусульманами, приезжими, детьми иммигрантов из Азии и Африки — чужими, которым отказывают в работе в пользу своих.
Французы до последнего держатся за идеалистический рай, в котором все равны. Нельзя признать вслух, что французы не любят иммигрантов, отделяют их от себя, сторонятся. Нельзя признать, что и иммигранты тоже не любят французов, живут в чужой стране по своим правилам и что там у них варится в их кварталах — черт знает.
В России такая же ситуация.
Мы не признаем, что приезжие с Кавказа, Средней Азии, Вьетнама и Китая являются огромной проблемой, вызывающей сильнейшее раздражение у населения.
Их слишком много. Мы не успеваем их переварить. Они агрессивны, они насаждают свои порядки и вводят свои уклады. Они вызывают напряжение в обществе. Но даже о напряжении не принято говорить открыто. Это не политкорректно.
Попробуйте сказать в какой-нибудь телепередаче, что в Москве тоже есть целые дворы и кварталы, где говорят на непонятных языках, мусор бросают из окон, женщины ходят в магазин в халатах, и все это до того неприятно, что хоть съезжай, хотя почему я должен съезжать, если это мой дом, я здесь живу тридцать лет.
За такую, казалось бы, правдивую реплику вас немедленно запишут в ксенофобы, подвергнут решительному осуждению, а диаспоры сочинят гневное письмо в прокуратуру: “Держите его, он разжигает национальную рознь!”
Никто ничего не разжигает. Давно уже все разожгли. Без нас. Одна чеченская война полыхнула так, что теперь все вместе горим синим пламенем. Уже нельзя лицемерить, надо говорить открытым текстом то, что есть. Надо решать реальную, серьезную проблему, чреватую последствиями, — иначе она созреет и взорвется.
Во Франции уже взорвалась — погромами. В Москву погромы придут с другой стороны. Это убедительно продемонстрировал марш правых сил, отметивших День народного единения под “хайль Гитлер!”.
Подростки из парижских предместий и русские националисты — две стороны одной проблемы. Проблемы неконтролируемой миграции, наложенной на бытовой национализм и повсеместное житейское неравенство “своих” и “чужих”.
* * *
Есть всего две взаимоисключающие точки зрения на проблему мигрантов. Одна: “понаехали тут”. Другая: “все люди — братья”.
Кремль, как ни удивительно, придерживается сразу двух точек зрения. Столь сложная позиция власти очень ловко запутывает граждан, пытающихся держаться за ту или иную путеводную нить.
К примеру, Администрация Президента заботливо выращивает национально ориентированный Евразийский союз молодежи, которому официально разрешается ходить по Москве с лозунгом: “Россия для русских”.
И в это же самое время та же администрация столь же заботливо обласкивает Чеченскую Республику, всеми способами доказывая чеченцам, что они являются полноценными и любимыми гражданами России.
Возникает недоумение. Так за кого же Администрация Президента — за Россию для русских или Россию для чеченцев?
Тем временем в сознании граждан продолжает укрепляться русская национальная идея: “Президент, православие и народность”, которая интерпретируется как “кругом враги, пора сплотиться”. Даже альтернатива 7 ноября выбирается с вдохновляющим подтекстом: в XVII веке православные смогли подняться, объединиться и очистить свою землю от интервентов — значит, и сейчас сможем.
От кого сегодня очищать? Понятно, от кого. Опять от интервентов. От их “оранжевых революций”, международных террористов и от тех, которые понаехали.
И мы вроде уже настраиваемся очищать, напрягаем мускул. Но тут снова — все назад. Ролик партии “Родина” про гастарбайтеров, в точности соответствующий русской национальной идее, подвергается решительному осуждению. На телевидении вводится запрет на слова “ваххабит” и “исламист”. Кто такие террористы, теперь вообще непонятно. И в придачу еще Федеральная миграционная служба обещает амнистировать миллион нелегалов из стран СНГ — пусть спокойно трудятся, спасибо, что приехали.
И как нам быть в такой непростой обстановке?
* * *
Лицемерие не позволяет решать проблемы мигрантов так, чтобы жить вместе было комфортно всем — и коренным жителям, и “понаехавшим”. Лицемерие не позволяет проводить взвешенную национальную политику.
Но если бы все дело было только в лицемерии, это было бы еще полбеды.
Настоящая беда в том, что у нашей власти вообще нет ни национальной политики, ни миграционной. Есть единственная цель — оставаться у власти как можно дольше. Ради достижения этой цели власть заигрывает со всеми подряд — с националистами и блюстителями демократических ценностей, с фашистами и правозащитниками.
Нет принципов — есть игра. Плохая игра. Опасная…
