Сегодня во втором чтении будет принят закон “О противодействии терроризму”, который дожидался этого светлого дня год и три месяца. Кремль, заинтересованные ведомства и их лоббисты в Думе никак не могли решить, кто же возглавит антитеррористическую вертикаль. Неделю назад узел разрубил президент, подписав указ о создании Национального антитеррористического комитета во главе с директором ФСБ Патрушевым. И вот закон в авральном порядке подготовлен к рассмотрению…
Принятый в 1-м чтении текст подвергся острой критике СМИ, правительства и даже Администрации Президента. Теперь он серьезно переписан. Уточнено (еще больше запутано) понятие “терроризм”: теперь это не “насилие или угроза его применения” в целях устрашения населения или оказания давления на власти, но “идеология насилия”.
Президент окончательно уходит в тень — он больше не “возглавляет систему противодействия терроризму”, а лишь определяет основные направления политики в этом вопросе и решает, кто из подотчетных ему ведомств за какой участок борьбы с терроризмом отвечает.
Подробнейшим образом в законе прописано, в каких случаях “мочить” террористов станут Вооруженные силы. Если самолет или вертолет не подчиняется требованиям о посадке и есть опасность “гибели людей или экологической катастрофы” — его собьют. То же самое произойдет, если “есть достоверная информация” о готовящемся или случившемся захвате воздушного судна террористами. Еще армия получила право обстреливать и бомбить с нашей территории базы террористов и их самих, даже если они находятся на территории других государств. По решению президента, освещенному впоследствии Советом Федерации, российские войска (сплошь специально подготовленные контрактники) смогут принять участие в контртеррористической операции и за пределами России.
Сначала авторы закона хотели ввести в практику т.н. режим террористической опасности. О, это была бы сильная штука! При наличии всего лишь оперативной информации о готовящемся теракте (а она у наших властей есть всегда) на определенной территории могли вводиться серьезные ограничения прав и свобод граждан, мало отличающиеся от тех, что бывают при введении ЧП. Например, власти получали право запрещать массовые мероприятия, манифестации и забастовки. Так вот, этот режим из закона исчез. Зато подробно прописано про другой режим — “контртеррористической операции”. Глава ФСБ определит, на какой территории он действует в случае теракта и какие ограничения для граждан на этой территории вводятся.
Убрана статья, делавшая практически невозможной работу СМИ в зоне контртеррористической операции (авторы хотели запретить журналистам даже делать записи в блокнотах без разрешения силовиков).
Статья о том, кто и о чем может вести переговоры в случае захвата заложников, стала более гуманной. Сначала предлагалось вообще запретить использование непрофессиональных переговорщиков вроде Руслана Аушева или Леонида Рошаля. Теперь можно — с санкции руководителя операции. Но переговоры с террористами разрешаются лишь “в целях сохранения жизни и здоровья людей”. Политические требования обсуждать с террористами запрещено.
