Однозначного ответа нет. Одни эксперты говорят, что хорошо, другие — что плохо. С Беларусью — единственным до конца верным России союзником на постсоветском пространстве — образовались невнятные отношения.
Очевидно, что Кремль и Лукашенко общаются в режиме близких родственников, на дух не выносящих друг друга. При встрече улыбаются и целуются, а выйдя за дверь, прислоняются к стене и судорожно выдыхают: “Уффф”.
За исключением Лукашенко, все прочие вожди бывших союзных республик в глазах россиян четко делятся на хороших и плохих. Имеют какой-то знак: плюс или минус.
Саакашвили — безусловный жирный минус. Ющенко — два минуса. Назарбаев — большой плюс. Алиев и Кочарян — плюсы средних размеров. Прибалтийские руководители — в безнадежных минусах.
Понятно, что плюсы и минусы сваливаются на россиян не с потолка, а расставляются государственным телевидением, транслирующим позицию Кремля.
Когда дело касается грузинского президента, телевидение всегда дает понять, что он плохой. Когда речь заходит о Назарбаеве — нам ясно, что он хороший. А как подавать Лукашенко, телевидение не знает. Плюсы и минусы валятся вперемешку. В результате складывается противоречивый образ — типа, вроде он и умный, а вроде и дурак. Понимайте как хотите — дело вкуса.
На отношение к личности Лукашенко никак не влияет проводимая им политика. Хотя она должна вызывать однозначное одобрение. Ведь он делает именно то, что российские руководители считают стратегически правильным для России и стран бывшего зарубежья. Душит на корню “оранжевую революцию”. Не дает возможности американцам зацепиться за Беларусь.
И все равно “батька” — не свой. Вот Кучма был свой. Ему помогали перед выборами, раскручивали, пиарили, и Путин ездил в Киев за него агитировать. А в Минск только Лужков съездил, да и то в порядке самодеятельности. Лукашенко вел всю кампанию сам — своими силами, приемами и методами.
Приемы и методы у него, конечно, диктаторские. Абсолютно неприемлемые с позиций демократии. Но разве это помеха для Кремля, когда Кремль хочет с кем-то дружить?
Узбекского президента, безжалостно расстрелявшего у себя всякие ростки революции, Кремль поддержал однозначно. Так что разгоны демонстраций в Минске и таинственные исчезновения лидеров оппозиции являются минусом Лукашенко только в глазах правозащитников. Но не Кремля. Кремль в подобных случаях приветствует жесткость и решительность.
Сильному “антиоранжевому” лидеру постсоветского пространства российское телевидение должно петь осанну. Лукашенко осанну не поют, а, напротив, представляют чуть ли не клоуном. То он клюшкой стучит, то утку какую-то обещает задушить...
Он не нравится. Не нравится, несмотря на весь свой антиамериканизм и преданность России. “С ним невозможно иметь дело”, — иногда просачивается намек из президентской администрации. Почему невозможно? Да потому что невозможно.
Лукашенко — лидер другой формации. Да, он диктатор, как всякий председатель колхоза, который один знает, как правильно. Железной рукой он гонит в рай колхозников, а кто упирается, тому ломает шею. Он свято верит в свою дремучую правоту и говорит дикие вещи. Но не врет. Он говорит то, что действительно думает.
Нынешние правители России говорят то, что не думают. В этом их системное отличие от Лукашенко. По существу, небольшое, но создающее непреодолимые препятствия на пути к взаимопониманию.
Хорошо или плохо для России то, что Лукашенко остается президентом Беларуси?
Это — никак. Лукашенко — данность. Если он остается — значит, сейчас его время. Ну да, пока он у власти, объединение России с Беларусью не состоится. Это не хорошо и не плохо, потому что никто не знает, что получилось бы в результате объединения. Объединяться пришлось бы в конфедерацию. А федерация, входящая в конфедерацию, — противоестественный организм, мутант бегемота и хобота, обреченный на мучительное умирание. Так что, может, не объединяться — оно и к лучшему.
К тому же сейчас есть дела и поважнее. Проблема Беларуси занимает крошечный сектор в масштабе великих свершений, которые заваривают российские правители. Гораздо логичнее было бы беспокоиться не о президенте Лукашенко, а о том, что делает собственная власть — хорошо это или плохо?
