После убийства первого зампреда Центробанка РФ Андрея Козлова усиление контроля за банками превратилось едва ли не в самую модную тему разговоров среди чиновников и депутатов. Особенно рьяно законодатели подхватили идею, которую Козлов высказал незадолго до кончины: запретить банкирам, уличенным в махинациях, занимать должности в кредитных организациях. Некоторые депутаты грозились внести подобный законопроект в Госдуму чуть ли не на днях. Между тем совершенно непонятен механизм такого запрета и как наказывать нечестных банкиров, чтобы не пострадали вкладчики. Все эти вопросы “МК” задал первому зампреду банковского комитета Госдумы Павлу МЕДВЕДЕВУ:
— Дело в том, что запрет на профессию в нашем законодательстве уже существует. В законе о банкротстве кредитных организаций говорится, что члены совета директоров, наблюдательного совета, руководители кредитной организации, признанные арбитражным судом виновными в ее банкротстве, могут быть лишены права занимать должность руководителя кредитной организации. Это и есть запрет на профессию. И есть еще второй, несколько экзотический: если собственник банка способствовал его банкротству, то он по решению суда на 10 лет лишается права владеть более чем 5% уставного капитала какого бы то ни было банка. Так что Андрей Андреевич Козлов предложил не революционный переворот в банковском законодательстве, а распространение существующих норм на более широкий круг банковских работников. А именно на руководителей среднего звена, которые непосредственно осуществляют отмывание денег.
— Значит, соответствующий законопроект все-таки может быть подготовлен?
— В каком-то смысле Андрей Андреевич оставил завещание, поэтому не попытаться сделать то, что он предложил, было бы не вполне морально. Однако подготовить необходимый законопроект быстро и одновременно хорошо очень непросто. Разумеется, никто не сомневается, что жуликов надо лишать возможности жульничать. Но для этого нужно сформулировать, за что именно сотрудника банка можно наказать. Обналичивание денег само по себе является абсолютно законной операцией. Как говорил мне Козлов меньше чем за сутки до своей смерти, чтобы лишить банк-“прачечную” лицензии, он должен был находить нарушение закона, которое порой было очень опосредованно связано с обналичиванием.
— Но варианты имеются?
— Пожалуй, сегодня я мог бы предложить только метод борьбы с отмыванием, а не с отмывателями. В законе “О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем” есть статья, которая обязывает федеральные органы исполнительной власти создать базу данных, содержащую сведения об утерянных, недействительных паспортах, о паспортах умерших физических лиц, об утерянных бланках паспортов. Если бы такая база была создана, очень трудно было бы зарегистрировать фирму-однодневку (они, как правило, регистрируются на “плохие” паспорта). Тогда бы схема “грязного” обналичивания рассыпалась: получателями денег в таких схемах являются как раз фирмы-однодневки.
К сожалению, база данных до сих пор не создана, хотя указанная выше обязанность существует более двух лет.
— И все-таки разве можно запретить частному лицу заниматься банковской деятельностью? Он же не госслужащий…
— Банковская деятельность — вещь специфическая. Она жестко регулируется во всем цивилизованном мире. Банк, даже частный, не частная лавочка. Если он плохо работает, то становится опасным для общества. Плохой руководитель банка может нанести урон не только своему клиенту (чего лучше не допустить), но и вызвать так называемый системный кризис. Если банк не вернет вовремя долг другому, другой не сможет вернуть долг третьему и т.д. Многие банки одновременно окажутся неплатежеспособными и не смогут производить расчеты для своих клиентов. Клиенты-предприятия остановят производство, так как не смогут купить комплектующие и выплатить зарплату. Тому, кто помнит 1992 год, дальше объяснять не нужно.
Значит, Центральный банк (которому закон поручил надзор за банками) обязан предотвратить назначение неквалифицированного или тем более недобросовестного человека председателем банка, что он и делает в полном соответствии с законом.
— За год более чем у 70 банков отозваны лицензии…
— Очень мирно, кстати, никаких протестов со стороны клиентов и вкладчиков.
— Но в связи с законом “О противодействии…” банкиров, получается, обвиняют в уголовном преступлении. А кого-нибудь посадили?
— Закон “О противодействии…” — это не закон об уголовных преступлениях. Он о некоторых мерах, которые надо на всякий случай предпринимать для того, чтобы уголовный преступник попался. Более того, тот орган, который следит за исполнением этого закона — Росфинмониторинг, — не силовое ведомство. Банки (и не только банки) обязаны сообщать в Росфинмониторинг о некоторых финансовых операциях. Если конкретная операция кажется сотрудникам ведомства подозрительной, они сообщают о ней в МВД. И только если подозрения подтверждаются, МВД возбуждает уголовное дело. Если банк в предусмотренном законом случае не сообщает об операции, он не совершает уголовного преступления, но лицензии вполне может лишиться.
— То есть Росфинмониторинг — это своего рода фильтр?
— Да, это фильтр.
— Тогда при чем тут вкладчики банка, у которого отозвали лицензию? Руководство банка неправильно совершило какие-то действия, у банка отозвали лицензию, вкладчики остались ни с чем. В лучшем случае получили свою сумму по гарантии, но все проценты по вкладу сгорели…
— Здесь есть вечное противоречие, это правда. Хотя проценты необязательно сгорают: если они были присоединены к вкладу, то выдаются при страховых выплатах. Тем не менее некоторый парадокс существует. Но альтернативы не придумаешь. Да и парадокс проявляется только в случае плохой организации надзора и несовершенной процедуры банкротства. Если ЦБ вовремя заметит неблагополучие в банке и быстро отзовет лицензию, то вкладчик сначала почти мгновенно получит не только застрахованную часть вклада, но и остальные деньги (если они были вложены в банк) к нему вернутся.
Раньше банкротство банка означало для гражданина полную или почти полную потерю депозита, потому что ЦБ частенько запаздывал с отзывом лицензии, а банкротили банк фактически физические лица: так называемые предприниматели без образования юридического лица (ПБОЮЛ). При позднем отзыве лицензии ловкие банкиры порой успевали утащить почти все, что оставалось за душой у банка, затем их дело мог довершить не менее ловкий ПБОЮЛ. Даже если и удавалось (очень редко!) доказать, что он по рассеянности банкротил банк не в тот карман, взять с него компенсацию было нечем. Был он гол как сокол: пятикомнатная квартира принадлежала теще, трехэтажная дача — жене, шестисотый “Мерседес” — сыну. (Очень прошу не распространять мою негативную оценку на всех ПБОЮЛов — даже ликвидаторов банков: среди них встречались вполне достойные люди; а уж тем более на их многочисленных собратьев по наименованию, с которыми мы встречаемся каждый день, например, в магазинах.) Теперь и лицензии отзываются более или менее вовремя, и банкротит банки та же организация, что страхует вклады, — Агентство по страхованию вкладов, у которого ни жены, ни тещи нет.
— Но улучшение самой системы банковского надзора — это только одна сторона дела. Вопрос, который возникает в связи с гибелью Козлова: как защитить надзирателей?
— Наверное, это стоит спросить у специалистов по охране. Не знаю. Я уверен, если поле для преступлений станет более узким, то и менее напряженно надо будет оберегать друг друга. Если мы плохие паспорта выведем из оборота, возможностей для преступлений будет меньше. Уже сейчас “грязная” обналичка становится все более дорогой. По слухам, лет пять назад она стоила около 1%, а теперь, говорят, порядка 5%. Это значит, что обналичивать стало труднее и опасней. Козлов мечтал о том, чтобы сделать незаконные операции такими дорогими, чтобы дешевле было быть честным человеком.
— Но в банковской среде возникал вопрос о необходимости защиты надзирателей?
— Возникал, особенно после того, как погиб Андрей Андреевич. Но пулю остановить очень трудно даже самому квалифицированному охраннику. Поэтому меры должны приниматься значительно более фундаментальные, чем выделение охраны.
— Сейчас в связи с гибелью Козлова Генпрокуратура проводит проверки в банках. Известны какие-то детали расследования?
— Детали неизвестны, хотя разговоры по поводу проверок ведутся. Генпрокурор обещал поручить расследование убийства Козлова своим самым квалифицированным специалистам. Если это будет действительно так, подавляющая часть сотрудников банков воспримет проверки с пониманием, более того, будет помогать следователям. Хотя, конечно, проверка является тяжелой нагрузкой для банка, и если она ведется бестолково, вызывает глубокую досаду.
