Валерия устроит 18 ноября в “Олимпийском” мегапремьеру новой программы “Нежность моя”. Она давно мечтала, чтобы перед сценой не сидели малоподвижные, хотя и любимые VIP-гости, а уплясывалась молодежь. Теперь она получит этот кураж. Будет художник по свету из Лондона, оттуда же — модный рок-музыкант Дилан Бернс и топ-группа Body Rockers в дуэте с поп-звездой. Будут 300 киловатт живого звука, огромное количество света, настоящий ирландский балет и целый оркестр. И Валерия осуществит наконец давнюю мечту — сама сыграет для публики на рояле…
“Я ушла в чем была. Он мне даже вещей забрать не позволил. Понятно, на его деньги все куплено…” Честно, это была первая фраза, которую выхватил взгляд на первой же случайно открытой 94-й странице мемуаров Валерии. Ну, понятно, — о чем же еще! Хотя заветной фамилии Шульгин, который, собственно, и не позволил ей забрать эти вещи, я, как ни крутил мемуарный томик, так и не вычитал. Певица уверяла, даря книжку, что все персонажи и события там подлинные. “Ах да, забыла! — всполошилась она, когда я возмущенно потребовал объяснений. — Там действительно все подлинное, кроме одного персонажа — Шуйского”. Именно в нем угадываются черты бывшего мужа, продюсера и композитора Александра Шульгина. Видимо, не то что произнести, а даже написать это имя для Валерии до сих пор все равно что проглотить слизня. “Но книжка не о нем, — поясняет она, — книжка все-таки о любви и о моей жизни”.
* * *
— Хотела дождаться пенсии и потом уж мемуары писать, — рассказывает артистка о своих последних творческих достижениях, — но недотерпела. Мне все родственники и знакомые уши прожужжали о том, какая у меня интересная судьба, просто как настоящий бестселлер. А если еще кино снять, то вообще… Я уже полтора года веду дневник. События, мысли, воспоминания. По полчасика в день выкраиваю. Пишу в основном лежа в кровати. Это очень удобно. Потому что муж рядом тоже лежит — с ноутбуком своим.
— Ты уж прости, но говорят, что, натерпевшись от Шульгина в прошлом, ты сама теперь нынешнего мужа, Иосифа нашего Пригожина, поколачиваешь. Это правда?
— Как это?! Такое говорят? Заинька мой! Мученик!.. Пусть считают тогда, что это у нас такие, ха-ха-ха, сексуальные игры… Только печатать не надо. Это не мой формат. Ха-ха-ха… Мы тут с Максимом Галкиным летели в самолете, и Йосик с ним делился: знаешь, Макс, говорит, я себя чувствую с Лерой учеником, а она — учительница. А Макс спрашивает: это что — твоя новая сексуальная фантазия?
— А ведь Иосиф прав. Я помню, как лет 15 назад он с длинными волосами и промодиском прорывался в певцы. А теперь вот, похоже, под чутким художественным руководством жены-учительницы запел с тобой дуэтом на этом потешном телешоу…
— Буквально неделю назад мы были на гастролях, и какая-то женщина принесла нам кассету за кулисы. Я уж перепугалась, думаю — компромат какой-то. Она ставит. Запись 1989 года, затертая-перетертая, сто раз перезаписанная, качество ужасное, снимали из зала. И там — ведущий объявляет: а сейчас на сцену выйдет звезда танцпола Иосиф Пригожин. Выходит Пригожин и под “фанеру” дабл-треком честно поет: “Крошка моя, та-та-там-та-рам”. И дальше по полной: “Не вижу ваших рук! Новый год! Поем вместе!” И впрямь — звезда танцпола.
— А трудно было сейчас его натаскивать для этих ваших дуэтов на телеконкурсе?
— Ужасно трудно. Хотя бы потому, что невозможно найти для этого свободного времени. Все говорили: вот тебе повезло, ты можешь с ним репетировать в любую минуту, хоть в спальне. Я сперва тоже так думала, а оказалось — не тут-то было. Думаю, уж лучше бы мне другого партнера дали и определили с ним четкое время для репетиций. Я бы настраивалась, готовилась. А здесь же невозможно. Он все время занят, все время с телефонами, с компьютером. Бесконечная история.
— А как данные?
— Данные у него замечательные. У него очень хороший голос — серьезно. Другое дело, что он им, конечно, долго не пользовался. Кричать кричал, говорить говорил, но не пел. Нужно, конечно, заниматься. Но у него замечательный тембр, очень хороший слух. Самое смешное, что сперва мы думали, что все это — шуточки. А после первой съемки, когда вернулись домой в три ночи, присели на диванчик, посмотрели друг на друга и поняли, что все очень серьезно. Игра игрой, а облажаться-то нельзя. Если бы в ту ночь у нас в спальне работала камера, то это стало бы лучшим комик-шоу года. Мы вроде уже спим, а я все успокоиться не могу, переживаю, что-то в голове прокручиваю. Вдруг спохватываюсь, начинаю Йосю теребить, он спросонья не понимает ничего. А я тараторю: мол, поняла, вот здесь можно сделать так, а там — вот так, давай-ка сейчас сделай это, я посмотрю… И мы в кровати начинаем тихонечко петь. Умора! Утром я на полчаса раньше встала, потому что человек я очень ответственный, и сразу — к роялю. Думаю: сейчас, пока он в ванне, туда-сюда, ко мне придет, а я уже вся готовенькая. И вдруг смотрю — мой уже давно помылся и ходит с телефоном вразвалочку. Я вся закипела. Говорю: ты че делаешь, я специально встала на полчаса раньше, а могла бы поспать, у меня глаза закрываются, я ж тебя жду, не можешь, что ли, свой телефон на пять минут выключить, нам же этот кусок прогнать надо, он же не получается?! Начинаю кричать: ты — мое позорище, у-у, а-а, лучше б мне другого партнера дали. Разругались мы тогда вдрызг. Первый раз, кстати, за всю историю наших отношений.
— Может, тогда всерьез и подумать о профессиональном дуэте с Пригожиным к следующей, допустим, твоей программе?
— Ха-ха-ха. Знаешь, вот я хоть и выпустила книжку, но не претендую ведь на звание писателя. Вряд ли Пригожин даже после “Двух звезд” будет называть себя певцом. Понимаешь, за время этих съемок мы поняли, что чем серьезней Йося поет, тем смешнее это выглядит. Зачем ему быть новым Чарли Чаплином? Я его и так люблю.
— Скажи, а зачем тебе эти Body Rockers в “Олимпийском”?
— Мы давно хотели сделать совместную песню с кем-нибудь из иностранцев и долго мучились. Йося предложил мне Майкла Болтона, но я отказалась…
— Ни фига себе! Даже Монтсеррат Кабалье не отказывалась от Майкла Болтона.
— А я сейчас объясню. Он гениальный. Он великий. Я специально его всего переслушивала. Просто песни, которые он присылал, все из какого-то того времени. Нельзя сказать, что отстой. Но они просто очень традиционные, балладные, набившие оскомину. Такое пели-перепели уже все по тысяче раз. И я поняла, что спеть с какими-нибудь молодыми музыкантами мне интереснее, чем с какой-то даже очень большой звездой. А Body Rockers — не просто молодая группа, они все-таки уже настоящие короли танцевального рока.
— Это продолжение дрейфа в сторону сугубого рока, который ты начала с альбома “Нежность”?
— Это — не дрейф. Это скорее продолжение того, что мне ближе всего. Альбом “Нежность” действительно более жесткий, чем предыдущий — “Страна любви”, хотя, если брать мои более ранние альбомы, там жесткого тоже хватало и гитарной музыки… Я в этом чувствовала себя очень органично. Да, был у меня и “легкий” период. А сейчас даже смещение в пристрастии к цвету появилось. Все больше к черному тянет. У меня, собственно, с этого все когда-то и начиналось, со строгих черных костюмов. И сейчас я себя чувствую абсолютно в своей тарелке.
— Чего все-таки больше в сегодняшнем внимании к Валерии — интереса к творчеству или же срежиссированного ажиотажа, который вы с Пригожиным так умело раздули вокруг своей семейной пары? Все эти — свадьба, телешоу, йога, переодевания в Шрека и т.д.
— Светских поводов было достаточно и раньше. Уж сколько всего говорили! Мое глубокое убеждение, что все эти разговоры способны, конечно, привлечь внимание людей, и, может быть, из любопытства кто-то придет и на концерт. Но заставить человека реагировать на музыку, сопереживать творчеству не смогут никакие разговоры и скандалы светского свойства. Вот в прошлой программе я была такая мягкая и пушистая с мягкими и лирическими песнями. Люди связывали это с моими личными переживаниями и событиями в жизни. Но я не всегда такая. Я могу быть разной… Но главное — всегда оставаться настоящей.
