Цветаева, Ахматова и Пастернак не пришли. По уважительной причине. Хотя песни на их стихи звучали весь вечер. А звезды присутствовали в большом количестве — Кобзон и Басков, Гвердцители и Успенская, Гурцкая и Резникова. Даже Азиза подтянулась.
“Ну что, ягодки мои, все собрались?” — спросил Валерий Леонтьев и, подхватив полное лукошко, потащил к финалу — потому что работал в тот вечер не только народным артистом, но и природным конферансье, шутил к месту и не по сценарию.
Композитор Владимир Евзеров концерт в свой день рождения устроил в Театре оперетты. И если акустика в зале была то, что надо любому уважающему себя артисту, то закулисье мало подходило для этого шоу — темные, узкие коридоры, тесные гримерки, раскиданные по разным этажам, скученное пространство за сценой. Все толкались, нагромождаясь друг на друга, и очень нервничали. Больше всех Александр Песков. Он выступил в качестве режиссера действа (кроме шуток) и все время лихорадочно кричал разные команды в рацию. “Я так волнуюсь! — сказал Песков, — все-таки в первый раз!” “Да? — удивились окружающие, а выглядит как в последний!” “Почему?” — не на шутку перепугался пародист. “Да просто хорошо!” — успокоили его. Песков за время шоу так разгорячился, что разделся до пояса, но в антракте замерз и завернулся в махровый халат. Так и носился в нем за кулисами.
Концерт открыл Валерий Леонтьев, он же его и закрыл, он же его и провел — львиная доля хитов Евзерова пришлась на его душу. По имени одного из них — “Ягодка моя” — и была названа программа. “Ты упал на нас с Валерой, как кленовый лист!” — шутил по этому поводу поэт Денисов. “Я устрою в следующем году “Ягодку-два” — обещал в ответ Евзеров. “Ага, давайте еще гроздьями, — подколол Леонтьев, — ну вас с вашей малиной! Я не с вами!”
Валерий Леонтьев весь вечер был ироничным (видимо, сказывалась четырехчасовая репетиция в день концерта). А Иосиф Кобзон, как всегда, значительным. Он торжественно спел про “народы гор”, чем и закрыл первое отделение. “А теперь любимое слово конферансье всех времен и народов, — радостно закричал Валера, — антракт!”
“Где у нас Басков?” — поинтересовался Валерий Яковлевич четверть часа спустя, кстати, абсолютно верно произнеся фамилию Коли. Ударенный на “о” Николай открыл второе отделение. Спел три хита и, вдруг обнаружив себя на сцене Театра оперетты, тут же начал демонстрировать голосовые данные. Демонстрировал до тех пор, пока Леонтьеву это не надоело и он не вышел и не разрешил голосом очередной аккорд Баскова. “Это мои аплодисменты!” — закричал Коля и сделал такой отчаянный жест рукой, которым в песочнице маленькие дети пытаются защитить свои игрушки от старших товарищей. “Ты что, хочешь забрать все эти цветы?” — испугался Леонтьев, который с начала выступления старательно растил оранжерею на сцене и, видимо, уже ощущал себя садовником. “Нет, это композиторские, политые потом и слезой”, — умилился Басков. “Правильно, — одобрил Леонтьев, — потом заберешь!” “Я, между прочим, учил сольфеджио, — попытался утвердить свою значимость Басков, — я точно знаю, когда ноты нарисованы вверх, надо петь вверх, и наоборот!” Леонтьев, который был в тот момент одет в классический костюм денди (до того он был в черном и из-за майамского загара больше чем обычно напоминал Мефистофеля), высказался в том смысле, что здесь вообще-то “все учились понемногу”. Басков еще немного поприкалывался, заметив, что “здесь нет его женщин, их не выпустили с Украины” (сразу стало ясно, что он имел в виду Монтсеррат Кабалье), и признался композитору в любви к нему своей мамы.
День рождения было у Евзерова, и поэтому Леонтьев получил очень много подарков. Ему вручили корзину, картину, картонку (очень большую, перевязанную огромным бантом) и маленькую собачонку. Собачонка была игрушечная, и поэтому к концу концерта так и не подросла. Может быть, когда-нибудь потом. “Это не мой день рождения, — взывал к публике Валерий Яковлевич, — мой через месяц!” “А мы еще за прошлый дарим”, — отвечали ему из зала.
В финале вечера ироничное настроение Леонтьева перешло в весьма саркастическое. Потому что на банкете ему так и не удалось укусить бутерброд. Как только он пытался поднести его ко рту, тут же кто-то из близких его друзьям женщин немедленно желал с ним сфотографироваться. После четвертой попытки положить в рот хоть какой-нибудь кусок Леонтьев от бесполезных попыток отказался. “Возьмите с икрой!” — пожалела его какая-то сердобольная особа. “Не хочу!” — сердито отмахнулся от куска народный артист. “У вас пост?” — сыграла в угадайку женщина. “У меня форма!” — ехидно заметила звезда. При этом на лице Валерия Яковлевича было написано, что он немедленно готов выплатить большой денежный приз той женщине, которая всю жизнь не мечтала с ним сфотографироваться.
— Валера, давай я расскажу тебе анекдот! — привлекла к себе внимание Любовь Успенская, которую Леонтьев прижимал к плечу свободной рукой (где она и таяла на глазах), и начала что-то горячо шептать ему на ухо. А поскольку певица при этом все время подхихикивала, то создавалось впечатление, что Успенская делает Леонтьеву самое непристойное в ее жизни предложение. Причем предложение это принято не было, поскольку Валера, посмеявшись, заметил, что ему “завтра рано с утра на гастроли”, и распрощался с окружающими. После его ухода все поскучнели и как-то разом расползлись. А кто не успел, того служители нечаянно заперли. Правда, очень быстро спохватились и выпустили с миром.
