Москвичи плавятся от жары и думают, куда бы от нее сбежать. И, представьте себе, прячутся от нее... в пустыне. И мало того, еще и медовый месяц там справляют. Не все, конечно, а Олег и Люба Егоровы.
В среднеазиатскую пустыню, где густые заросли саксаула, змеи, безжизненные холмы и заброшенные древние крепости, молодожены сбежали на третий день свадьбы. А довела ребят до жизни такой их давняя любовь к джиперству: оба обожают “накручивать километры” по бездорожью на мощных вездеходах, а потому без колебаний отправились в трудную экспедицию, куда их пригласил опытный московский автомобилист-путешественник Павел Разин.
За три недели — 9 тысяч километров от Москвы до самых труднодоступных уголков пустыни Кызылкумы и обратно. Они вернулись буквально несколько дней назад, и первое интервью Разина — для “МК”.
— Всего нас было четверо, на двух джипах. Свой проект назвали — “научно-культурная экспедиция”. Благодаря опыту участников и хорошо подготовленной технике удалось забраться в такие “дебри”, куда до нас мало кто доезжал. Основной задачей путешествия была разведка старинных городов-крепостей, построенных еще в античные времена. Ученые предполагают, что таких памятников домусульманской архитектуры в Кызылкумах и Каракумах уцелело около тысячи. В советские годы специалисты нашли и обследовали лишь полторы сотни. Начиная с 1980-х эта работа практически остановилась.
— Как же вы искали никому не известные “доисторические” постройки? “Методом тыка”?
— На маршруте пытались расспрашивать местных жителей — пастухов, обитателей крохотных отдаленных поселков. Правда, дело оказалось непростым: многие из аборигенов не говорят ни на каком другом языке, кроме своего родного — каракалпакского. Следы некоторых крепостных руин мы с главным штурманом экспедиции Володей Чмелевым смогли “вычислить”, тщательно анализируя снимки из космоса. Хотя такой “дедуктивный” метод нас порой подводил: линии крепостных стен, явно читаемые на космических фотографиях, в действительности оказывались лишь складками местности. А однажды и вовсе дали по пустыне крюк в несколько десятков километров, чтобы обнаружить вместо древнего сооружения насосную станцию!
В общей сложности облазили почти 30 крепостей. Увиденное вызвало у всех нас то, что принято называть “культурным шоком”. Трудно даже вообразить, что среди безжизненной пустыни уцелели столь величественные сооружения, построенные еще до нашей эры! Вот, например, крепость Топрак-Кала — высота ее сооружений достигает 30 метров, толщина стен 4—5 метров, а общая длина оборонительных сооружений вполне сопоставима с периметром стен Московского Кремля. Кое-где сохранились фрагменты храмов, сложенных из глиняных блоков-кирпичей, с характерными для античной архитектуры колоннами. А на берегу Амударьи высится поставленный на холме храм зороастрийцев Чилпык-Кала…
— И никто эти “артефакты” не посещает?
— Уж слишком трудно туда добраться. Сотни километров до ближайшей цивилизации, практически полное отсутствие воды… Нам рассказывали, что за пару месяцев до нашего приезда на плато Устюрт погибли два таможенника: погнались на грузовике по пустыне за машиной с контрабандистами, рассчитывая заправиться на базе геологоразведочной экспедиции. Но те куда-то из этих мест уже передислоцировались. В результате, когда до ближайшего жилья оставалось километров 200, у таможенников кончилась солярка…
Нормальных дорог там вообще нет. В казахстанских степях подкарауливает “разгул” очень жирной, липкой грязи. Случалось, за 15-часовой ходовой день мы могли преодолеть по этому безобразию всего километров 70. В других местах — страшно “живучая”, не оседающая пыль из-под колес. Нашей задней машине приходилось ехать в километре от командирского джипа, и то несколько раз вынуждены были менять фильтры. Где-то двигались прямо “по целине” — по кочковатой поверхности. Тряска при этом страшная, быстрее 15 км/час ехать просто невозможно. Впрочем, порой находили для движения караванные дороги, проложенные еще много веков назад и до сих пор сохранившиеся. Но и на этих “магистралях” не разгонишься: попадаются трещины, ямы. Мой джип в одну такую влетел — и чуть верхний багажник напрочь не “срубило” от удара: ведь на нем навьючено килограммов 200 всяких аварийных запасов.
— Поломок в пути много было?
— Не так уж много для такого сложного рейда. Но мы, правда, подстраховались и везли с собой массу всяких запчастей — вплоть до карданного вала и сцепления… А “попались” на том, чего совсем не ожидали: стали пробивать колеса. В шести предыдущих путешествиях я на своем “Лендровере” вообще ни разу не “кололся”, а тут в пустынях — подряд 4 такие аварии. И, как назло, ремонтный набор оказался старый, высохший. Когда запаски кончились и произошел очередной “пробой”, часов шесть мы промучались на солнцепеке, изобретая способ, как отремонтировать колесо!
— Но чем же можно проколоться в дикой пустыне? Там ведь ни гвоздей, ни острых стекол не валяется…
— Нашими “обидчиками” чаще всего оказывались очень острые и твердые обломки саксаула. А однажды на плато Устюрт заехали на территорию заброшенного химического полигона. Мало того что там разбросаны бочки с каким-то белым порошком, так еще и колючая проволока бывшей ограды на земле притаилась. И так “удачно” мы на нее попали, что разом 8 дырок в баллоне образовалось!
— А как решали проблему воды и горючего?
— Выходя на самые автономные участки маршрута, загружали в каждую машину по 110 литров воды в пластиковых канистрах. Везли неприкосновенный запас — по 20 литров на человека, — взятый еще в Москве. А топливом удавалось разживаться даже в отдаленных поселках: там в каждом домишке хозяева хранят по нескольку литров солярки — на всякий случай. За приличную цену аборигены всегда готовы расстаться с таким НЗ… Несколько раз, оказавшись вблизи железной дороги, заправлялись прямо из тепловозов… На весь путь нашим джипам потребовалось 1,5 тонны соляры.
— Но самая серьезная проблема, наверное, — терпеть жару? Вон как москвичи сейчас мучаются, а уж в пустыне-то…
— …А в пустыне майской термометр отнюдь не зашкаливало: днем — около 35 градусов, а ночью так и вовсе плюс два — плюс три… Куда неприятнее — сильный ветер. Несколько раз во время утренних сборов лагеря палатки подхватывало порывом и уносило, ребята едва смогли догнать быстро кувыркающиеся по степи домики… Еще пришлось преодолевать широкие броды, причем при форсировании реки Эмба в Казахстане головная машина ухнула в яму аж на полтора метра. Вот тут пригодилась джиперская выучка!
Самой же серьезной проблемой в этой экспедиции стало “форсирование” государственных рубежей. Мало того что на всем протяженном участке границы Казахстана и Узбекистана оказалось лишь два таможенных пограничных поста (из-за этого нам даже пришлось изменить первоначально намеченную нитку маршрута), так еще и “трясли” нас там — по полной программе. Видимо, такие необычного вида внедорожники с московскими номерами показались тамошним стражам очень подозрительными: не иначе наркотики перевозят. При переезде из Узбекистана в Казахстан досмотр длился часа три: сначала нас “собаками обнюхивали”, потом потребовали полностью снять весь багаж с машины, просветили ее рентгеном… Еще одна неожиданная трудность для таких, как мы, путешественников: легализовать свое пребывание в Узбекистане. Единственный реальный способ — поселиться в гостинице и под это дело получить временную регистрацию. Однако в первом узбекском городке на маршруте гостиницы вообще не было, и мы сутки потратили совершенно без толку, пытаясь в местной полиции разобраться, как теперь быть. В итоге лишь через несколько дней, добравшись до Нукуса, сняли там два гостиничных номера и, пробыв в них буквально час, поспешили дальше…
Павел Разин и его спутники привезли из своего необычного путешествия много полезных материалов: фотографии заброшенных старинных крепостей, их точные координаты. Все это будет передано ученым-археологам и наверняка поможет им при будущих исследованиях в этих труднодоступных местах.
— …Да, чуть не забыл, а как молодожены Егоровы? Не пожалели, что отправились в “пустынный” рейд?
— Ни на секунду! Уже обсуждали с ними новые проекты автомобильных путешествий по этим краям.
