Это был прорыв. В “железном занавесе”, отгораживавшем жителей СССР от остального мира. Впервые за долгие годы к нам толпами хлынули иностранцы. Более 30 тысяч.
Из 131 государства.
На VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, который открылся 28 июля 1957 года.
“Идеологический театр”? Безусловно. Но участникам праздника это не мешало получать максимум удовольствий. А вот для организаторов форума, партноменклатуры и “правильных” советских граждан “разгул демократии” оказался тяжелым испытанием. Сегодня “МК” вспоминает о малоизвестных и неизвестных фактах, имевших место на фестивале.
Гостей решили удивить транспортом
Столь масштабной предпраздничной подготовки страна еще не знала. В Москве поторопились закончить строительство стадиона в Лужниках и последней из сталинских высоток — гостиницы “Украина”. Было проложено метро от “Парка культуры” до “Спортивной”. А советский автопром вознамерился сразить гостей своими достижениями: к молодежному форуму подгадали запуск в серию новой “Волги”, первых опытных серий машин Львовского и Рижского автобусных заводов, — эта техника была направлена на обслуживание фестиваля.
Но самым впечатляющим стал другой транспортный сюрприз. Хрущев распорядился пригнать из Горького “Ракету” — первый в мире пассажирский теплоход на подводных крыльях — и устроить на чудо-корабле прогулки для иностранцев.
Милиция “зачищала” кладбища
Столицу приукрасили и “подретушировали”. На главных улицах смонтировали более 200 тысяч ламп нового типа — ртутных. Основные сооружения для фестивальных мероприятий подсветили 4 тысячами прожекторов.
А в Старосадском переулке разобрали высокий шпиль колокольни лютеранского собора Петра и Павла, в котором тогда располагалась студия “Диафильм”, — чтобы проезжающие мимо участники форума не догадались, что это бывшее церковное здание.
В программе мероприятий фестиваля предполагалось, что некоторые гости захотят посетить мемориальные захоронения на Ваганьковском кладбище. И начальство взялось проводить “зачистку” погоста: прибирали могилы, мели дорожки, а местных нищих и калек (среди них было много ветеранов войны) милиционеры тащили в машины и вывозили прочь. В конторе кладбища объявили “мораторий” на проведение похорон в течение всех дней фестиваля.
КГБ провел спецнабор молодежи
Предстоящее “нашествие” иностранцев создавало много проблем для сотрудников госбезопасности. Им предстояло работать в гуще молодежи, а тут матерых чекистов использовать нельзя. Поэтому накануне фестиваля во всех областных подразделениях ГБ провели мобилизацию: для откомандирования в Москву набирали молодых сотрудников. Старались не напрасно. Хотя девиз фестиваля был “За мир и дружбу!”, но в дни праздника чекисты, по их отчетам, предотвратили около десятка попыток вербовки наших сограждан.
Открытие задержали толпы людей
Начало торжественной церемонии открытия VI Всемирного фестиваля было намечено на 10 утра 28 июля.
Однако к урочному часу в Лужники прибыло лишь чуть более половины участников. Колонны раскрашенных в яркие цвета грузовиков, в кузовах которых ехали делегаты, застряли на улицах, окруженные толпами москвичей.
Пришлось переносить открытие почти на два часа.
Не обошлось при этом и без ЧП. Об одном из них корреспондент “МК” узнал от старожила Бориса Кашинского:
— На всем пути делегатов было много народу. Особо шустрые залезли даже на крыши. Я стоял в толпе на Колхозной площади, неподалеку от Щербаковского универмага (здесь теперь сквер и выход со ст. м. “Сухаревская”. — “МК”). Вдруг раздался треск, и крыша универмага рухнула под тяжестью человеческих тел.
Обломками едва не зацепило автобус с телевизионщиками, стоявший как раз под стеной. Народ засуетился, чуть позже появились кареты “скорой помощи”… О количестве жертв мне не известно, а сам обвал я даже успел “щелкнуть” своей “Сменой”.
“Дети фестиваля”
“Импортные” гости вызывали повышенный интерес у московских сверстников. Особым вниманием пользовались делегаты из Африки. Многих из них поселили в гостинице “Ярославская”. Так туда съезжалось едва ли не пол-Москвы.
Понятно, что у простого советского человека была масса вопросов по поводу темнокожих. В том числе не совсем приличных.
— Как-то во время моего дежурства в районе Ленинских гор задержали группу мужчин, — вспоминает Егор Телицын, работавший в дни фестиваля патрульным милиционером. — Они расположились за кустами посреди газона, в центре — два молодых африканца. Пьяные и нагишом. Стали разбираться, и один из мужиков объясняет: мол, поспорили с друзьями, какого цвета у них “хозяйство”. Для разрешения вопроса купили несколько бутылок водки и уговорили (жестами!) прогуливавшихся мимо делегатов завернуть “на пикничок”.
Когда те как следует нагрузились, их удалось убедить устроить стриптиз. Как раз к разгару событий мы и подоспели. Африканцев отправили в гостиницу, а наших — в ближайшее отделение… Знаю и другой случай: один из московских парней “на спор” сумел охмурить негритянку и устроить с ней “для изучения международного вопроса” бурную любовную ночь. Барышне поначалу вроде бы все понравилось, но потом она обратилась с жалобой куда следует. Парня нашли (он, дурень, сам явился к ней — за повтором) и упекли в тюрьму.
Африканцы не оставляли равнодушными и столичных девушек — об их темпераменте и интимных достоинствах ходило множество слухов. Две фестивальные недели побили все рекорды по числу влюбленностей “с первого взгляда” и по числу “залетов”. Весной 1958 года Москву накрыла “черная волна”: в столичных роддомах один за другим появлялись темнокожие младенцы. Так в народе появился новый термин: “дети фестиваля”.
Автору этих строк довелось видеть краткую статистическую выписку, подготовленную для руководства МВД. Так вот, дотошные исследователи вопроса подсчитали, что тогда было зарегистрировано рождение 531 мулата.
Голуби стали неприкасаемыми
Главный символ фестиваля — голубь мира. И по крайней мере на две недели в Москве эти птицы стали “священными”. Как-то посреди улицы в центре города на виду у прохожих таксист ненароком сбил голубка. Уже на следующий день директору таксопарка прислали письменную жалобу: водитель на машине № такой-то задавил птицу, символизирующую мир во всем мире, и сделал это демонстративно. Дело едва удалось “спустить на тормозах”.
Первые валютчики
Толпы иностранцев, бродивших по городу, спровоцировали всплеск активности у фарцовщиков. Именно тогда начали свою деятельность будущие знаменитости нелегального валютного рынка — Рокотов, Файбышенко, Яковлев, — громкое дело которых в 1961 году закончилось расстрельным приговором. Валютчики покупали у делегатов “зеленые” чуть дороже официального курса (он был установлен примерно в 40 копеек доллар), а продавали на черном рынке с 10-кратным наваром.
Интуристов отвезли на остров
Активность при подготовке программы фестиваля проявляли французы. Их представители обратились в оргкомитет с предложением провести в дни фестиваля Международный слет туристов. Проигнорировать эту идею наши функционеры не посмели, хотя им очень не хотелось выпускать иностранцев из столицы.
В ночь на 6 августа литерный поезд отправился из Москвы к озеру Селигер. В нем ехало около 350 человек из 23 стран. Интуристов выгрузили в городке Осташков и на празднично расцвеченных иллюминацией теплоходиках доставили на один из островов посреди озера. Там молодежь участвовала в пеших походах, каталась на лодках, устроила ночные посиделки у огромного костра. И все получилось вроде на славу, но больше международных туристских слетов в СССР не проводили.
Делегаты напились в стельку
11 августа, после закрытия фестиваля, по распоряжению Хрущева был устроен грандиозный прием в Кремле.
На территории Тайницкого сада под открытым небом накрыли столы на 10 тысяч гостей. Главные места занимали сам Никита Сергеевич и первые лица государства — Булганин, маршал Жуков… Спиртное предлагали в изобилии, было произнесено множество тостов, так что многие из иностранцев, непривычных к русским масштабам возлияний, “выпали в осадок”. Но такой вариант был заранее предусмотрен: гостей подбирали дежурные, бережно грузили в легковушки и развозили по гостиницам. Трапеза закончилась фейерверком — столь мощным, что наутро кремлевские крыши и купола оказались засыпаны ошметками картонных патронов.
Из воспоминаний участницы форума Юлии Якимовой:
— Я работала переводчицей. “Моя” делегация из ГДР состояла примерно из 40 человек. А нас — комсомольских работников, сотрудников спецслужб, переводчиков — было при них около 20. Немцы не ходили строем, а разделялись на группы и разъезжались в разные концы — на фабрику к рабочей молодежи, в колхоз, в музей… Лишь позднее мы заметили интересную закономерность: делегаты соцстран и капстран почти не имели точек соприкосновения.
“Как русские много едят!” — удивлялись гости, уплетая на халяву двойные порции за завтраком и ужином.
“Оказывается, здесь воруют!” — озадачивались они, слыша предупреждения, что фотоаппарат не нужно забрасывать на ремешке за спину, а то могут срезать. “Наверное, в шортах ходить неудобно?” — интересовались они. Или советовались: “Нам говорили, что на чай давать в СССР не принято. Правда, люди могут обидеться?”
Со стороны москвичек бывали нескромные предложения иностранцам в виде тайком переданных записочек с адресами. Некоторые делегаты отдавали их нашим официальным лицам. Но какая часть посланий была использована по назначению — неизвестно. Хотя “за связь с иностранцем” в то время можно было серьезно поплатиться.
Надзор со стороны сотрудников КГБ воспринимался как нечто естественное. С прикрепленным к нашей группе неким Феликсом все мы были в дружеских отношениях, даже позволяли себе подшучивать: “А ты с какого языка переводишь?” Но его присутствие заставляло быть начеку. Хотя и без Феликса выучка у нас была хорошая. Разве мог, например, переводчик выполнить такую “провокационную” просьбу делегата: составить список цен на продукты и одежду в СССР? Конечно, мы отказывались.
Только факты
— Делать репортажи с фестиваля приехал колумбийский журналист Габриэль Гарсиа Маркес — будущий знаменитый писатель.
— Рисунок для фестивальной косынки членов французской делегации — голубь с цветами — сделал великий Пабло Пикассо.
— Из словаря иностранцев в молодежные массы Москвы перекочевало словечко “кейф”, быстро превратившееся в привычный сегодня “кайф”.
— В дни праздника власти разрешили невиданную “акцию вольнодумства”: в парке Горького была устроена выставка художников-абстракционистов.
— На музыкальном конкурсе фестиваля впервые прозвучали “Подмосковные вечера”. Суперхит исполнил Владимир Трошин.
— В СССР среди дачников и отдыхающих пошла мода на игру в бадминтон, соревнования по которому были включены в программу фестиваля.
