Во вчерашнем номере “МК” мы рассказали о том, как живется Путину и его соседям на Стрельне и на Валдае. Сегодня мы продолжим рассказ о президентских госизбушках, а также о житье-бытье бывших и будущих соседей российских президентов.
Почему Владимиру Путину не приглянулась любимая госдача Бориса Ельцина в Карелии? Где планируют выстроить очередной спецобъект уже для будущего президента?
Продано!
Штамп поставлен на абхазской даче Сталина на Холодной речке, в 15 км от города Гагры. Госдача Хрущева, что в центре Киева, давно отошла Институту педиатрии, акушерства и гинекологии. Излюбленную летнюю резиденцию Михаила Горбачева в Форосе передали экс-президенту Украины Леониду Кучме.
Конец эпохи — конец резиденциям.
Так, с уходом с политического олимпа Бориса Ельцина стали поговаривать о кончине госдачи в поселке Шуйская Чупа.
Зато к концу второго президентского срока Владимир Путин присмотрел себе местечко на берегу Балтийского моря. Поговаривают, неспроста…
Какая судьба ждет любимую резиденцию Ельцина в Карелии и есть ли будущее у возможной новой госдачи Путина — в репортаже специального корреспондента “МК”.
С уходом из жизни Бориса Ельцина Шуйская Чупа осиротела.
Что сейчас находится за кованой оградкой, возведенной вокруг внушительного участка лесного массива в Карелии? Об этом не ведают даже охочие до сплетен местные жители.
Не доезжая до указателя “Шуйская Чупа” — поворот на президентскую резиденцию.
Спешу по направлению к госдаче. Несколько крутых поворотов, и передо мной фигурная решетка спецобъекта, точная копия той, которая окружает Летний сад в Санкт-Петербурге. Говорят, эту кованую ограду мастера Александровского завода отлили буквально за один день специально для первого президента.
Приближаюсь к воротам резиденции. На калитке — знак ограничения скорости. Рядом висит почтовый ящик. При Ельцине эта жестяная емкость ежедневно заполнялась жалобами недовольных горожан.
Из сбитой на скорую руку деревянной будки КПП выскакивает молодой человек в форме.
— Проезд закрыт, — улыбаясь, встречает меня охранник.
— А что там сейчас находится? — киваю в сторону резиденции.
— Секретный объект. Никаких сведений не имею права давать, — улыбка не сходит с лица собеседника. — Да и честно говоря, я сам толком не знаю, что там… Мое дело маленькое — сторожить въезд. Дальше будки мне запрещено гулять.
На самом деле охранять здесь давно нечего. Но главное, охранять это богатство не от кого. За несколько часов прогулки по окрестностям я не увидела ни одной машины, не встретила ни одного человека.
— Проезд на машине сюда вообще запрещен, — разводит руками собеседник. — Пешочком вы можете добраться только до обкомовских заброшенных дач. Хотя смотреть там особо нечего. Жалкое зрелище…
Сворачиваю на параллельную тропинку. Дорогу преграждают ржавые ворота и металлическая табличка — “Внимание. Въезд на территорию поселка Шуйская Чупа только по пропускам. Администрация”.
Это нелепое предупреждение, как взгляд из прошлого. Ведь даже ключ от этих ворот давно утерян.
Дорога в сторону бывших обкомовских дач виляет, как лисий хвост. Резиденция остается далеко позади. Теперь по обе стороны трассы только непролазные чащи. Но это обманчивое впечатление. Стоит сделать шаг в сторону, как сквозь заросли, словно туннели, прорезаются тропы. Это дело рук, вернее, ног бывших охранников Ельцина. После них осталась выжженная земля.
Тропинка выводит меня на небольшую лужайку. В центре — покосившаяся деревянная будка, подобие деревенского сортира. Кстати, таких сооружений по всему лесу раскидано порядка двадцати. Известно, что Борис Николаевич страсть как любил вечерком прогуляться по лесу. Не могла же бдительная охрана бросить своего хозяина.
Интересно, где же все-таки знаменитые обкомовские дачи?
Неужели это те самые деревянные халупы грязно-голубого цвета, чьи железные крыши, покрытые мхом, выглядывают из-под сосен?
С 1936 года эти постройки принадлежали партийной элите.
Подхожу к одному из домов. На окнах до сих пор висят белые хлопчатобумажные занавесочки. Внутри остатки былой роскоши — покрытый пылью мебельный гарнитур, хрустальная люстра и ковер ручной работы.
— Не стучите, все равно никого не дозоветесь, — раздается женский крик со стороны крайней постройки.
60-летняя Елена Васильевна уже много лет арендует один из домов-призраков близ президентской резиденции. Хозяину, бывшему партийному чиновнику, платит сущие гроши — 2,5 тысячи рублей за пять месяцев аренды.
— Это единственный дом, в котором еще теплится жизнь, — начала беседу женщина. — Остальные дачи находятся в жутком запустении. Продать их тоже не предоставлялось возможным — они до сих пор принадлежат государству. Видите, здесь даже заборов нет. В то время на эту территорию не ступала нога простого смертного. А при Ельцине и подавно весь лес кишел военными. Кто сюда мог сунуться? Слышала, Путину здесь не понравилось, вот и охранять нас стало некому. Но по старинке мы по-прежнему не запираем двери. Сюда даже грибники не шастают, что уж говорить о мародерах или маньяках. К сожалению, отдыхаю я здесь последний год. Зимой эти дома все-таки снесут.
В 20 метрах от парка советского периода за свежевыкрашенным высоким забором виднеются черепичные крыши солидных особняков.
— Этот коттеджный городок выстроили для обслуги президента, — объясняет собеседница. — У входа — охрана с собаками. Над въездом — камера слежения. Комендант госдачи — полковник КГБ в отставке Павлов. Уже много лет он круглые сутки следит за порядком президентских апартаментов, по ночам включает фонари. Для его семьи на территории резиденции выстроили двухэтажный кирпичный коттедж. Живет он там на полном обеспечении, получает приличные деньги. Вежливый, приятный мужчина. Только про работу распространяться не любит.
Если резиденция практически не охраняется, как же все-таки заглянуть на территорию спецобъекта? Моя собеседница любезно соглашается проводить меня к любимому озеру Ельцина. А там и до калитки резиденции — рукой подать.
Однако и здесь дорогу преграждает пост КПП. Совсем юный солдатик обреченно разводит руками: “Не могу я вас пропустить, да и смотреть тут нечего. Вон видите, одни безликие коттеджи, выстроенные под копирку, — машет в сторону застроенной территории. — Кого мы тут охраняем, понятия не имею. Редко приезжают какие-то незнакомые мне люди с семьями, вот и все…”
Прямо у ограды резиденции — десяток заброшенных парников. Когда в 94-м году началось строительство правительственного объекта, селяне боролись за свои теплицы не на жизнь, а на смерть. Позже наладили бизнес — за сумасшедшие деньги сбывали выращенные огурцы-помидоры поварам Ельцина. С уходом Бориса Николаевича на пенсию лавочка прикрылась. Держать парники вдали от дома местным жителям стало невыгодно.
Кстати, когда объект был сдан, сотрудники пресс-службы организовали для журналистов беспрецедентную акцию. Десяток корреспондентов пропустили на территорию спецобъекта оценить трехэтажный комплекс, выстроенный для Бориса Ельцина. По слухам, строительство главного корпуса обошлось в полмиллиарда долларов.
Вот как описывали свои впечатления корреспонденты местной многотиражки. “…На стенах матерчатые обои, подобные виденным в шелковых гостиных Екатерининского дворца в Пушкине. Пол из искусственного итальянского мрамора с подогревом: вне зависимости от температуры на улице полы в резиденции поддерживают температуру +23 градуса. Шикарный лифт. Огромная сауна, отделанная канадским апашем, большой зал для бильярда. В кабинете Ельцина висят картины мастеров XVIII века. Возле каждой из спален главы государства и его супруги — своя туалетная комната. Около президентской ванной — специальное парикмахерское кресло для срочной стрижки. Во дворе — самый дорогой в Европе теннисный корт…”
Конечно, с годами многое в резиденции изменилось. Например, известно о существовании вертолетной площадки, бильярдном клубе и десятке гостевых домов. Только вряд ли теперь нам посчастливится воочию полюбоваться современными новшествами.
Перед отъездом из Шуйской Чупы я навестила ближайших соседей президента. Наши посиделки с селянами сводились к печальному: “Раньше было лучше…”
— В конце 50-х годов я возил воду на территорию нынешней резиденции, — вспоминает дед Степаныч — Тогда там красовалось одно небольшое двухэтажное правительственное здание, которое возводили болгары и румыны. Строители жили в бараках за 20 км отсюда. Добирались до Чупы своим ходом. А еще там находились шикарные магазины для высоких чиновников, где можно было отовариться финским сервелатом и красной икрой. Пробраться туда было проще простого. Например, местные пацаны вечерами бегали туда к девчатам из столовки. В начале 90-х урезанную территорию отдали президентской администрации. Тоже неплохо было. Порядка здесь не стало только в последние годы, когда резиденцию решили продать. Кому? До сих пор неизвестно…
Сегодня жителям Чупы остается только ностальгировать по былым временам. И каждый из них искренне жалеет о кончине резиденции.
— Это покажется странным, но как не стало Бориса Николаевича, природа здесь как будто омертвела, — вздыхает дачница Антонина Матвеевна. — Где то обилие раков, которым кишели озера? Где щуки? Сейчас все загажено, дома ставят прямо на берегу водоема. При Ельцине здесь было строго — ближе 50 метров от воды строиться запрещали. Знаете, а ведь мне как-то довелось столкнуться с Борисом Николаевичем. Практически лоб в лоб. Помню, пошла я на озеро плотву для кота половить. Закинула удочку, вдруг вижу, совсем рядом зеленый катер стоит. А в нем — сам президент. Ох и перепугалась я тогда, думала, не избежать мне ареста. Но охранники Ельцина даже не прогнали меня. А вот когда сюда один-единственный раз наведался Путин, такого шухера навели! Трассу мыли шампунем. На шоссе через каждые 10 метров выставили шалаши для охраны. Когда его кортеж несся по дороге, всем, кого застали на пути, велели в кусты нырять. А Владимир Владимирович в Чупе даже на ночь не остался. Ходили слухи, что президента спугнули наши комары. Это неправда. Я знаю, что на территории резиденции никаких комаров нет. Там стоят специальные установки, с помощью которых травят насекомых.
Последний раз в Карелии Борис Ельцин был летом 1998-го. На выезде из Петрозаводска тогда вывесили щит: “Добро пожаловать, Борис Николаевич!”. Теперь эта растяжка украшает сарай одного местного жителя. Видимо, не хотят старожилы Шуйской Чупы прощаться с эпохой. Даже направляясь за морошкой в сторону президентской резиденции, селяне по-прежнему говорят: “Айда к Ельцину”.
Слухи о том, что в Калининградской области планируется строительство новой резиденции главы государства, разлетелись по стране еще в прошлом году. Но досужие сплетни не получили официального подкрепления. И только в начале февраля губернатор Калининградской области Георгий Боос наконец-то дал отмашку. На очередной пресс-конференции он заявил, что возведение комплекса планируют начать весной на территории бывшего военного городка в окрестностях курорта Пионерский. Срок строительства определили в полтора-два года.
Но воз и ныне там…
Что же произошло? Почему запланированное мероприятие сорвалось? Ответ на этот вопрос я нашла уже на месте…
Железнодорожная станция “Курорт Пионерский”. Аккуратное белоснежное здание вокзала. Самый центр города. На первый взгляд вполне чистое, даже уютное провинциальное местечко. Но это впечатление обманчиво. Стоит отклониться на километр от центральной части, как картинка меняется.
Территория бывшего военного городка обнесена глухим кирпичным забором. Ранее здесь располагался курорт для лечения нервных заболеваний. А в 30-е годы прошлого века на этом месте был учебный центр немецких летчиков “Люфтваффе”. Ничего не скажешь, бюргеры строили на совесть. По сей день ни одна постройка не разрушилась.
К бывшему КПП — кирпичной будке без окон и дверей — ведет разбитая вусмерть дорога. Сейчас пост дежурного сменил свою первоначальную функцию, судя по нарисованной мелком жирной букве “М”.
Далее чуть покосившаяся автобусная остановка — прежде отсюда отходил спецтранспорт для служивых. Рядом — крошечный сарай из пластика. Наверху вывеска: “Парикмахерская. Часы приема с 13 до 18”.
Подхожу к вытянутому двухэтажному строению. Бывшая казарма, переродившаяся в общеобразовательную школу №1. Внутри все напоминает об армейских буднях. Бледно-голубые стены, высоченные потолки, классы, где когда-то стояли двухъярусные кровати. Не хватает грозного: “Подъем! Тревога!”
— Правда, что в этом месте строят резиденцию? — интересуюсь у директора школы.
— Разговоры об этом ведутся, — не отрываясь от тетрадей, отвечает женщина. — Но никакой ясности пока нет. Во всяком случае строительные работы еще не начинались. В марте к нам приезжала комиссия из Москвы. Солидные люди оценивали территорию. Ходили слухи, что нарисовали даже проект будущей резиденции. Но сейчас что-то замолчали. Хотя наша школа с нового учебного года закрывается. Вроде сюда собирались поселить гастарбайтеров, которые будут возводить спецобъект.
Однако местные мужики, работавшие по соседству со школой, только усмехнулись.
— Брехня все это. Какая резиденция? Вы сами-то в это верите? — затягиваясь сигаретой, размышляет один из них. — Мы вот новый забор ставим. Хозяин последние деньги за него отдал. Теперь он отсюда точно ни ногой… Думаем, ему-то виднее…
Насчет “ему виднее” собеседник, конечно, загнул. Городские власти давно махнули рукой на обитателей военного городка, как, собственно, и на сам курорт. И оповещать селян о строительстве госдачи до поры до времени никто из них не намерен.
Однако большинство местных жителей вот уже полгода сидят на чемоданах и грезят, когда же их городок приобретет ту же значимость, что и резиденция “Бочаров Ручей”.
Направляюсь к двухэтажной постройке. О том, что здесь располагалась точка общепита, говорит надпись: “Кафе “Матросское”. Сегодня это место отдали погорельцам из соседнего дома. Теперь в помещении кафе живут три семьи.
Одна из квартиранток Татьяна демонстрирует свое скромное хозяйство.
— Когда я услышала, что здесь будет резиденция, только рассмеялась, — наливает чай собеседница. — Места здесь красивые, но, представляете, сколько сюда надо вложить денег, чтобы обустроить всю территорию. А сколько на это потребуется времени! У нас ведь здесь перебои со светом, водой, газа нет, даже дороги засыпать щебенкой не могут.
Самое просторное помещение в квартирке — кухня с закопченными окнами и дырой в стене, забитой половой тряпкой. В жаркое время это отверстие заменяет вентиляцию. Двадцать “квадратов” делят между собой три хозяйки.
— Внизу находится кочегарка. Она коптит так, что стекла не успеваю мыть, — продолжает Татьяна. — До недавнего времени дом находился на балансе воинской части, которой давно не существует. А весной нам объявили, что наш участок теперь принадлежит Москве. И к кому теперь прикажете обращаться? Может, к самому президенту? Прописывать нас сюда тоже отказываются. Но и о выселении речи не ведется. В мае нам обещали дать новое жилье. Потом заговорили про июнь. А теперь вообще все заглохло. Да и где в Пионерском взять столько квартир? Ведь на этой зоне проживают больше ста семей! Господи, не знаю, какому богу молиться, чтобы президент занял наше место.
Бредем по протоптанным дорогам, перепрыгивая через глубокие лужи. Природа здесь настолько пышная, что не сразу замечаешь десятки заброшенных домов. По ночам местные жители носа из своих убежищ не кажут. Пустующие дикие хоромы — благодатное пристанище для бродяг и мошенников.
Спускаемся к морю. Белоснежный песок усыпан битыми стеклами, сигаретными окурками и бытовыми отходами. Убирать прибрежную зону некому. А главное — не для кого. Туристы здесь редкие гости.
В этом нет ничего удивительного. Пионерский давно не оправдывает статус курорта. Без сомнения, президентская резиденция могла бы внести изменения в скромный уклад этого места.
— А вот бывший армейский плац, — выходим на асфальтированную поляну.
В центре — два камня. Бывшие памятники героям Великой Отечественной войны. Сейчас на одном красуется надпись ярко-желтой краской — “В добрый путь!”. Чуть ниже кто-то пририсовал надгробный крест.
Все бы ничего. И можно было списать невежество по отношению к памяти павших на банальную нехватку денежных средств, если бы в двух шагах от плаца не оказалось братской могилы. Во всяком случае местные жители уверены, что под двумя березами похоронен прах девяти моряков.
Пробираемся сквозь высокие заросли обжигающей крапивы. На мемориальной доске — фамилии погибших во время войны советских солдат. Девять затертых строчек. Старшина Тамбасов, лейтенант Копов, матрос Никонов, капитан Осипов, мичман Завируха…
Об этом памятнике знают далеко не все жители Пионерского.
Поэтому и помнить о героях некому.
Хотя подвиг одного из них известен всей России.
Старшина Иван Тамбасов стоит первым в списке. Этот человек вошел в историю обороны Ленинграда под именем “огненного комендора”. Он находился на палубе знаменитого линкорна “Октябрьская революция”, когда у самого борта корабля разорвался вражеский дальнобойный снаряд. Загорелись ящики с боеприпасами. Чтобы избежать гибели всех членов экипажа, Тамбасов начал выбрасывать горящие снаряды в воду. Последний разорвался у него в руках.
Старшина первой статьи был посмертно награжден орденом Красного Знамени. А зенитному орудию на левом срезе палубы корабля присвоили его имя.
Ивану Тамбасову было всего двадцать пять. Круглого сироту, воспитанника детского дома хоронить было некому. А теперь и последняя память о нем может быть стерта с лица земли.
История остальных восьми солдат неизвестна. Их имена не занесены в энциклопедию ВОВ. Кто о них вспомнит, если на костях воинов будет возвышаться один из роскошных корпусов резиденции главы государства?
Чтобы как-то прояснить ситуацию, мы связались с администрацией города Пионерский.
— Пока еще никто не отменял решения о строительстве правительственной резиденции на территории бывшего военного городка, — сообщили сотрудники архитектурного отдела. — Сейчас ведутся бумажные работы. Конечно, вряд ли мы уложимся в запланированные мэром сроки. Основная загвоздка в том, что часть той земли принадлежит Министерству обороны РФ. По всей видимости, передача земли займет достаточно длительное время.
Когда появилась информация о строительстве спецобъекта, по Калининграду поползли слухи о возможности главы государства баллотироваться на третий срок. Судачили, что и выбор территории под резиденцию — не случаен. Ведь супруга Владимира Владимировича родом из этих мест…
Зато с приходом к власти нового человека может статься, что местным жителям придется все-таки коротать век в своих древних немецких халупах. И лишь иногда хвастаться перед случайным туристом: “На этом месте мог бы жить Путин!”
