Умер Эрик Курмангалиев, и можно уверенно сказать, что Россия лишилась своего самого редкого голоса. Его никто не называл соловьем России, не сравнивал с певчим дроздом. Эрик был просто Эриком, и все знали, что это самый яркий и талантливейший контртенор.
Для публики это случилось внезапно. Для самых близких — ожидаемо. Но никто не хотел, чтобы он умирал. Даже он сам, хотя предчувствовал кончину.
В театральную и музыкальную Москву Курмангалиев ворвался резко и взял ее практически без штурма. Он сыграл у Романа Виктюка в спектакле “М.Баттерфляй”, и именно его участие принесло успех постановке.
Инфернальное существо с длинными волосами и раскосыми глазами ходило по сцене и издавало звуки заоблачной высоты. На него обрушилась слава. Выдержал ли он ее? У выпускника Института им. Гнесиных голова закружилась — поклонники из разных социальных слоев рвали на части, каждый хотел назвать себя его другом, тусовки, выпивки…
Но это не мешало Курмангалиеву учиться в аспирантуре, в консерватории у Нины Дорлиак, концертировать. В театральных постановках он больше не участвовал, но пел, и по красоте голоса и артистичности ему не было равных.
В последнее время болезнь все чаще давала себя знать. У него была больна печень, но он категорически отказывался ложиться в больницу.
Хроника последнего месяца артиста: Эрик едет на Дон, где он не так давно приобрел в собственность землю и дом на ней в хорошем состоянии. “Из Москвы надо уезжать — чудовищная экология, здесь жить невозможно”, — говорит он друзьям. Ему действительно очень нравится на Дону, и он всерьез подумывает о том, чтобы проводить там большую часть года. А еще он вынашивает планы продать московскую квартиру (жил в районе метро “Полежаевская”), купить квартиру в Будапеште (очень любил этот город) и изменить свою жизнь. Однако планам не суждено сбыться.
По дороге в Москву он заболевает пневмонией. Врачи, естественно, назначают ему антибиотики. Несколько курсов — пневмония проходит, но печень, и без того больная, “садится” окончательно. Жена буквально насильно кладет его в больницу. Врачи сразу предупреждают — печень практически не работает. Его лечат, ему как будто становится легче, но 16 октября певец впадает в кому, из которой он не выходит...
31 декабря ему исполнилось бы 48 лет.
Что остается нам? Только память. С Асафом Фараджевым Эрик дружил 27 лет. Целая жизнь. Г-н Фараджев:
— Вы знаете, все творческие люди, тем более такого масштаба, как Эрик, сложные. Это аксиома. Эрик был неповторимым. И в нашей жизни уже не появится такой удивительный человек. Солнечный, светлый, я называл его “маленьким Моцартом”. И это был поистине моцартианский характер: в отношении и знакомых, и незнакомых людей, Эрик никогда не показывал тяжелые стороны своей жизни. Так, приехав на одну встречу, которую нельзя было отменить, он очень бодро держался, радостно улыбался — и в голову бы не пришло, глядя на его веселое настроение, что у него только что умерла мама… Оставалось лишь удивляться его мужеству. А спустя два дня он потерял сознание, находясь у друга своей матери…
— Говорят, после “М.Баттерфляй” он не очень дружественно расстался с театром Романа Виктюка…
— Мы все расстались с этим театром не очень дружественно. И Эрик впоследствии старался не вспоминать об этом проекте. А при разговоре о Виктюке делал вид, что вообще не знает, про кого идет речь. У Эрика никогда не было фанфаронства, звездности, но, конечно, этот спектакль дал ему ощущение полетности, он был счастлив определенное время…
— В последние годы он был до конца востребован?
— В его жизни так и не появилось достойного импрессарио или продюсера — тех людей, которые могли бы помочь Эрику сделать его дорогу в творчестве более прямой. Понимаете, Эрик не был халтурщиком — к творчеству он относился предельно тщательно и никогда не шел на проект, если не был уверен, что сделает все блестяще. Но Эрик был неорганизованным, по жизни — рохля. Мог распустить себя, а жизнь-то штука жестокая. Он был раздражающе бескорыстен. Никогда не использовал людей в своих целях.
— Почему он не перебрался, скажем, на Запад?
— Понимаете, его творческий расцвет пришелся на 80—90-е, еще был СССР, и за рубеж не очень-то поедешь.
Да, а здесь с таким голосом, как у Эрика, предложений было немного. К тому же на “М.Баттерфляй” он повредил себе связки, долго лечился в Будапеште, думали, вообще без голоса останется. Он родился в западном Казахстане, — там ведь, знаете, были разные касты — высшие, низшие. Так вот он принадлежал к самому аристократическому роду — роду воинов. Поэтому был очень сильным, его ни за что не заставишь делать то, что ему не хочется.
В последние годы он все чаще выбирал для себя одиночество, стал печальнее — да, это было заметно. Хотя продолжал оставаться таким же светлым, несмотря на разочарования в жизни.
Попрощаться с любимым певцом можно будет в четверг: в 11.30 в церкви Святителя Николая в Подкопаях (Китай-город) состоится отпевание и при церкви же — гражданская панихида. Похоронят Эрика Курмангалиева несколькими днями позднее на Ваганьковском кладбище.
