Космонавт Романенко сына наказывает рублем

“Не хочу, чтобы мой сын десятилетиями ждал звездного часа”

Он сын космонавта Юрия Романенко. В юности увлекался подводной охотой, пел в подворотнях песни “Машины времени” и готовился стать космонавтом. Главная мечта его жизни почти сбылась.
Но вот своего 13-летнего сына космонавт-испытатель Роман РОМАНЕНКО к звездам посылать не собирается.

“Даже если бы Максим очень этого захотел, я бы его не пустил!” — говорит Роман.

Так что теперь космическая династия может прерваться.

О том, как воспитывают детей в космической семье, Роман рассказал “МК”.

СПРАВКА "МК"

Юрий Викторович Романенко, 1944 г.р., полковник в отставке, летчик-космонавт СССР, выполнил три космических полета, за два из них в 1978 и 1980 годах получил звание Героя Советского Союза.

Роман Юрьевич Романенко, 1971 г.р., подполковник, член отряда космонавтов ЦПК им. Гагарина. До зачисления в отряд служил военным летчиком 70-го отдельного испытательного тренировочного авиаполка особого назначения им. Серегина РГНИИ ЦПК. Трижды входил в состав дублирующих экипажей. В космосе побывать пока не довелось.

— Роман, ты помнишь первый полет отца в космос?

— Помню. Это был 1977 год. Очень яркий год для нашей семьи. И первый полет отца, и рождение моего младшего брата Артема. Мне тогда шесть лет было, все уже осознавал. Правда, и для меня, и для мамы известие о том, что отец полетел в космос, стало неожиданностью. Раньше вообще до последнего старались не афишировать запуски ракет. Мы знали лишь, что в декабре 1977-го наш отец был в резерве, то есть космонавтом-дублером. Однако в последний момент кто-то из основного состава заболел, и пришлось менять целый экипаж. Вот так Юрий Романенко и оказался первый раз в космосе. И сразу установил рекорд по длительности пребывания на орбите — 96 суток.

— Ты гордился им, хвастался перед сверстниками?

— Гордился, конечно, но хвастаться особенно было не перед кем. Ведь в Звездном городке в нашем 2-м “космическом” доме и в соседском, 4-м, жили только семьи космонавтов. Я бегал во дворе с дочками Леонова, с сыновьями Ковалёнка и Попова. Для нас полеты отцов были чем-то вполне нормальным, обыденным. Тем более что мы не были особо избалованы их вниманием. Они все время находились то на тренировках, то в командировках, то в космосе.

Когда же я попадал в компанию других ребятишек, к примеру в пионерском лагере, то, наоборот, очень смущался, когда все узнавали, кто мой отец. Бывало, что он навещал меня, и тогда в лагере устраивали настоящее шоу. Все его обступали, брали автографы. Меня буквально носили на руках, отчего я страшно краснел. Девочки сразу клинья начинали подбивать, пацаны же делились на две группы — одни искали со мой дружбы, другие подкалывали: ну что, сынок космонавта, как сыр в масле катаешься? Кому такое понравится?

— Но ты же не будешь утверждать, что вы в чем–то нуждались?

— Почти ни в чем. У нас в городке был специализированный магазин, где исключительно семьям космонавтов продавали дефицитные по тем временам товары: джинсы, кроссовки-“ботасы”, фанту, кока-колу, коньяк, сигареты “Мальборо”... К тому же после каждого полета нас снимали с уроков и везли на море, на Кубу. Потом все завидовали, когда в декабре-январе мы возвращались черными, как негры, одни ладошки сверкали.

— С учебой не отставали после таких поездок?

— Бывало. Приходилось нагонять.

— Какие предметы были у тебя любимыми?

— История, география, пение, физкультура... Признаюсь честно, учился я без особого энтузиазма. Особенно терпеть не мог урок литературы. Хотя в свободное время просто зачитывался фантастикой Беляева.

— За “двойки” наказывали?

— Да, папа бил ремнем, лишал меня до выходных просмотров любимых фильмов (особенно я страдал, когда в это время шел сериал “Семнадцать мгновений весны”). Еще в наказание заставляли зубрить английский.

— Ну вот, а говоришь, что отцы-космонавты практически вами не занимались...

— Нет, отец действительно часто выезжал в командировки, но, когда тренировался в Звездном городке, обязательно уделял внимание нашему воспитанию. В выходные же нам и вовсе не было никакого покоя. Подъем в 6 утра, зарядка. Только позавтракали, и сразу все в машину. Наша белая “Волга” (тогда у всех космонавтов были исключительно белые или черные “Волги”) еще с вечера была укомплектована для поездки на реку.

— Рыбачить?

— Не совсем обычным способом. Отец заразил меня, брата, а сейчас уже и моего сына подводной охотой. Это когда погружаешься в снаряжении с гарпуном под воду и выслеживаешь рыбу на ее, так сказать, территории, в равных с жертвой условиях. Мы охотились и на нашей речке Мелёже, которая протекает недалеко от Звездного, и на морях. Помню, на Кубе даже делали чучела из загарпуненных колючих рыб.

— В переходном возрасте многие подростки конфликтуют с родителями. Было ли у тебя нечто похожее?

— Непонимание со стороны взрослых я ощутил впервые, когда мне запрещали заниматься музыкой. У нас с друзьями была своя рок-группа, но не было места для репетиций. Мы тайком пробирались в школу после уроков и орали во весь голос песни “Битлов”, “Машины времени”, “Воскресения”, Кузьмина. Вот за это нас гоняли и учителя, и родители. Ругали, ставили плохие оценки по поведению. Иногда от безысходности нам приходилось перемещаться в подъезды и продолжать играть там.

— И спиртное, наверное, тогда попробовали? Коньяк, “Мальборо”...

— Нет, ни в 14, ни в 15 я спиртным на баловался, это было позднее, в училище. Тем более что уже в 7-м классе я определился с будущей профессией, налегал на спорт — занимался теннисом, плаванием.

— Сам захотел стать космонавтом или отец посоветовал?

— Сначала я особо не задумывался, кем быть. Решение пришло после экскурсии с отцом в тренажерный зал Центра подготовки космонавтов. Меня, шестиклассника, усадили на крутящееся кресло (это то, на котором проверяют вестибулярный аппарат космонавтов). Крутанули, помню, как следует, а мне хоть бы что — тошноты ни в одном глазу. А потом врач удивленно сказал: “Да тебя можно хоть сейчас в космос отправлять! Такой вестибулярный аппарат не каждому дается от природы”. Ну вот я и решил стать космонавтом. Да и отец советовал. Говорит, раз гены мои перенял, по моим стопам и иди. В 8-м классе я пошел в Ленинградское суворовское училище, а потом в Черниговское высшее военное училище летчиков им. Ленкома, которое когда-то давно заканчивали многие космонавты, в том числе и мой отец.

— Так, может, теперь настала очередь и твоего сына Максима по тому же пути направлять, для преемственности поколений?

— Нет, я не хочу, чтобы он был космонавтом при тех условиях, в которых мы сейчас находимся. Это раньше все были заражены настоящим патриотизмом, профессия космонавта считалась престижной. И, что самое главное, молодые космонавты были востребованы. Во времена моего отца новички “выходили” на орбиту после 3—4 лет подготовки. Я же не могу попасть в космос вот уже 10 лет! Так и сижу в отряде космонавтов, еще ни разу не слетав. Стыдно уже перед родными и знакомыми. Могут подумать, что я просто не дотягиваю до установленной планки. Хотя по сравнению с другими своими коллегами я еще в лучшем положении — по крайней мере трижды меня назначали дублером, а один раз вообще планировался в основной экипаж. Потом, правда, вежливо подвинули... Времена сейчас другие — на первый план частенько выступает коммерческий интерес. Космические туристы платят большие деньги, вот их и ставят в полет вместо новичков-космонавтов.

В общем, не хочу, чтобы и сын мой десятилетиями ждал своего звездного часа, лучше за это время пусть обучится другой профессии. Но сам я надежды не теряю — зря, что ли, день и ночь тренируюсь. Я сейчас в такой форме, в любой момент скажи лететь — и я уже готов. Мое поколение — это, наверное, поколение последних романтиков, которые во что бы то ни стало добиваются своего. Причем, слетав на орбитальную станцию, я планирую попытаться в будущем пройти и в состав лунного экипажа.

— А сын-то чем увлекается сейчас?

— Он, как и я когда-то, играет рок в школьном ансамбле. Правда, слава богу, их теперь не гоняют. Наоборот, все очень хорошо организовано. На днях за хорошую учебу мы ему с женой даже барабанную установку подарили, ведь Максим у нас барабанщик. Кстати, нынешние ребята тоже иногда поют песни “Машины времени”. Но кроме этого у Максима есть еще одна страсть — театральная студия. Они со школьной труппой даже в другие города выезжают на гастроли. На досуге же между уроками и занятиями в школьных студиях сын играет в компьютерные игры, пишет музыку.

— А обязанности домашние есть?

— Иногда просим его забрать младшую сестренку Анастасию из садика, мусор вынести, в комнате своей прибрать, посуду помыть. Правда, порой он ленится и забывает про мусор или посуду. Один день забыл, второй — а на третий папа (то есть я) уже применяет карательные меры.

— Неужели тоже при помощи ремня?

— Нет. Я не бью сына. Для современных детишек самое страшное наказание — наказание рублем. Провинился — не получишь денег на новый игровой диск или компьютерную программу.

— А младшая дочь какие подает надежды?

— Она очень шустрая, общительная девочка. И в садике, и дома — все под ее контролем. Несмотря на свой 4-летний возраст, она у нас уже уверенно плавает — на море научилась. Но ее энергия порой создает и дополнительные трудности. К примеру, вечером разыграется — не остановишь, а потом до часу ночи не может уснуть. Иногда даже шлепнешь ее сгоряча. Потом, правда, всегда жалею. “Ну вот что этот маленький человечек тебе сделал, что ты ее бьешь?” — корю я себя.

— Жена тоже придерживается строгого стиля воспитания?

— Нет, она очень мягкий человек, дети могут ей на голову залезть, а она даже голоса не поднимет.

— То есть у вас в семье есть “добрый” и “злой” родитель?

— Типа того — я взял на себя неблагодарную миссию. Кому-то надо и наказывать. Но, несмотря на то что я иногда бываю строг с детьми, они все равно чувствуют, как я их люблю. “Папочка любимый пришел!” — так Анастасия кричит, когда я прихожу за ней в садик, и это ни с чем не сравнимое счастье.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру