Завтра ему исполнилось бы 63…
Больничная палата. Мужчина средних лет полусидит на больничной койке, в вену из подключенной капельницы сочится лекарство. Две молодые женщины, пришедшие проведать пациента, распростерты на линолеумном полу. Все трое бормочут, кричат, хохочут, спорят. Входит медицинская сестра. И ударяется в крик:
— Больной! Вы в своем уме?
В ответ мужчина с не меньшей яростью возражает:
— Покиньте помещение! Идет репетиция!
Действительно репетиция. Действительно больничная палата. Для Гедрюса Мацкявичюса подобные “сборы труппы” с тех пор, как он заболел, стали привычными.
Он родился в литовской провинции, вдали от очагов культуры, получил профессию биохимика. Соприкоснувшись с волшебством сцены, переиначил собственную жизнь, переехал в Москву, сплотил единомышленников… В чем суть его эксперимента? Слова на подмостках заменял пластикой, хореографией. Это был театр Тишины и Музыки. Он создал его во времена, когда, казалось, невозможно было преодолеть инерцию повтора. Одержимому упрямцу разрешили открыть студию при… Курчатовском институте. Ходатаем выступил академик Александров. Он же выколотил Гедрюсу первое жилье в Москве. Соседом оказался Александр Абдулов. Спектакли “Преодоление”, “Вьюга”, “Красный конь”, “Звезда и смерть Хоакина Мурьеты” перевернули представление о возможностях драматического искусства. Во французской энциклопедии “Люди — достояние ХХ века” появляется статья о Гедрюсе, заокеанские радиостанции приравнивают его к Мейерхольду…
Надо было видеть квартиру, где он, заболев, продолжал работать, квартиру, превращенную в декорацию: огромное зеркало, эскизы постановок, цветы, разукрашенный его собственными руками буфет в кухне… Надо было наблюдать те репетиции.
— Как изобразить кентавра? А как поднимается с земли лошадь? Какую часть она поднимает первой?
— Как изобразить змею? У змеи главное — взгляд. Когда она переводит взгляд, то поворачивает голову…
Откуда он это знал? Может, заприметил на глухом хуторе, где рос? И пытался обессмертить те простенькие картинки, которые многие наблюдают ежеминутно, но не улавливают в них привкуса вечности?
Его последняя работа “Пошли мне сад” в исполнении актеров Веры Смоляницкой (Марина Цветаева) и Анатолия Бочарова (мим) — маленький шедевр. Воздушный поцелуй, посланный гением на прощанье. Спектакль начинается буднично: в свой день рождения Марина Ивановна (которой скоро предстоит болтаться в петле) чистит картошку…
Есть ли алгоритм в действиях Смерти? Какими канонами она руководствуется, выкашивая участки угодившей под ее косу делянки? Замечено: она, как и Бог (Тройственное Лицо), предпочитает тройственные союзы. 3 января умер Александр Абдулов, а 13 января не стало Гедрюса Мацкявичюса. О третьем ушедшем вместе с ними умолчу, но скажу: он тоже долгое время был их соседом по театральной юности и исповедником-собеседником.
Древние мифы о богах, полубогах, титанах и кентаврах — не вымысел. Представители названных пород (в человеческом обличье) встречаются и в сегодняшней жизни. Но нам недостает опыта распознать их. Помните кентавра Хирона, искавшего корни познания и внушавшего ученикам-героям: “Правда чудес — настоящая правда!”? Раненный отравленной стрелой Геракла, кентавр был обречен на вечные муки и отдал свое бессмертие Прометею и богу-врачевателю Асклепию. “Не могу больше искать корней познания, не могу ходить по земле: не поднимают ноги мое тело… Весь я полон страдания. Лишь печалю своей мукой других. Не могу я мыслью создавать новые миры! А ведь в этом вся радость мысли… Крик бесцельного страдания жалок. Высоко только страдание оправданное. Потому и терпит свое страдание Прометей, что оно мятежное страдание…”
Разве не схожа судьба Хирона с судьбой Гедрюса, разве не вправе он был бы произнести созвучный монолог?
К друзьям и недругам он обращался одинаково: “Маленький мой!” Один актер возмутился: “Я не маленький!” Гедрюс сказал: “Не обижайся, мы все — маленькие. Крошки, песчинки”. Своему близкому товарищу, актеру Андрею Дубовскому, говорил: “В театре, как и всюду, незаменимых нет, но все — неповторимые”.
После того, как Гедрюс покинул нас, справедливость этих слов воспринимается особенно остро. Гедрюса не хватает всем, кто его знал.
