Создатели отечественного кино любят эксплуатировать вечнозеленую тему разлученных и затем счастливо соединившихся детей и родителей. Потому что трогательно и берет за душу.
Режиссер Вячеслав Никифоров — из числа тех, чьи ленты поражают своей пронзительной душевностью. А Государственную премию СССР он вообще получил не за что-нибудь, а за фильм “Отцы и дети”! Однако за кадром, в личной жизни самого Вячеслава Александровича, есть история, способная стать сюжетом другого фильма об отцах и детях...
Серия первая: лирическая
Сторонние критики сказали бы: сия сюжетная линия стара как мир. Столичная девушка Люда и юноша Слава из села Веселого Краснодарского края познакомились в Москве в конце 60-х. Слава учился во ВГИКе и подавал большие надежды: педагоги называли его “нашим будущим Антониони”. Людмила была необыкновенно хороша собой. Взаимная страсть оказалась бурной. Однако когда — по всем законам жанра — героиня оказалась в интересном положении, будущий Антониони не нашел принципиально новых режиссерских находок: жениться он не хотел и от ребенка предложил избавиться. Но тут в кадре появилась мама Людмилы и твердо заявила: “Рожай! Сами вырастим!”
К чести юноши Славы надо сказать, что хотя он и не женился на Люде, но ребенка своим признал. Новорожденная девочка Лиза получила отчество Вячеславовна и ежемесячное денежное пособие от отца на свои детские нужды. Более никаким образом отец в ее жизни не проявлялся. Сам не хотел или оскорбленная Людмила и ее мама не позволяли? Впрочем, теперь это уже неважно.
Маленькая Лиза жила с бабушкой. Маму свою девочка видела крайне редко. У той была своя личная жизнь, и бабушка старалась избавить ее от забот о ребенке. Воспитывалась девочка в строгости, в лучших московских традициях — жила на Пушкинской, ходила в хорошую школу, дружила с детьми из соседних “театральных” домов.
Серия вторая: драматическая
Сегодня Лиза Шахматова — популярный поэт-песенник, лауреат фестивалей “Песня года” и “Новые песни о главном”.
Песни на ее стихи исполняют Лолита Милявская, Григорий Лепс, Стас Пьеха, Николай Басков, Наталья Подольская, Надежда Бабкина, Алсу, Слава, группы “Стрелки”, “Тутси” — и это далеко не полный список. Она любимый текстовик композиторов Аркадия Укупника и Виктора Дробыша.
Эти звезды говорят о ней с редкой для шоу-бизнеса теплотой. Например, Виктор Дробыш утверждает: “Любое слово в превосходной степени не будет преувеличением, когда речь идет о Шахматовой. Я все жду, когда же она наконец уберет из своей фамилии начальную букву “Ш”, зову ее “Ахматова”. Она хороший поэт и притом реально нормальная, адекватная”.
Стас Пьеха считает сотрудничество с Лизой счастьем для себя: “Она — человек думающий и, главное, всегда чутко прислушивается к мнению того, с кем работает. Все наши с Лизой песни становились хитами, взять хотя бы “Я тебе подарю” или “Снова с Новым годом”.
Наталья Подольская называет Лизу очень доброй и утонченной, а Аркадий Укупник при упоминании Шахматовой расплывается в улыбке: “Когда я Лизу нашу вижу, у меня сразу настроение улучшается!”
Итак, у нее есть все — известность, деньги, поклонники… А ей вдруг позарез потребовался отец. Тот, которого она видела только на телеэкране, без которого обходилась более 30 лет, причем в куда более сложные времена. Зачем?
Когда мы встречаемся с Елизаветой, у меня мелькает мысль: “Ей бы актрисой быть!” Очень красивая, элегантная и холеная: из тех, чье лицо и тело никогда и ни за что не выдадут истинный возраст. Стильная дорогая одежда, роскошное авто… И неожиданно — растерянный и смущенный взгляд маленькой девочки.
Это она, та самая девочка Лиза.
— Меня с раннего детства тянуло к творчеству, — рассказывает Лиза. — И в хоре пела, и стихи писала с пятилетнего возраста, и рисовала, и танцевала... Вместе с подружкой ставила домашние спектакли, а потом поступила в театр-студию на Красной Пресне. Было интересно, а главное, все получалось. “Генетика!” — иногда вздыхала бабушка, но я не понимала, что она имеет в виду.
— А ты спрашивала бабушку о своем отце?
— Нет, это была абсолютно закрытая тема. Как будто тайна, которую знают все, но каждый про себя. Все расспросы об отце моя бабушка решительно пресекала. Она была женщиной очень властной и гордой. И меня такой же хотела вырастить. Слово “папа” присутствовало в моей жизни только в виде алиментов и нескольких фотографий двух очень красивых молодых людей. Папы и мамы. Эти фото — мое “наследство” в некотором роде от них двоих. А больше и нет ничего.
Только однажды, помню, бабушка прижала меня к себе и расцеловала: “Это Славка снял, твой отец!” На экране шел фильм — то ли “Зимородок”, то ли “Тихие троечники”. В титрах стояло: “Режиссер — Вячеслав Александрович Никифоров”. Это, собственно, и был единственный “контакт” с отцом за все мое детство. Еще была пара-тройка визитов папиного друга — очень “вкусные” посещения, друг передавал мне шоколадные приветы от папы. И помню еще маленькую куколку, которую я затерзала от избытка любви.
— А сам отец не предпринимал попыток увидеться?
— Нет. Сразу по окончании учебы он уехал из столицы. Мне кажется, бабушка посодействовала тому, чтоб он захотел стереть московский эпизод из сценария своей жизни…
Серия третья: черно-белая
Лиза выросла, вышла замуж. Была счастлива. Ее первый муж Игорь дал ей то, чего до сих пор так недоставало в жизни, — крепкое мужское плечо. У Лизы была своя мастерская, она писала картины, выставляла их в Европе.
А потом началась черная полоса. Близкие люди стали один за другим уходить. Сначала погиб муж, потом умерла мама, затем “вторая” мама — мать мужа, лучшая подруга Лизы в годы замужества... Дольше всех держалась бабушка — словно, как и раньше, чувствовала ответственность за внучку и не хотела оставлять ее одну на этом свете… Она ушла недавно — два года назад.
А тогда бабушка помогла внучке пережить утраты. Через какое-то время Лиза снова вышла замуж. Родила сына Арсения. Но второй брак распался...
— Я все время помнила о том, что у меня есть отец, и это сознание грело в самые трудные моменты. Но, пока у меня были проблемы — личные, материальные и пр., — я не пыталась связаться с ним. Вдруг отец, за эти годы ставший известным режиссером, заподозрит меня в корысти? Что я ему скажу? Соскучилась? Глупо.
Увы, мужчины — даже самые талантливые и умные — не всегда понимают, что порой они нужны нам не зачем-то, а просто так.
Лишь два года назад, когда у нее уже было все, что в миру называется благополучием, — достаток, признание, успех, поклонники, сын, — она решила найти отца.
— Это странное чувство: я знаю, что у меня есть родная кровь, он знает, что есть я, но мы не общаемся. Почему? Я отца ни в чем не виню. Жизнь — сложная штука, и не нам судить, кто был прав, а кто нет. И я тоже ни в чем не виновата перед ним. Разве только в том, что появилась на свет… В общем, рассудив, что в моем сегодняшнем статусе меня уже трудно заподозрить в каком-либо корыстном расчете, я купила билет и отправилась в Минск, где живет и работает отец.
Серия четвертая: абсурдная
С этого момента сюжет нашей мыльной оперы полностью опровергает все каноны не только телевизионных мелодрам, но и человеческих отношений. Режиссер, столь мастерски выстраивающий жизненные коллизии в своих фильмах, с постановкой из собственной биографии обошелся весьма странно.
— Я позвонила ему уже из Минска, — рассказывает Лиза. — Еле справилась с волнением, сказала, кто я, что приехала к нему, что мы можем увидеться, поговорить. О чем? Какая разница, о чем... Но он встретиться не пожелал. Сказал лишь, что, может быть, когда-нибудь, когда он будет в Москве, он и захочет меня увидеть… Сухо спросил, как дела, замужем ли и есть ли дети. Недобрым словом помянул мою бабушку и саркастически осведомился, не похожа ли я на нее. Я опешила, что-то промямлила, а потом спросила его: а вы меня вообще-то помните? На это Вячеслав Александрович (я так и не решилась назвать его отцом) довольно прозрачно намекнул, что его отцовство для него под большим вопросом…
Этого оказалось достаточно, чтобы я повесила трубку и вернулась в Москву. Ночь в поезде провела без сна, но родила очень личные строки:
Не надо бояться, что я не прощу,
полночным звонком твой покой не нарушу,
я новое сердце себе отращу,
но больше тебя не пущу в свою душу.
Бросать недорадуясь, недолюбя,
так принято в этом краю листопада.
А то, что никто не заменит тебя,
не надо об этом, не надо, не надо…
Конец: сюрреалистический
Что ж, видимо, на то и режиссерские навыки, чтобы единолично решать, какой жизненный эпизод оставить, а какой подвергнуть цензуре и безжалостно вырезать.
А Лизе понадобилась помощь профессионального психолога, чтобы избавиться от боли и простить отца. Она долго не могла поверить, что девочки по имени Лиза для этого человека просто никогда не существовало.
— А недавно я смотрела новый фильм режиссера Вячеслава Никифорова “Капитанские дети”, — грустно говорит Лиза. — И, представь себе, в ленте была сюжетная линия об отце, разлученном с дочерью. В финале они находят друг друга. Они счастливы, все понято, пережито и прощено. Не знаю почему, но я решила, что это не просто так! Я смотрела на экран и мучительно выискивала аналогии с собственной судьбой. Вдруг в режиссерских ходах отца таится ответ на вопрос, который волнует меня больше всего: почему? Почему он отвергает меня сейчас, когда, как у героини фильма “Москва слезам не верит”, не только “ночи не спать и колыбель качать” не надо, но, напротив, можно рассчитывать на поддержку взрослой состоявшейся дочери? Ведь все мы на этом свете временно, а есть вещи, которые не измеряются ни деньгами, ни корыстью, ни тщеславием…
И, представляешь, вдруг в каком-то проходном эпизоде отцовского фильма героиня мимолетом интересуется у подростков на набережной в порту, как зовут прибившуюся к ним собаку. “Лиза!” — отвечают ей.
В тот вечер, нарушив все наставления психолога, Лиза отправила отцу SMS. Что вот, мол, наконец и ей “нашлось место и слово найдено”, и подписалась: “Мимолетная собака Лиза”.
Ответа на эсэмэску не последовало по сей день.
Вот такой не хеппи-энд. Впрочем, как водится, в нашей жизни всегда есть место сиквелу.
Но Вячеслав Александрович Никифоров, которому мне удалось дозвониться, был краток и весьма резок:
— Кто дал вам право лезть в чужую жизнь? Какое ваше дело? Почему вы считаете, что благодаря вашему вмешательству что-то должно измениться?
Я вообще-то думаю, что, рассказывая о непростых человеческих судьбах (равно как и снимая о них фильмы), мы совершаем благое дело — призываем людей стать чуточку добрее и чуточку ближе друг к другу. Но режиссер Никифоров этого призыва услышать не захотел.
Комментирует семейный психолог Денис Токарь:
— Людям свойственно рано или поздно обращаться к своим корням — особенно после определенного возраста. Даже те, чьих близких уже давно нет в живых, часто пытаются разузнать историю своей семьи. Это естественно, ведь даже дерево твердо стоит на земле благодаря своим корням. И чем крепче корни, тем сильнее и выносливее дерево. Не зря же многие воспитанники детских домов, став взрослыми, пытаются разыскать своих биологических родителей. И дело тут не в желании воспользоваться какими-то возможностями, обратиться за некой помощью. Поиск истоков — это поиск психологической опоры. И очень часто к нему обращаются именно те личности, которые социально адаптированы и успешны, но ощущают внутреннее одиночество. Как показывает практика, в основном это люди глубоко эмоциональные, с богатым внутренним миром и воображением, ранимые, творчески одаренные.
А вот почему другая сторона — отец взрослой дочери — избегает общения с ней, понять сложнее. Судя по всему, он — личность эмоционально неустойчивая, с некими глубинными комплексами. Возможно, он боится, что появление в его жизни взрослой дочери создаст проблемы с женой и другими детьми. Возможно, хочет избежать того душевного напряжения, которое неизбежно при встрече с до сих пор ни разу не виденной дочерью. Возможно, ему кажется, что ее появление привнесет в его жизнь лишь новые проблемы. Как это ни печально, но такая жизненная позиция свойственна в основном эгоцентричным людям, прагматикам, склонным к душевной лености. Жаль, если я прав и таковым является любимый народом режиссер, снимающий кино о жизни и о любви.
