Выбор знаменосца олимпийской сборной — дело непростое. На этот раз честь нести флаг России на Играх-2008 выпала баскетболисту Андрею Кириленко. “МК” связался с его супругой Машей и выяснил, как семья Андрея собирается поддерживать его на Олимпиаде и каков всемирно известный баскетболист “в домашнем интерьере”.
Сегодня на церемонии открытия Олимпиады в Пекине капитан сборной России по баскетболу Андрей Кириленко понесет флаг сборной России. Накануне торжественного мероприятия мы связались с супругой знаменосца Машей Лопатовой, которая вместе с двумя детьми будет следить за открытием Игр из Франции.
А вообще семья Кириленко уже почти семь лет живет в Америке: Андрей — форвард клуба “Юта Джаз”. О своей жизни вдали от родины супруга олимпийского знаменосца рассказала в интервью “МК”.
“У нас с мужем свободные отношения”
— Маша, вы поедете на Олимпиаду поддержать мужа?
— На открытие точно не поеду, несмотря на то что Андрей несет флаг. А дальше посмотрим… Все зависит от того, как будет выступать наша сборная. Но китайскую визу получаю. Вылет планирую на вторую олимпийскую неделю. С Андреем мы созваниваемся каждый день. Он рассказывал, как прошел товарищеский матч с американцами в Шанхае. Игрой он остался доволен. Встретил там своих одноклубников из “Юта Джаз”. Все друг друга подкалывали, в общем, весело провели время.
— А вообще тяжело быть женой спортсмена?
— Моя проблема — грамотно распределить свое время между мужем и детьми. Для нас большая роскошь собраться всей семьей. Мы можем позволить себе это всего несколько раз в году. Когда у Андрея начинается работа, я оставляю детей и еду к нему. Через какое-то время меня тянет обратно к детям. Поэтому приходится разрываться.
— Но наверняка в вашем доме куча нянек, которые присматривают за малышами?
— Сейчас у меня одна, самая любимая няня — тетя моего мужа. Она следит за младшим сыном Степаном, которому полтора года. Старшему, Федору, уже шесть лет.
— Вы с Андреем не видитесь месяцами. Чувство ревности вам присуще?
— Я вообще не ревнивый человек. С образом жизни моего мужа и его работой ревнивой быть нельзя! Иначе все семейное мероприятие обречено на провал. А ревнует ли он меня? Надо у него спросить.
— Супруг может запретить вам пойти в ночной клуб в его отсутствие или поехать на выходные в Москву к друзьям?
— Ничего подобного в нашей семье не происходит. Мы ничего друг другу не запрещаем. У нас достаточно свободные отношения. Но не путать со свободной любовью! И если я хочу куда-то пойти, то даже не ставлю мужа в известность. Он поступает так же. Никто ни перед кем не отчитывается и не спрашивает разрешения.
— И так было всегда?
— Да, конечно!
— Понятие “глава семьи” существует?
— Такого яркого тоталитаризма в семье нет. Правда, нам всем приходится подстраиваться под график папы. Волей-неволей мы зависимы от его течения жизни. Но такого — “как сказал папа, так и будет” — этого нет.
— Кто заведует бюджетом?
— У нас общий бюджет. Общая корзина.
— Часто ссоритесь?
— Я понимаю, что в это сложно поверить, но я даже не представляю, из-за чего мы смогли бы поругаться! Мы неконфликтные люди. Я не выношу ссор ни с мужем, ни с друзьями, ни с детьми, ни с родителями. Возможно, я могу психануть, когда накладывается физическая усталость от дальних перелетов. Например, меня выматывает переезд из Америки в Европу с детьми, собаками, нянями... Ведь переезжаем мы не на один день, а на полгода. Но опять же, мы не ругаемся, просто возникает некоторое напряжение.
“Могу простить убийство”
— Расскажите, как примерно складывается день супруги одного из самых высокооплачиваемых спортсменов мира.
— Это зависит от места, где я нахожусь. Ведь мы живем на три города. Это Солт-Лейк-Сити, где Андрей работает, также у нас есть дом в Сан-Тропе и дача в Подмосковье. В Америке мы живем как обычные люди. У Андрея идет сезон, дети ходят в школу, я работаю — контролирую благотворительную и рекламную деятельность Кириленко, еще у меня свой онлайн-магазин в Америке. В Сан-Тропе я приезжаю отдыхать. Здесь режим свободный, торопиться некуда. Просыпаемся с детьми, завтракаем, отправляемся на море, играем, строим замки, потом дневной сон, затем поход по магазинам, посещение дельфинария и аквариума. К тому же, Федя занимается большим теннисом и посещает школу искусств.
— Ну и, наконец, Москва…
— В Москве царит полный хаос. Начинаются бесконечные встречи с друзьями, посещение каких-то мероприятий, как правило, бестолковых. Чаще всего мы выбираемся за город на шашлыки, где играем в разные игры типа “Мафии”… Но, честно говоря, мы с Андреем не понимаем, как можно жить в Москве. Люди поздно ложатся спать, поздно встают, постоянно тусуются на вечеринках, которые занимают много времени, а толку от них мало. Поэтому я как можно меньше времени провожу в России.
— Однако в период вашего романа с Андреем Григорьевым-Аполлоновым из “Иванушек International” ночные тусовки были неотъемлемой частью вашей жизни…
— Я и сейчас очень люблю компании. У нас часто бывают гости. Просто веселимся мы уже иначе. А клубы… Когда-то в моей жизни было очень много клубов, сейчас все меньше и меньше. Наверное, теперь это не имеет смысла. Взрослею, видимо. Вот мне все говорят: “Как ты живешь в Сан-Тропе, там же сумасшедший дом, тусовки круглосуточно?!” Но я живу в своем доме, и у меня ничего подобного не происходит.
— Какую из трех стран считаете своим домом?
— Андрей правильно говорит: “Твой дом там, где твоя семья”. А моя семья бывает везде! Поэтому весь мир — мой дом. Родина только одна. Так что если понятие родины для меня существует, то понятие дома — расплывчатое.
— Скучаете по России?
— Я вообще ни по чему не скучаю. Я научилась, закалилась. При моем образе жизни непозволительны две вещи — ревность и скука. Если это будет присутствовать, я могу сразу застрелиться. Конечно, я скучаю по своим детям. Но просто стараюсь надолго их не оставлять.
— Не думали, где бы хотели встретить старость?
— Когда у Андрея закончится контракт в Америке, мы, скорее всего, вернемся в Россию. Но, возможно, я буду еще где-то жить. А насчет того, где я хочу умереть, я еще пока не думала. Хотя… Если говорить о старости… Мне рисуются сельские пейзажи, природа. В последнее время я стала тяготеть к деревне. Мне кажется, что там и буду встречать эту самую старость.
— Легко ли было адаптироваться к американскому образу жизни?
— Я не привыкла жаловаться. Признаюсь, было непросто. Но переезд за границу я восприняла как большое путешествие. Тем более я оказалась не в самых плохих местах.
— Ходят слухи, что в Солт-Лейк-Сити вы живете чуть ли не во дворце…
— Каком дворце, вы что? Это современный, модерновый дом. Не жалуюсь, хороший дом. Очень хороший. Как все мои дома. Стараюсь. Строим так, чтобы всем нравилось — и семье, и друзьям.
— По всей видимости, в материальном плане вы можете позволить себе многое. Значит, мечты о каких-то покупках у вас отсутствуют?
— Мечтать что-то купить? Что купить-то, господи. Нет, об этом я не мечтаю. Столько всего куплено, что не успеваю следить.
— Вы с Андреем часто делаете подарки друг другу?
— Подарки преподносим только на праздники. Наш любимый — годовщина свадьбы, 6 июля. Мы с Андреем берем недельный отпуск, снимаем яхту, приглашаем друзей.
— Говорят, Григорьеву-Аполлонову вы тоже как-то сделали шикарный подарок на день рождения — арендовали яхту в Сан-Тропе.
— Мы арендовали яхту для себя. Это случайно совпало с днем рождения Рыжего. Вот он и составил нам компанию.
— Как вам удалось сохранить приятельские отношения с бывшим бойфрендом?
— Мы с Аполлоновым — воспитанные, цивилизованные люди. Если бы наши прежние отношения были основаны на обмане, предательстве, возможно, сегодня бы мы не общались… Но отношения закончились на высокой ноте. Мы просто пришли к выводу, что они исчерпали себя. Настало время расстаться, и надо было двигаться дальше по жизни. Аполлонов пошел в свою сторону, я в свою. В итоге я подружилась с его женой, а он с моим Андреем. Но, как все догадываются, оба Андрея — не единственные мужчины в моей жизни. И со всеми бывшими бойфрендами я поддерживаю отношения.
— Маша, у вас есть враги? Что не простили бы человеку?
— У меня нет врагов. Хотя, может, я о них не знаю. Я люблю всех людей. И все прощаю людям. Могу простить даже убийство.
“Хочу быть беременной всегда”
— Как вы переносили беременность? Андрей присутствовал на родах?
— Беременность переносила легко, это мое самое любимое состояние. Поэтому я хочу быть беременной всегда. У меня не было стрессов по поводу внешности, послеродовой депрессии. В этом плане я считаю себя совершенным человеком. Андрей присутствовал на всех родах. А я, кстати, всегда хожу на домашние игры поддержать мужа. Одну игру только пропустила — когда рожала. Но уже на следующую, хотя прошло три дня после кесарева сечения, я пришла в боевой раскраске и на каблуках. Больно было, но терпимо. Мне очень важно, что с Андреем. Я переживаю не столько за его спортивный результат, сколько за душевное состояние.
— Планируете еще детей?
— Думаю, что двоих еще рожу, а еще одного усыновлю. Обязательно.
— Усыновите русского ребенка?
— Конечно. Мы уже думали над этим. Практически даже усыновили. Это было до рождения младшего Степана. Но юридически не получилось. Ребенок был из Молдавии, и по некоторым законам он должен был передан молдавским властям. Короче, долгая история, не хочу об этом…
— Много времени проводите с детьми?
— Стараюсь как можно реже оставлять детей. Если я куда-то еду, то обычно тяну их за собой. Они должны быть со мной всегда, даже если это не очень легко для них и неудобно для меня. Дети должны видеть, что происходит в моей жизни, они не должны быть изолированы от реальности.
— Вы строгая мама?
— Я очень либеральная мама. Пытаюсь быть строже, но постоянно балую их, потом сама страдаю. И еще я не могу их наказывать. Папа у нас в этом плане более строгий. Он является единственным авторитетом для них. Если бы не Андрей, страшно подумать, что бы у нас началось.
— Неужели он может поднять руку на ребенка?
— Он иногда может повысить голос. Мы придерживаемся американской системы воспитания без рукоприкладства, даже шлепков. В России очень любят шлепать детей. Но я убеждена, детей бить нельзя. Если родитель не можете объяснить ребенку в чем он неправ, значит, он не готов быть родителем.
— Готовите малышей к большому спорту?
— Даже не думаем об этом. Мне кажется, что старший Федя большим теннисом занимается, только чтобы я не расстраивалась. Дай ему волю, он бы целыми днями рисовал и собирал конструктор. У нас получились очень музыкальные, творческие дети. Вероятно, в меня пошли.
— Неужели Андрей не мечтает вырастить из них достойную смену?
— У него нет амбиций, что сын должен продолжать дело отца. Более того, мне кажется, Андрей даже не хочет, чтобы дети профессионально занимались каким-либо спортом. Потому что испытал все на собственной шкуре.
— Федя со Степой разные?
— Как небо и земля. Правда, оба — голубоглазые блондины. Они привязаны к друг другу, Федя трепетно относится к маленькому. А Степа благодаря брату быстрее взрослеет.
— На каком языке общаетесь с ними?
— Только на русском. Потому что если я не буду разговаривать на родном языке, то они русский потеряют совсем. Федя ведь уже ходит в английскую школу, свободно читает и пишет на английском.
— Вы хотите, чтобы мальчики выросли русскими детьми. Но вряд ли они вырастут совсем русскими, общаясь в основном с американцами?
— Русскими они будут являться только потому, что мама и папа у них русские. Конечно, они не будут воспринимать Россию своей родиной. Мои дети будут детьми мира и сами выберут, где они хотят жить. Я предложу им много вариантов, но не буду ни на каком настаивать. Но я сделаю все возможное, чтобы они знали русскую культуру и язык, несмотря на то что они родились в Америке.
“Никогда не пробовала хот-дог”
