Что общего у зайца, норки, горностая и ласки, живущих в столице? Нет, вовсе не ценный мех, как можно подумать. Все эти животные занесены в Красную книгу Москвы. Впервые она вышла в 2001 году, а вскоре специалисты презентуют горожанам второе издание, дополненное и исправленное.
Кто обитает в столице на правах коренных жителей? Смогут ли выжить представители флоры и фауны в каменных джунглях или через несколько лет Москву покинет последняя лягушка? “МК” решил получить ответы на эти вопросы из первых рук.
Еж собаке не товарищ
Для начала небольшой портрет. Еж обыкновенный — просим любить и жаловать. Обыкновеннее обыкновенного ежика трудно себе кого-нибудь представить. На спине — иголки, на животике и лапках — мех. Зимой впадает в спячку, причем в условиях столичного дефицита дешевого жилья нору может сделать где угодно: в фундаментах деревянных строений, в старых трубах, даже на стройках среди штабелей досок.
Ежик, как всем известно из мультфильмов, существо безобиднейшее. У жуков и червей, правда, свое мнение на этот счет, но нас оно сейчас не интересует. Гораздо более важен ответ на давно будоражащий умы общественности вопрос: как же размножаются ежи с их-то иголками? Оказывается, очень просто.
По весне проснувшийся и весьма озабоченный еж семенит к первой попавшейся самке. После конфетно-букетного периода (он выражается в том, что еж бегает кругами вокруг объекта обожания) ежики переходят собственно к делу. Самец при этом находится сверху, а самка складывает иголки так, чтобы не поранить бойфренда. Они громко сопят и шумят, еж при этом достаточно грубо кусает ежиху за ноги. Но все быстро заканчивается. Через месяц рождается от 2 до 7 ежат с красными бугорками вместо колючек.
И вот что плохо — в Москве у ежих обычно бывает не больше 3 детенышей, а то и вовсе один. К городским условиям ежи приспособлены плохо. Да и выживших в массовом порядке уничтожают бродячие собаки, и никакие иголки не спасают. Так и попал обыкновенный еж в столичную Красную книгу.
Первое издание 2001 года стало лучом света в царстве животных и растений — прежде столичные биологи проводили лишь выборочные исследования, чтобы приблизительно оценивать состояние популяций животных и растений. Что нового появится в готовящейся к выходу книге №2, мы выясняли у специалистов.
Ананасы есть. Рябчиков не осталось
— По какому принципу виды попадают под охрану? — спрашиваем у руководителя сектора защиты и восстановления биоразнообразия и мест обитания диких животных и растений столичного Департамента природопользования и охраны окружающей среды, члена комиссии по ведению Красной книги Москвы к.б.н. Алексея Ахундова.
— Очень важно, чтобы животное или растение было коренным московским жителем. “Пришельцев” из других областей России мы в Красную книгу не заносим. Они зачастую подавляют “аборигенов”.
В Красной книге столицы числится более 300 видов животных, 161 вид растений и 13 видов грибов. Обитают в Красной книге также заяц-русак, заяц-беляк, малая бурозубка, горностай, ласка, черный хорь, сапсан, перепел, чибис, жуки, шмели, бабочки — всех не перечислишь. Даже всем знакомый хомяк — и тот попал в редкие виды. Потому что часто он встречается лишь на Птичьем рынке, а вот в дикой природе — нет.
Животные в книге поделены на несколько категорий — от исчезнувших видов, вернуть к жизни которые очень сложно, до восстанавливающихся. В списке исчезнувших значится рябчик. Тот самый, которого классик предлагал жевать буржуям. Птичка эта — даром что деликатес — весьма капризная. Живет в хвойных лесах, требует изысков — кроме чащи рябчику нужны прогалины, болотца со мхом. А едва лес потревожат, сразу снимается с места. Еще в 70-е годы прошлого века рябчики жили в глубине Лосиного острова. Но как только там началась активная лесохозяйственная деятельность, птички исчезли.
Покидает Москву и канюк обыкновенный — птица семейства ястребиных. Луга, где он обитает, застраиваются, и ему нечем кормиться. На грани исчезновения два вида летучих мышей. Они питаются ночными насекомыми, которые, в свою очередь, пропали из-за загрязнения воздуха и воды. Раньше рукокрылые водились даже в центре города — например на чердаках МГУ на Моховой.
Правила хорошего тритона
Есть и приятные новости. Бывает, что в течение 15—20 лет биологи не могут обнаружить какой-то вид, который, по идее, обитать в столице должен. Но это не значит, что его нет. Может, численность вида чрезмерно низка или он находится на краю ареала, поэтому его все же помещают в Красную книгу. В конце концов “пропавшее” существо находится. Например, в Лосином острове и усадьбе “Знаменские садки” энтузиаст-эколог Людмила Маслова после долгих поисков нашли не известное широкой публике, но хорошо знакомое биологам насекомое ранатру, что стало приятным открытием.
В советское время таких, как клоп ранатра, называли тунеядцами и стилягами. Выглядит он действительно эффектно: долговязый, цилиндрической формы, с длинными тонкими ногами. Ранатра похожа на сухую веточку, и маскировка позволяет ей жить в водоемах спокойно и крайне апатично. Большую часть времени ранатра сидит без движения на растениях. Любит она в этой жизни лишь одно — пожрать. Завидев личинку комара — главное свое лакомство — она, не торопясь, подтягивает к себе передние хватательные лапы и прячет их под головой. А когда личинка подплывает близко, мигом хватает ее и отправляет в рот. И снова застывает. Только по легким колебаниям живота можно понять, что идет переваривание пищи. Но и ранатру надо беречь.
Красная книга не просто собрание редких животных и растений. Это — закон города. Если на конкретной территории живет краснокнижный вид, ей присваивается определенный градостроительный статус. Недавно биологи обнаружили в Молжаниновском районе тритонов — и не только огородили участки их обитания, но и открыли в этом месте детский экологический музей.
Беззубка нам поможет
— Вторая Красная книга более детализирована, потому что мы за эти годы глубже исследовали экосистемы города, нашли новые зоны обитания животных, — говорит Алексей Ахундов. — Некоторым видам поменяли категорию. Например, в первой книге сом был отнесен к видам, находящимся под угрозой исчезновения. А сейчас его перевели в лучшую категорию — “уязвимые виды”. Причем не факт, что сомов стало больше, чем в 2001 году. Просто тогда не было тщательного исследования районов города. Долго не находили мест, где водится гольян. В этом году обнаружили его на окраине Москвы. Ввели в Красную книгу и новые объекты: например красноперку. Не было в Красной книге и пресноводных моллюсков. Теперь будут.
Водные обитатели вообще заслуживают отдельного разговора. Например, впервые попавший в Красную книгу Москвы моллюск беззубка.
Существо это абсолютно безбашенное. Но не в смысле склонности к рискованным поступкам. Живет беззубка как раз не спеша: либо закапывается в дно водоема, либо ползает по нему со скоростью столичной пробки — 20—80 см в час. Безбашенный этот моллюск потому, что у него нет не только зубов, но и собственно головы. Лишь тело, раковина и мягкий тупой отросток — нога. Флегматичный характер беззубок не способствует сексуальной активности. И размножаются они с помощью рыб. Когда приходит час назначенный, у самки прорываются вздутые жабры, и со струей воды молодая мать выбрасывает наружу массу мелких личинок. Те цепляются к коже рыб и понемногу сами обрастают эпителием. Так, “прыщами”, они и живут несколько недель, а потом падают на дно крошечными беззубками.
Дышит и питается беззубка одновременно: засасывает воду, выбирает кислород и мелкую биомассу, а потом выводит наружу переработанную жидкость. За это ее нежно любят столичные биологи.
— Беззубка — это целый завод, — говорят они. — За день каждый моллюск превращает 40 литров грязной воды в чистую. Увеличивается количество водных растений и животных. А они, в свою очередь, — кормовая база для рыб. И так далее по пищевой цепочке.
В первой Красной книге Москвы беззубок не было. Почему же они попали во вторую? Неужели этих моллюсков стало меньше?
— Меньше их не стало — наоборот, несколько раз мы выпускали их из инкубаторов в живую природу. Вообще для Москвы ценность имеет каждый вид водной флоры и фауны. А беззубка помимо выполнения полезных функций является индикатором того, что в водоеме много рыбы, — объясняют биологи.
Вод новый поворот
Если же брать проблему в целом, то огромное количество героев столичной Красной книги связали свои жизни с водой.
— Самое высокое биологическое разнообразие сосредоточено в поймах рек, на воде и в воде. А если еще вокруг много зелени — у территории появляется огромный потенциал: прилетают новые птицы, приходят животные, — говорит Алексей Ахундов.
На участке Москвы-реки от Спасского моста до Филевской поймы обитает 80% столичных ценных рыб (налим, стерлядь), а также раков и вышеупомянутых крупных моллюсков. А самое чистое место так и называется — Чистый залив (в Строгинской пойме). В нем Департамент природопользования планирует создать памятник природы. Но плавно втекая в центральные районы города, Москва-река “пачкается”. Грязнее всего она в центральной части — от Мневниковской поймы до Нагатинского затона.
По словам префекта ЦАО Сергея Байдакова, проблемой по-прежнему остается несанкционированный сброс сточных вод в Москву-реку и Яузу. Этим грешат большинство расположенных в округе автомоек и сервисов. Кстати, самое большое зло — не мусор, остающийся после отдыхающих, и даже не выхлопные газы автомобилей. Губят мегаполис незаконные сбросы горячей воды да стоки со снегоплавильных установок. Не так давно горе-фирмачи слили в Лихоборку через трубу кипящую воду. Очевидцы рассказывали, как ошпаренные рыбы с выпученными глазами выскакивали из злосчастной трубы (в ней они успешно прятались от рыбаков, но беда пришла, откуда не ждали).
Чтобы пруды и речки не превращались в отстойники и болота, столичный Департамент природопользования разработал специальную программу их реабилитации. Вкратце процесс выглядит так. Сначала спецы отлавливают ценных рыб-раков, затем осушают водоем. Заменяют загрязненный грунт чистым, кладут специальный материал — геотекстиль, снова насыпают чистый грунт. И наконец, в обновленный пруд вселяют водную растительность и моллюсков.
В последние годы берега стали закреплять т.н. матрасами Рено — металлической сеткой, заполненной крупными кусками разных пород. Матрасы действительно укрепляют берега, но если пруд покрыть ими полностью, сначала исчезнут мелководные растения и всякая мелюзга, а потом и ценные животные, которые ими питаются. Если же не пользоваться матрасами, на некоторых прудах идет быстрое обрушение берегов, котловина постепенно мелеет и становится натуральным болотом. Каков же выход? Специалисты стараются найти золотую середину.
— Одна из грандиозных работ, которую осуществил наш департамент, — реконструкция и биологическая реабилитация Царицынских прудов. Там мы вообще не применяли матрасов Рено. Где-то укрепили берега, но очень много оставили “живого” пространства для прибрежной полосы и мелководья. Есть надежда, что животные и растения в этих водоемах возродятся в былом величии, — продолжает Алексей Ахундов.
Заканчиваются и работы по реставрации экосистемы самого большого в Европе городского пруда — Борисовского, где также использовались самые щадящие методы. А ведь совсем недавно к нему, кишащему опасными микроорганизмами, опасно было приближаться. Вообще же по городской программе специалисты приведут в порядок несколько десятков прудов — от 4 до 6 в каждом округе.
Ученые будут воссоздавать в Москве и широколиственные леса — первой облагородят долину Сетуни. Также, по словам первого заместителя руководителя столичного Департамента природопользования Наталии Бринзы, определены зоны, где станут восстанавливать растения, занесенные в Красную книгу Москвы.
ЧЕРНАЯ КНИГА МОСКВЫ
