Улица Астана Кесаева, дом 10. Здесь в общежитии профтехучилища разместили детей из зоны боевых действий. По узким коридорам носится разновозрастная ребятня. При отдаленном гуле взлетающего с аэродрома “Беслан” самолета малышня в один миг разбегается по комнатам.
8–летнего Азаната мы никак не можем выманить из–под кровати.
— Столько дней под бомбежками, — качает головой его мама Динара. Динаре с тремя детьми выделили в общежитии отдельную комнату. Четвертый ее сынишка — Ацамес — лежит сейчас на обследовании в больнице. Во время бомбежки он получил сильную контузию.
В соседней комнате 13–летний Марик Дудаев все утро сидит на подоконнике и смотрит в одну точку. Мы никогда не видели подростка с такой седой головой! Его волосы побелели в ночь с 8 на 9 августа, когда к околице села Дмениси вышли грузинские танки. Мама вытолкнула Марика и его сестру из окна и крикнула: “Бегите в лес”.
“Неслись сквозь кусты, снаряды рвались со всех сторон, — вспоминает подросток. — К двум ночи, услышав крики на грузинском языке, легли под елку и не шевелились часа два”. Под утро дети присоединились к беженцам из Цхинвала и вышли в приграничный район. О судьбе родных мальчику до сих пор ничего неизвестно.
— У меня больные ноги, сил бежать не было, — говорит жительница того же села Дмениси Ирена Лолоева. — Но когда напротив снайпер застрелил молодую женщину с грудным ребенком на руках, я, превозмогая боль, с двумя маленькими детьми побежала в лесополосу. И откуда силы взялись?
Теперь ее крохи — Рустик и Булат — все время рисуют танки и пушки, пользуются только двумя красками: красной и черной.
Прорываться одним, без взрослых, через темный обстреливаемый лес пришлось и детям Цхинвальского дома–интерната. Единственного на всю Южную Осетию. Из 160 его обитателей 112 — круглые сироты, не имеющие собственного дома.
— Они рассыпались по дороге как горох, — вспоминает беженка Асиат, оказавшаяся рядом. — Вы не поверите, по ребятне открыли огонь! Обезумевшие, они неслись прямо на огневые точки. Многие из них были в одних трусиках, не успев одеться…
Десять лет назад интернат находился в плачевном состоянии. С большим трудом директору учреждения Роланду удалось выбить денег на реконструкцию здания, на оборудование. 15 комнат удалось отремонтировать. Завезли новые компьютеры.
— И все это пошло прахом, — говорит Роланд. — Остались четыре стены. Но самое ужасное — я не знаю, где мои воспитанники. Только малую часть ребят удалось эвакуировать в разные детдома Северного Кавказа.
Очевидцы вспоминают, что группы сирот прибивались к миротворцам и с ними выходили из окружения. Кто–то видел ребят в подвале соседних с Цхинвалом сел.
Сейчас из всех воспитанников интерната удалось найти только шестнадцать. Представители Владикавказского детского фонда обошли все временные пристанища беженцев, найти детей пока не удается.
Военный госпиталь Владикавказа. У хирургического и травматологического отделений стоят “уазики”. В тесные кабинки — в два ряда — грузят тяжелораненых ребят.
В травматологическом отделении мы находим 38-летнего миротворца из Нальчика Сергея Сивягина. Он из 135-го мотострелкового полка 58-й армии.
— Мы были на учениях, как объявили тревогу, — рассказывает Сергей. — Попали под шквальный огонь. Нам не хватило 500 метров до позиций, где базировался наш миротворческий батальон. Пост с четырех сторон был окружен грузинскими танками, по нашим ребятам в голубых касках били в упор. Мы появились и отвлекли внимание на себя. Лазейкой удалось воспользоваться лишь небольшой группе военнослужащих. Мы видели, как прорвавшихся раненых солдат грузины давили танками...
Взрывной волной Сергея отбросило в сторону — на обеих ногах у него оказались порванными связки. В канаве они лежали нос к носу с тяжелораненым миротворцем Сашей. Приходя в сознание, он спрашивал Сергея: “Ты знаешь какие-нибудь молитвы? Почитай!” И Сергей, атеист до мозга костей, стал просто просить: “Боженька, миленький, спаси Саньку, спаси всех нас!”
Бог их услышал.
