Алексей Панин — жене: “Ребенка больше не увидишь!”

Скандал в семье актера дошел до критической точки

На войне все средства хороши. Тем более если она идет за ребенка, тем более если в семье актера, тем более если просочилась на страницы газет. Видимо, так решили участники очередного скандала в актерской тусовке. Звезда кино Алексей Панин, который славится скандальным нравом, уже несколько месяцев ведет бой с бывшей женой Юлией Юдинцевой за маленькую дочь. На днях появилась информация, что Панин выкрал кроху-дочку Аню из больницы и исчез в неизвестном направлении. “МК” побеседовал с обоими участниками скандальной истории. Получился как бы заочный диалог двух врагов. Комментарии здесь, пожалуй, излишни — можно лишь посочувствовать маленькой Ане, которая и не подозревает, какие страсти разгорелись вокруг нее.

Алексей — личность творческая, так что его рассказ о нелегкой доле борца за справедливость, пожалуй, заслуживает киносценария.

— Украл ребенка? Это у меня его выкрадывают постоянно! — кричит Панин. — Мама моего ребенка неоднократно лечилась в психиатрической клинике. Однажды устроила скандал по телефону. Я послал к ее дому водителя. Он увидел жуткую картину! Ребенок привязан к креслу, сидит в комнате. Плачет. Его мать находится в невменяемом состоянии. Она пьяная. Кое-как ее растолкали, она начала ругаться. Вызвали “скорую”...

Панин неожиданно вспоминает еще одну деталь ужасающей картины:

— Вся комната была в крови! Юля ломала ампулы с каким-то лекарством, порезалась. В итоге ей был поставлен диагноз “шизофрения”.

— Интересно, как это? — недоумевает Юлия. — А диагноз мне прямо в “скорой” поставили?

— Мы взяли ребенка к себе, — продолжает Панин. — Юлия в июле украла ребенка у меня. Мы нашли ее после в Петербурге, у мамы Юлии. Я увез ребенка, а потом 21 июля Юлия приехала в деревню, где была дочь, выхватила ее из рук моей матери и скрылась. Она выкрала дочь.

— Вы считаете, сама фраза: “Мать выкрала свою дочь” — это нормально? — отвечает Юлия. — Как я могу выкрасть? Я мать!

— Я нашел дочку недавно в больнице, — продолжает Панин. — Забрал ее. Теперь ребенок почти здоров. Она находится в больнице им. Семашко под наблюдением врачей. И я подаю в суд на ограничение в общении Юлии с ребенком. Пускай меня обвиняют в чем угодно и врут, что я такой плохой. Не хочу лишать ее материнства и считаю, что у ребенка должна быть мать. Юлии нужна медицинская помощь. Она не злой, а просто больной человек, которому нужно помочь. А Юля от этой помощи всячески отказывается, уверяет всех, что она здорова.

— Вы и раньше замечали за ней странности?

— Замечали! — живо отзывается актер. — Но не придавал этому значения. Я многое списывал на природный невроз.

— Когда мы с ним познакомились, он не был таким. Был хорошим, — вспоминает Юлия. — Он потом очень резко изменился. Человек поставил цель: “Ребенок будет жить со мной! Я приложу все усилия, чтобы отобрать его и признать тебя невменяемой!” Этим он сейчас и занимается. Он считает, что он — Бог! После того как он со своими бандитами ворвался в  квартиру в Питере, у моей мамы — сотрясение мозга. Он считает, что ему позволено все это делать с нами, что он может поставить прослушку в моей квартире!

— В милицию обращались?

— Да петербургской милиции, как они говорят, он давно смертельно надоел. Понимаете, у него везде есть знакомые, связи. Когда он ворвался в нашу квартиру за ребенком, его соратники представились сотрудниками органов.

— ...А как сильно все это отразилось на ребенке! — продолжает Панин. — После каждого раза, когда ребенок оставался на длительный срок с Юлией, еще в то время, когда мы жили вместе, врачи  констатировали, что ребенок находится в нервном состоянии, плохо ухожен.

— Почему ребенок оказался в больнице?

— Это надо спросить у Юлии, — отвечает Алексей. — Я не врач.

— Последний раз дочь я видела в больнице, — чуть не плача, говорит Юлия. — У нее было вирусное кишечное заболевание по предварительному диагнозу, но еще не все анализы были сданы. Алексей с соратниками  сорвали замок с ворот больницы. Он вошел в палату. Я была там тоже, вышла ложечку помыть. Он схватил ребенка и побежал. Я пыталась догнать, но мне кто-то дверь придержал с обратной стороны в коридоре. Когда выскочила на улицу, их и след простыл. Врачи сказали, что с боковых ворот больницы были сняты замки. Я ему звонила: “Что ж ты творишь, Алексей?!” Он говорит: “Не надо мне больше звонить!” Я: “Я хочу видеть ребенка!” Он: “Ребенка ты больше не увидишь”. Сейчас он мне говорит, что ребенок в больнице. Но я и не знаю, чему верить.

— С Юлией общались после случившегося? — интересуемся у Панина.

— Звонила, говорила, что пишет заявления на меня. Пускай пишет. Не хотел судиться до последнего, искал примирение. Закон на моей стороне. Мы равноправные родители. У нас есть обширная доказательная база, и мы выиграем суд... О!!!

— Что случилось?

— Да я из-за вас машину ударил! — гневно крикнул актер и повесил трубку. Учитывая ситуацию, остается надеяться, что вина журналиста “МК” в ДТП не будет доказана. Даже несмотря на имеющуюся у актера “обширную доказательную базу”.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру