Дети раздора

Богатому отцу сын и дочка предпочли приют

Говорят, общее горе сближает. Но эту семью оно не только не сблизило, а разбило на мелкие кусочки. Причина тому стара как мир — деньги и амбиции. По сравнению с ними все остальное — даже судьба и здоровье собственных детей — кажется мелким и малозначащим.

Ребенка обидеть легко — и, как это ни парадоксально, в первую очередь родителю. Потому что на его стороне власть. А власть — она у нас на стороне того, у кого сила. Защищать же детей, получается, некому…

Просторная квартира в сталинском доме, старинная мебель, огромные картины в солидных рамах чередуются с трогательными детскими рисунками и портретами красивой девушки с внимательными глазами. Почти четыре года назад, в декабре 2004-го, погибла дочь хозяев квартиры, 36-летняя умница, красавица Дарья Селиванова.
— Обычная история — гололед, занесло, сзади удар другой машины, — рассказывает муж Даши Владимир Новиков. — Кто же виноват, что я тогда остался дома, а Даша поехала и разбилась...

Ранняя нелепая смерть — всегда трагедия. Но эта — особенно: сиротами остались двое маленьких детей, Маша и Кирилл, которым тогда было всего семь и пять лет.

* * *

Прежде чем рассказывать о чудовищных испытаниях, которые пришлось пережить детям уже после смерти матери, стоит оглянуться назад. Семья как семья — похожая на множество других. Молодые супруги с малышами практически все время жили вместе с бабушкой и дедушкой, Дашиными родителями. Нет, жилищные условия позволяли поселиться отдельно — но Даша и Владимир много работали, занимались карьерой, зарабатывали деньги. Без помощи стариков растить сына и дочку было трудно. Как-то попробовали жить отдельно, но хватило их буквально на полгода — потом снова вернулись под крыло старшего поколения. К тому же Машенька родилась с тяжелым пороком сердца, ее нужно было сначала возить по больницам, потом — на разные общеукрепляющие занятия. И хотя бабушка с дедушкой тоже работали, но выкраивать время на внуков им все же удавалось куда больше.

— Маша, можно сказать, росла бабушкиной дочкой, Наталья Ивановна ее буквально на ноги поставила, — рассказывает бывшая няня ребят Татьяна Георгиевна. — Кирюша был больше привязан к маме. Потому, когда Дарья погибла, мы очень боялись за него. К счастью, Наталье Ивановне удалось заменить для Кирилла маму, и это стало для него спасением.

После смерти дочери Наталья Ивановна бросила свою весьма успешную карьеру физика-теоретика. И хотя ее активно зазывал к себе один из ведущих научных центров США, она вышла на пенсию и подчинила жизнь интересам внуков. Дедушка же взвалил на свои плечи материальное обеспечение семьи.

А папа… Владимир через некоторое время после трагедии снял отдельную квартиру. Вскоре у него появилась и новая семья — гражданская жена Яна и ее дочь Настя, немногим старше Маши. Наверное, нельзя его за это осуждать… Вот только собственными детьми Владимир всегда занимался немного — работа, личная жизнь, спорт. По словам знакомых этой семьи, он и раньше уделял ребятишкам мало времени. А уж после смерти жены Новиков охотно передал старикам право воспитывать его детей, а бабушке — официально стать их опекуном. Даже договорился с органами опеки, чтобы процесс оформления документов прошел быстрее.

Правда, попросил стариков об одном одолжении — чтобы они отказались от своей доли в наследстве дочери в пользу детей. Мол, вдруг они впадут в маразм, имущество каким-нибудь посторонним людям отпишут — бывает же всякое…

Надо сказать, что наследство Дарьи Селивановой, главного аналитика крупной страховой компании, было немалым: шикарная квартира (площадью более 100 кв. м) в строящемся элитном доме плюс доля в родительской квартире, большой дачный участок с частью дома в Тарасовке. Бабушка с дедушкой на предложение зятя согласились, не увидев в нем никакого подвоха. Почему бы не передать все внукам? Ведь они теперь стали единственным смыслом их существования…

* * *

Именно внуки вернули Наталью Ивановну и Олега Константиновича к жизни, помогли справиться с болью утраты. Пианино, художественная школа, хоккей, теннис и бассейн — у ребят должно было быть все лучшее, раз уж судьба лишила их матери. Да и отца толком у них тоже не было.

— Мы всегда радовались, когда папа приезжал к детям, — говорит Олег Константинович. — Иногда это даже вредило подготовке к школе, режиму, но мы понимали, что общение с ним очень важно.

Папа приезжал, когда считал нужным, иногда давал деньги на содержание детей, строго требуя отчета за каждую копейку. Ладно, пусть лучше так, чем вообще никак…

И вдруг как гром среди ясного неба — Новиков потребовал отмены опеки. И произошло это почему-то как раз вскоре после того, как бабушка с дедушкой отказались от своей доли наследства. “Ничего в нашей жизни не изменилось — с чего вдруг все менять?” — недоумевали бабушка с дедушкой. И решили опеку над внуками сохранить. Но не тут-то было...

Органы опеки муниципалитета “Бутырское” как-то уж слишком рьяно стали на сторону Владимира Новикова, руководствуясь лишь одним основанием: тем, что он — отец детей. 10 декабря 2007 года Владимир Новиков подал заявление об отмене опеки. Формальные основания — у него изменился график работы, мол, теперь ему не нужно ездить в командировки, и он может больше заниматься детьми.

— Это надуманный повод, — горячится дедушка. — Он и раньше никогда не ездил в командировки, когда мы оформляли опеку, о них и речи не шло!

Тем не менее через два дня, 12 декабря, опеку поспешно отменили. Что интересно, органы по защите прав детей в лице Ольги Шмелевой даже не поинтересовались мнением самих Маши и Кирилла, которым к тому времени было уже было 10 и 8 лет, и их пожелания должны были быть решающими.

11 января, вернувшись с норвежского горнолыжного курорта, папа с милицией явился забирать детей. И сын, и дочь уезжать наотрез отказались. Милиционеры помялись в прихожей и уехали: не скручивать же детей, не надевать же на них наручники…

Тогда Новиков решил судиться со стариками. Он подал в Останкинский районный суд заявление о передаче ему детей. Бабушка, в свою очередь, обратилась с иском о признании незаконной отмену опеки. Наталья Ивановна и Олег Константинович были уверены, что суд встанет на сторону детей, потерявших мать и не представляющих себе жизни без бабушки и дедушки.

Но судья Бобров пошел по пути наименьшего сопротивления: раз родители имеют преимущественное право в воспитании детей, так чего время тратить? Зачем копаться в обстоятельствах жизни этой конкретной семьи, зачем выслушивать заключения психологов и школьных педагогов, зачем спрашивать самих детей? Хотя по закону дети такого возраста вправе высказать свое мнение в суде. А суд, в свою очередь, обязан учесть его.
Вердикт Останкинского суда был таков: “Передать несовершеннолетних Новикову М.В., 1997 г. р., и Новикова К.В., 1999 г. р., на воспитание Новикову В.В. и обязать Усюкину Н.И. не чинить Новикову В.В. препятствий в общении с несовершеннолетними детьми”. Собирайте, ребятки, манатки и живите там, где дядя велел…

* * *

Прошу дедушку и бабушку оставить меня наедине с детьми.

— Маш, только честно: с кем бы ты хотела жить?

— Конечно же, с бабушкой и дедушкой! — не медля ни секунды, отвечает девочка. Ее брат, задумчивый мальчик с лицом ангела, который стоит рядом и внимательно слушает наш разговор, начинает активно кивать головкой.

— Мы себе другого просто не представляем, мы всю жизнь жили с ними, и… раньше еще с мамочкой…

— Папа ведь тоже вместе с вами жил, потом навещал вас. В бассейн водил.

— Водила нас всегда бабушка! — горячится Маша — Он раза два всего съездил, когда она уговорила, хотела показать, как мы плавать научились. Вообще с нами всегда были бабушка с дедушкой и мама. А папу мама заставляла: “У детей должен быть мужской пример перед глазами!”.

— Но вы ездили с папой за границу, неужели не нравится? — продолжаю провоцировать я.

— Нет, не нравится, — в один голос отвечают они. — Лучше всю жизнь никуда не ездить, только бы быть с бабушкой и дедушкой!

Мне становится трудно дышать. А ребята начинают рассказывать, как в поездке их обижала Яна — новая жена отца, как презрительно относилась ее дочь Настя... В общем, вечный сюжет про мачеху и падчериц.

31 июля Московский городской суд оставил решение судьи Боброва в силе. Теперь отец в любой момент может приехать и забрать Машу и Кирилла. И они это понимают — большие уже. В последнее время ребята начали кричать по ночам — такого с ними не случалось даже после смерти мамы. Боялись идти в школу 1 сентября — вдруг отец перехватит по дороге. Даже в мамин день рождения не решились идти на кладбище — вдруг отец будет сторожить там и силой заберет с собой? Еще одной потери близких людей детская психика может просто не выдержать.

Жизнь брата и сестры перешла на осадное положение. В начале августа, когда семья отдыхала на даче во Владимирской области, Владимир Новиков отверткой вскрыл замок на калитке и силой потащил Кирилла с собой. На мобильнике мальчика осталась запись. Слышать эти душераздирающие крики невозможно: “Я никуда с тобой не пойду! Оставь меня!”. На помощь бьющемуся в истерике внуку поспешил дед. Бывший зять, бросив рыдающего сына, набросился на старика с кулаками. Итог — сотрясение мозга, по факту побоев возбуждено уголовное дело.

Но такие пустяки органы опеки не интересуют. Специалист муниципалитета “Бутырское” Ольга Шмелева, которая занимается этим делом, от комментариев отказалась.

— Для этих ребятишек быть с бабушкой и дедом куда комфортнее, — говорит Ольга Смаль, директор школы, где учится Кирилл. — Наталью Ивановну мы видим в школе каждый день, она обожает внуков. Знаете, по нашим наблюдениям, Кирилл в школе отдыхает от всей этой дикой ситуации. Он знает, что отсюда его никто силой не увезет. Когда после уроков видит бабушку, глаза его загораются: значит, сегодня его еще никуда не заберут, все нормально.

* * *

То, чего старшие и младшие боялись больше всего, случилось 2 сентября. Судебные приставы потребовали от Натальи Усюкиной в однодневный срок добровольно исполнить решение суда, иначе начнутся санкции. Маша и Кирилл, узнав об этом, отреагировали по-взрослому.

— Они собрали школьные рюкзачки и попросили отвести их в приют, — вздыхает бабушка. — Мол, отец здесь ни вам с дедушкой, ни нам жизни не даст. Понимаете, дети выбрали казенный дом в надежде на то, что в нем их защитят от папы! Теперь они в приюте. Видеться с ними нам не разрешают — видимо, с подачи опеки. Мы и представить не могли, что такое возможно! За что опять наказывают детей? Знаю, что они заболели там, да вот удастся ли передать нужные лекарства, не уверена.

— Ребята находятся в очень тяжелом психологическом состоянии. Хотя проблема не с детьми, они безвинные жертвы взрослых, — говорит психолог Евгений Цимбал, обследовавший Машу и Кирилла.

На столь радикальный шаг стариков и внуков толкнуло отчаяние — они подали надзорную жалобу в президиум Мосгорсуда, и до ее рассмотрения отец не имеет права забрать детей из приюта…

Все это время меня мучил вопрос: ради чего отец подвергает своих детей таким чудовищным испытаниям? Ответ прозвучал из уст самого Владимира Новикова — правда, невольно, сам собой:

— Мне нужно только одно, — поделился со мной он. — Въехать в новую квартиру и жить там своей семьей. И чтобы никто в нашу жизнь не вмешивался. Я своего добьюсь…

Волшебное слово “квартира” все расставило на свои места. Ведь Маша и Кирилл являются владельцами немалого имущества, главное из которого — квартира. А распоряжаться этим добром до их совершеннолетия может лишь законный представитель. То есть вместе с опекой над детьми Новиков обретает и опеку над вожделенной квартирой.

Вот только цена этой квартиры оказывается непомерно высока: разрушенная маленькая семья, состоявшая из двоих детей и двоих стариков. Хотя это как посмотреть: с точки зрения судей, это вполне приемлемая цена…

Комментарий адвоката Марины Родман:

— Считаю, что решения судов первой и второй инстанций о принудительной передаче брата и сестры Новиковых отцу являются беспрецедентными с точки зрения нарушения интересов детей. Ребенок — это не объект родительской власти, а самостоятельная личность, которая в силу возраста нуждается в особой поддержке и защите. В том числе и судебной. Но ни Кирилла, ни Машу суды пока не защитили. Восстановление отцовских прав господина Новикова В.В. оказалось для судей важнее, чем трагедия его малолетних детей.

Совершенно непонятно, почему, применяя ст. 68 Семейного кодекса РФ, районный и городской суд “забыли”, что при рассмотрении требований родителей о возврате ребенка судьи вправе отказать в удовлетворении иска, если придут к выводу, что передача несовершеннолетнего не отвечает его интересам. Ведь особенность данной категории дел заключается в том, что сам по себе родительский статус не дает полного и абсолютного права на личное воспитание ребенка. Более того, если в суде выясняется, что никому из лиц, претендующих на ребятишек, нельзя их доверить, то детей передают органам опеки для дальнейшего устройства. Распоряжаясь судьбой Кирилла и Маши, автор судебного решения обязан был всесторонне обосновать, почему он считает, что детям Новикова В.В. лучше находиться с отцом, а не в семье бабушки-опекуна, откуда их надлежит срочно забрать.

За рамками судебных процессов остались и требования закона о том, что несовершеннолетние, независимо от возраста, вправе выражать свое мнение при решении вопросов, затрагивающих их интересы, а десятилетний ребенок имеет право быть заслушанным в ходе судебного процесса. Любой судья знает: при разбирательстве дел о возврате родителям детей мнение последних имеет правовое значение, и об этом прямо записано в тексте статьи о защите родительских прав. Не зная, что и почему хочет ребенок, нельзя судить о соблюдении его интересов. Поэтому суд обязан был выяснить и учесть мнение Новиковых-младших, а мнение 10-летней Маши заслушать непосредственно в судебном заседании. Или попросить девочку изложить свою позицию письменно и адресовать суду, если ребенку нежелательно выступать публично. При этом тщательно проверить, объективны ли органы опеки в своем нежелании допустить дочку истца в зал суда. Если бы в материалах дела имелось мнение Маши в любой форме, то судье пришлось бы обосновать решение, по каким причинам он не счел нужным принять во внимание ее желание (как и желание младшего брата) остаться с бабушкой и дедушкой.

Пока шел процесс, дети неоднократно обследовались психологами и педагогами, и все они в один голос высказались против передачи брата и сестры Новиковых отцу в настоящее время. Но мнения специалистов также не повлияли на позицию судей, что вызывает по меньшей мере недоумение. И наконец, должной правовой оценки не получило то обстоятельство, что дети не так давно лишились матери и глубоко привязаны к бабушке и дедушке с ее стороны. Такая ситуация в суде заслуживает особого внимания. Разлука с близкими людьми для детей может оказаться куда более опасной, чем проживание вне стен родительского дома. К сожалению, по нашим законам бабушки и дедушки, если они не опекуны, практически бесправны в части защиты интересов внуков. Отец Маши и Кирилла, по моему мнению, осуществляет родительские права во вред детям, забывая, что “насильно мил не будешь”. Какого результата он добился? Его сын и дочь, по существу, стали сиротами и предпочли переехать в приют, чем оказаться во власти единственного родителя. И в этот раз с их мнением, которое судьи не захотели услышать, компетентные службы вынуждены считаться.По вине суда дети оказались в труднейшей жизненной ситуации. Грош цена всем судебным вердиктам о возврате детей Новикову В.В., вынесенным якобы в их интересах. Допущенная судебная ошибка уже имеет для Маши и Кирилла тяжелые последствия. Надеюсь, что надзорные инстанции ее устранят и дети снова обретут дом, семью и, главное, любовь и заботу родных, которая им так необходима.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру