Судный день учителя
Деревня Хохлово, что в 15 километрах от Смоленска, дышит благополучием.
Пятого октября по всей стране учителя отметят свой профессиональный праздник.
Море цветов, коробки конфет, небольшие сувениры, шампанское… Ну что еще принято дарить педагогам?
Вот только, кажется, навсегда лишился этих маленьких радостей сельский учитель из деревни Хохлово, что недалеко от Смоленска.
В июне месяце Владимира Боровикова, имеющего за плечами 30-летний стаж преподавательской деятельности, осудили на два года за спаивание собственных учеников. Срок Боровикову дали условный. Но от работы в школе отстранили.
Накануне Дня учителя мы посетили небольшую деревеньку на Смоленщине.
Пока я выбирала в местном ларьке бутылку вина для бывшего педагога, товарка пучила глаза: “Кому? Боровикову?! Так ведь он у нас совсем непьющий! Об этом все селяне знают…”
Здесь тебе и асфальтированная дорога, и продовольственный магазин, и пара частных лавочек, колбасный цех, почта, телеграф, Дом культуры. Несколько лет назад сюда провели газ. Имеется в Хохлово и школа, которая с недавних пор прославилась на всю страну.
“…Школьный учитель Боровиков В.М. из Хохловской средней школы осужден на два года условно за систематическое спаивание учеников в течение двух лет”.
Эта скандальная история минувшим летом облетела практически все российские издания.
Сотни гневных откликов пришли тогда в местные многотиражки от возмущенных читателей. Реакция была однозначной — гнать из школы подобных педагогов. Заклеймили позором Боровикова на Смоленщине. Вот только никто из земляков учителя не попытался разобраться в этом скандале.
Владимир Боровиков (крайний слева) со своими учениками.
Без вины виноватый
Двухэтажное здание Хохловской средней школы — в самом центре деревни.
— Вы по Боровикову? — сталкиваюсь на пороге учреждения с женщиной. — Хватит уже муссировать эту тему! Доведете одинокого человека до могилы! И так столько грязи вылили на нашего педагога!
На улице зябко. Прохожу в помещение. Теплее не становится. Отопление на деревне включат еще не скоро.
Поднимаюсь в кабинет директора.
— Мы стараемся забыть эту неприятную историю, — начал Валерий Грищенко. — Правды ведь в ней — ни на грош! Подставили мужика, вот и весь сказ! Его ученики оклеветали, чтобы отомстить. А эти ребята, которых Боровиков якобы спаивал, на внутришкольном учете стояли как трудные подростки. И к спиртному они пристрастились лет с двенадцати. Сам Боровиков в нашей школе ровно тридцать лет отработал учителем труда. В этом году мы планировали поздравить его с юбилеем…
Через несколько минут в директорскую набивается народ. Учителя хохловской школы — живые свидетели той самой истории.
— Видели бы вы этого Боровикова! Хилый, щупленький — здоровьем его природа явно обделила! — наперебой кричат собравшиеся женщины. — Кажется, ветерок дунет, его и снесет. Да и не бухал он вовсе. Врачи запретили. Ну скажите: как такой больной мужичонка мог насильно споить здоровенных парней?!
Директор выкладывает передо мной увесистую папку с официальными документами на бывшего коллегу. Здесь же копии судебного решения по осужденному Боровикову.
Данные обвинения никак не вяжутся с образом, который обрисовали мои собеседники.
“Боровиков В.М., будучи педагогом Хохловской МСОШ, совершил преступление — вовлек несовершеннолетних в систематическое употребление спиртных напитков.
…В начале декабря 2005 года около 18 часов педагог Боровиков В.М. находился по месту жительства. В это время к нему пришел его несовершеннолетний ученик Бороденков Ярослав 1990 г.р. для того, чтобы позвонить. После этого учитель предложил распить спиртное. Ярослав ответил отказом. Тогда Боровиков запер входную дверь дома на замок со стороны улицы, сказав при этом, что, пока последний не выпьет с ним, он его не выпустит. Ярослав согласился. Боровиков поставил на стол две бутылки с пивом “Охота” объемом по 0,5 литра, после чего ученик выпил одну из бутылок. Так учитель вовлек ученика в распитие спиртного…”
Дальше — больше.
“В середине декабря 2005 года Боровиков, проходя мимо дома Ярослава, снова предложил молодому человеку выпить пиво “Охота крепкое” объемом 1,5 литра. Ученик согласился. Они пришли домой к Боровикову и распили.
В конце декабря 2005 года Боровиков, находясь в школе, снова пригласил ученика к себе домой. Вечером вместе распили пиво.
В начале марта 2006 года Ярослав пришел к Боровикову, чтобы взять чертежи по резьбе по дереву. Учитель опять предложил распить пиво “Жигулевское”. А в середине марта они вместе распили поллитра водки “Пшеничная”.
Читаю показания еще нескольких учеников Боровикова. Вот 19-летний Сергей Хританков жалуется, как педагог силой вливал в него водку. А 16-летний Матвей Козлов рассказывал, как учитель сунул ему сто рублей и велел сбегать в магазин за пивом, чтобы вместе потом распить спиртное.
Ниже — вердикт.
“В судебном заседании подсудимый Боровиков согласился с предъявленным обвинением и вину в совершении инкриминируемых преступлений признал полностью”.
— Эти парни в два раза крупнее Боровикова. Педагог при всем желании не смог бы с ними справиться. И то, что деньги учитель одному из них дал, тоже вранье. Михалыч — скупой человек. Про таких говорят: снега зимой не допросишься. Даже когда мы скидывались на подарки коллегам, он с такой неохотой залезал в кошелек… А вину он признал по своей трусости, — утверждает директор школы. — Мы ему говорили: не подписывай никаких бумаг. Боровиков только вздохнул: мол, кто же станет его слушать, кто ему поверит, когда пять человек его обвиняют… Да вы лучше к нему в гости загляните, все сами и увидите…
Алкоголем здесь не пахнет
Аккуратный кирпичный домик Боровикова в пяти минутах ходьбы от школы. На окнах — металлические решетки, что несвойственно для деревни. Вместо крепкого забора натянута сетка. Огород зарос высокой травой. Пленка на теплицах порвана.
Стучусь в дверь.
На порог, испуганно озираясь, выходит старик невысокого роста в байковой рубашке и залатанных штанах.
— Мне бы с Владимиром Михайловичем поговорить… — топчусь на крыльце.
— Я Владимир Михайлович, — немного растерялся хозяин дома.
Странно, меня уверяли, что Боровикову больше пятидесяти не дашь.
— Неважно я выгляжу?.. — читает изумление в моих глазах собеседник. — Болею сильно. Давление скачет. Вся эта история меня подкосила. Видите, в огороде какой бардак. Все бурьяном заросло. Руки не доходят навести порядок.
Небольшой участок в шесть соток и впрямь выглядит заброшенным. А ведь когда-то огородом Боровикова любовалось все местное население. Женщины советовались с земляком, как вырастить сочные помидоры, и просили оставить рассаду. Сам Боровиков по осени мариновал овощи, солил грибы, варил варенье. Теперь трудовику не до рассады.
— Не хочу я говорить на эту тему — зачем? Все равно уже ничего не изменишь. В школу меня обратно вряд ли примут, — вздыхает Боровиков.
Через несколько минут учитель приглашает меня в дом. Заранее извиняется: “Простите, что не прибрано. Гостей не ждал…”
Располагаемся в крошечной кухоньке. Алкоголем здесь явно не пахнет. На полу — ни соринки. На столе — белоснежная скатерть, стопка свежих газет, в резных деревянных подстаканниках — наточенные карандаши и кисточки для рисования, на стенах — небольшие картины, иконы, сувениры из дерева.
— Это вы сами стругаете? — киваю в сторону поделок.
— Что-то я делал, что-то — мои ученики…
На последнем слове спотыкается… И сразу замолкает.
— Те самые, которые потом давали против вас показания? — интересуюсь я.
— Да вы что… — опускает голову. — Те в школе вообще практически не появлялись. Я им оценки “за так” рисовал. Жалко ребят было. Они ведь из неблагополучных семей. Жизнь у них — не сахар. Если бы их еще и в школе гнобили…
Боровиков не смотрит мне в глаза. Боится увидеть непонимание.
— Зачем они написали эти заявления — не знаю… Наверное, хотели отомстить. Ведь это из-за меня их дружка Сашку Карпова в тюрьму посадили. Они как-то ночью ко мне в дом забрались. Пьяные были. Выломали дверь. Стали искать спиртное. А я ведь непьющий, так что поживиться у меня нечем. Затем начали рыскать в поисках денег. Перевернули всю хату. Меня поколотили слегка. На следующий день я пошел к участковому. Написал все как было. Эх, жалею я, что обратился в милицию. Думал ведь потом забрать заявление. Да добрые люди отговорили. Откуда мне было знать, что Карпову полтора года дадут…
Сашка Карпов — ближайший сосед Боровикова. Их участки разделяет шаткий забор. Именно Карпов первым протоптал дорожку к беззащитному трудовику. По малолетству бегал к нему за спичками, потом начал клянчить закуску, ну а с возрастом запросы юноши возросли.
На деревне каждая семья как на ладони. От людской молвы в Хохлово не скроешься. Вот и про Карпова селяне выложили как на духу. Поведали, что родители у пацана пьющие. Отец неоднократно судим, мать недавно умерла от сердечного приступа. Сам Сашка так и не смог закончить 9 классов. Перебивался временными заработками на деревне — то картошку землякам помогал выкопать, то дрова попилить. Расплачивались работодатели местной валютой — водкой.
Карпов не раз донимал безобидного соседа. То забор ему сломает, то камнем стекло выбьет, а несколько лет назад огрел учителя деревянной палкой по голове. “За что ты так его?” — селяне пытались отыскать смысл в его поступках. “Да просто так, от скуки…” — улыбался парень.
Боровиков терпел. Видно, и его терпению настал конец…
Теперь Карпов строчит письма с зоны: “Вернусь, убью Боровикова и опять сяду”…
Ждать расправы учителю осталось недолго…
— Стыдно признаться, я ведь боюсь собственных учеников, которых помню еще первоклашками, — вздыхает Боровиков. — Вот и решетки на окнах установил — какая-никакая броня. Дверь думаю поменять, а то они одним ударом ноги ее вышибают. Освободится Карпов — мне и подавно житья не будет. Уехать из деревни не могу. Для этого деньги нужны. А где их заработать? Я ведь физически слабый человек — ну куда такого возьмут? Просился в школу на должность уборщика или технички, но директор как отрезал: “Свободных ставок нет”.
Когда-то у Боровикова была семья — жена и три дочери. После развода семья перебралась в Смоленск. Дочери получили высшее образование, вышли замуж. С отцом теперь общаются редко.
— У меня ведь смысл жизни в работе был, больше ничего не осталось, — признается Боровиков. — Теперь не имею я права учительствовать. Может, сторожем куда пойду. В Хохлово другой работы нет. Вот колбасный цех открыли недавно — вроде им грузчики требуются. Но там работа тяжелая, смогу ли?..
— Зачем же вы признались в том, чего не совершали? — допытываюсь я.
— Ну а кто бы мне поверил? Пять человек давали против меня показания. Некоторых поддержали родители. Мстили пацаны за Карпова. Они ведь действительно часто ко мне всей гурьбой наведывались. Я их пускал в дом. Боялся, не пущу — дверь выломают, стекла побьют, еще хуже будет. Только в распитии спиртного я не участвовал. А когда они на меня в суд подали, следователь сразу сказал: “Лучше подпиши все сам. Покаешься, дадут условный срок”. Что мне оставалось делать? Я теперь из дома вообще стараюсь не выходить. Разве что в магазин за хлебом. И опять дверь на замок. Иногда встречаю на улице тех ребят. Они проходят мимо, не здороваются. Как будто и не было ничего…
— Неужели местные жители вас не поддержали?
— Да здесь людям все равно…
Шустик безвольный!
