Театр “Кривое зеркало” предлагает на суд зрителя свою новую работу — спектакль по пьесе Алексея Щеглова под названием “Свадьба-женитьба”.
— Что это будет за формат новой программы по стилистике и по сути? В чем новизна?
— Прежде всего это эстрадный спектакль, таких на эстраде практически не было. Наша постановка отличается прежде всего тем, что это сюжетный спектакль. Когда-то в советское время, например, на эстраде был спектакль под названием “Вот идет пароход”, где все действие разыгрывалось на пароходе: в разных каютах сидели артисты, конферансье был боцманом. Он говорил: “Вот в пятой каюте едет Клавдия Ивановна Шульженко, сейчас она выйдет и споет для вас”. По сути, это элементарная связка к номеру, а само зрелище являлось эстрадным обозрением.
У нас же в “Кривом зеркале” артисты играют конкретные роли, есть и идея спектакля, и сверхзадача.
— Какая же у вас идея?
— Идея не нова, она стара как мир. Раз уж спектакль называется “Свадьба-женитьба”, то понятно, что жениться надо по любви, а не по каким-то другим соображениям. Любовь побеждает и в нашем спектакле тоже. Не случайно в конце я вспоминаю уже от своего имени мысль Мольера о том, что “кто не знал любви, тот все равно что не жил”. Стремление к утверждению этого чувства есть наша сверхзадача.
— Но это же банально! Был миллион произведений на эту тему, и вы хотите сказать какое-то новое слово?
— Но некоторые истины, очень важные в жизни, нужно твердить и твердить, чтобы мы о них помнили. Я не претендую на то, что это открытие, но форма представления у нас совершенно оригинальная. При том, что “Кривому зеркалу” удалось возродить старую дореволюционную форму театра миниатюр, мы говорим в рамках этой формы о современной жизни. Мы уже 5 лет существуем в таком формате, выпустили 60 спектаклей, и все они друг от друга отличаются. Но в данном случае все сцены объединены, повторяю, единым сюжетом. Это можно было бы назвать и театральным спектаклем, но все-таки по методу существования мы остаемся эксцентрической клоунадой.
— По сценарию красавицу Машу будет играть артист Александр Морозов. Мы знаем блестящие примеры, когда мужчины играли женщин, но осознает ли зритель через вашу гротесковую подачу, что жениться надо именно по любви? Может, они воспримут это с точностью до наоборот?
— Будем надеяться, что этого не случится. Да, условность клоунады люди воспринимают как шутку, забаву. Но потом, когда в конце возникает драматический момент, обнаруживается совершенно неожиданный поворот и героиня начинает говорить серьезные вещи, люди, как показала практика наших концертов, верят героине. Морозов — блистательный актер (так же как и остальные артисты “Кривого зеркала”), он мастерски вызывает у зрителя и серьезные лирические чувства.
То, что зритель верил нашим персонажам, я испытал на себе. В спектакле я очень сложно загримирован, меня практически внешне невозможно узнать, только по голосу. По пьесе, будучи мужем старушки Цветочка, я пытаюсь пококетничать с директором загса, которую играет Елена Степаненко. Но по ходу нашего разговора мы параллельно иронизировали над тем, что газеты пустили утку о нашем разводе, то есть разводе Петросяна и Степаненко. Но зритель этих шуток даже не заметил, он так поверил в наши образы и не хотел никаких других параллелей, потому что верил в то, что в данных предлагаемых обстоятельствах я — дедушка, а она — заведующая загсом. И мне это было очень приятно.
