По кризису ударят архитектурой

Главы правительств Шанхайской организации сотрудничества, собравшиеся вчера в Астане, выглядели и говорили печально. Возможно, причина хриплых голосов и усталых лиц была прозаической — многие прибыли в Астану достаточно поздно. Владимир Путин так и вовсе прилетел в пятом часу утра по местному времени, а в 10 уже надо было присутствовать на саммите. Зато чрезвычайно серьезный тон хорошо сочетался с главной темой заседания — мировым финансовым кризисом.

Премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао сообщил, что его страна уже сделала свой “самый большой вклад для всего мира” — обеспечив собственную финансово-экономическую стабильность и содействуя быстрому росту экономики. Впрочем, для всей ШОС у китайского премьера тоже был рецепт: финансовые круги стран — членов организации должны “сообща анализировать и прогнозировать макроэкономические и финансовые процессы в мире, усиливать согласованность валютно-финансовой политики, ужесточать и совершенствовать финансовый контроль”.

Путин же был более чем глобален. Пожалуй, его выступление выходило не только за рамки саммита глав правительств, но и вообще за премьерские рамки. Он отметил, что мир сейчас вступил на переходный период своего развития. “На тектонические сдвиги в структуре международных отношений указывает нынешняя неурядица в глобальной экономике и на мировых финансовых рынках, со всей очевидностью проявилась ущербность монополизма в мировых финансах и политике экономического эгоизма”, — ВВП фактически повторил то, что неоднократно говорил его преемник — Дмитрий Медведев. Причем используя любимый термин президента — “экономический эгоизм”. И сделал совсем уж высокое государственное предложение: “Для решения существующих проблем Россия предлагает свое участие в изменении глобальной финансовой архитектуры, способной обеспечить стабильность и процветание в мире, обеспечить прогресс”.

По мнению премьера, “пришло время, когда решение общемировых проблем должно стать частью национальных стратегий развития”, а “коллективным структурам глобального управления придется выполнять роль арбитров, обеспечивающих совместимость их экономических стратегий”.

Впрочем, для ШОС в его речи тоже место нашлось. Путин предложил как следует наладить работу группы экспертов по созданию Фонда развития организации. Этому фонду в нынешних условиях члены ШОС придают большое значение как еще одному заслону от кризиса — в его поддержку высказался даже премьер Монголии, имеющей статус наблюдателя при ШОС.

В качестве еще одной меры борьбы с кризисом наш глава подчеркнул необходимость поддержки инициативы Делового совета ШОС “по организации пулов национальных страховых компаний и рабочих групп для выработки рекомендаций по созданию страховой системы, сочетающей национальные и региональные интересы”.

К итоговым заявлениям для прессы между тем в астанинском Дворце независимости готовились тоже глобально.

“Костя-а-а-а!” — до боли в ушах орал динамик, выведенный в пресс-зал. Искали спецчеловека, отвечающего за нормальную работу микрофонов. Костя упорно не находился — кричали долго. Наконец, когда на поиски пресловутого Кости были готовы отправиться все журналисты (а некоторые — и заменить его), звук вроде бы наладили. До начала пресс-конференции: в самый ответственный момент, когда Путин приготовился говорить от лица всех премьеров, микрофон все-таки зашипел. ВВП, не переставая говорить о необходимости “сверки часов для минимизации последствий мирового финансового кризиса”, бросил короткий взгляд на артачившуюся технику. Звук, всхлипнув еще пару раз напоследок, все-таки подстроился под премьерский голос.

Наконец лица премьеров слегка помягчели: они высказали все, что думают о кризисе, и могли с чистой совестью отправиться на прием от имени их казахского коллеги. После чего им предстояло встретиться и с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. Серьезным, пожалуй, все еще оставался Владимир Владимирович: его ждала отдельная встреча с казахстанским лидером, а затем с премьером Монголии и первым вице-президентом Ирана…