У каждого свои цели в жизни. Кто-то стремится к власти, кто-то — к деньгам. А кому-то важнее всего помочь попавшим в беду. Зажечь свет радости в глазах брошенного ребенка. Спасти того, кто обречен.
К счастью, люди, готовые прийти на помощь, были, есть и будут. Но возникает вопрос: всегда ли мы помогаем тем, кому нужно? Ведь некоторые попросту привыкают паразитировать на чужой доброте. И как услышать тех, кому мы действительно необходимы?
В последнее время многие московские приюты и детские дома любят принимать гостей — показывать, как у них уютно и красиво, рассказывать, как интересно у ребят проходит досуг. И во многом эти приятные изменения произошли в их жизни благодаря заботе спонсоров и благотворителей. Но чем дальше от столицы, тем меньше спонсоров, тем беднее сиротские учреждения.
И тут на выручку захолустным детским домам приходят обычные люди — небогатые, работающие, сидящие с малышами, студенты. Просто неравнодушные. Они узнают, что нужно какому-то конкретному детдому или даже конкретному ребенку, и помогают. Как и сколько могут.
Пожалуй, движения, которые организуются на базе разных благотворительных сайтов и форумов, самые эффективные и работающие — там нет бюрократического аппарата.
— Я с собственным ребенком попала в подмосковную больницу и случайно увидела палату отказников, — рассказывает лидер движения волонтеров Елена Альшанская. — Я не могла забыть этих малышей, которые бесконечно плакали — их никто не брал на ручки, не ходил с ними гулять, их даже в коридор не выпускали. Решила, что такое отношение к детям — просто преступление. Стала писать, искать в Интернете единомышленников, так все и закрутилось.
— На одном из сайтов я случайно увидела информацию о Катюше, — вспоминает другой волонтер, учительница Елена. — Трехлетняя девочка сильно обгорела, потеряла родителей. Решила съездить, хоть часок посидеть с этим несчастным ребенком. Когда ее увидела, несколько ночей спать не могла… Теперь уже несколько лет связана с Катенькой. Если надо, езжу в больницу, поддерживаю связь с семьей, взявшей ее. Я понимаю, мои ресурсы очень ограниченны — своих малышей двое. Но чем могу — буду помогать.
— Я сам вырос в детском доме, — рассказывает менеджер и глава семейства Алексей. — Конечно, хочется помочь таким же детям. Вот все говорят: сирот нужно определить в семьи. По собственному опыту знаю — все зависит о того, какая семья. Бывает, что в детском доме комфортнее, чем у приемных родителей. Меня несколько раз брали, но не сложилось. Я предпочел вернуться к своим любимым педагогам в детдом.
Часто именно собственные беды позволяют человеку острее сопереживать другим:
— Я начала помогать отказникам, когда у нас в семье произошло несчастье, — рассказывает Арина. — В начале года мою сестру на глазах ее приемной дочери сбила машина. Сестру с тяжелейшей травмой позвоночника увезли в больницу. А 12-летнюю девочку, у которой по документам нет других родственников, поместили в приют. Там ее наголо обрили, и потом девочка даже стеснялась ходить в школу. Мы долго не могли вытащить ее из приюта. Навещая ее, я увидела, сколько в приюте ребят с тяжелыми судьбами…
Арина стала искать в Интернете все, что есть на эту тему, и вышла на один из сайтов. Сначала просто читала форум, потом понемногу включилась в работу.
— Стала ездить в Озерскую больницу к отказникам, отвозить вещи. Однажды не смогла поехать сама и попросила сделать это своего взрослого сына. Он тогда достаточно иронично относился к “новому увлечению нашей мамочки”. Но из поездки вернулся другим человеком: “Мама, как жалко этих деток!”.
А Юлия из Нижнего Новгорода впервые увидела отказников очень давно, когда сама, будучи ребенком, попала в больницу.
— Помню эти тихие жуткие боксы, закрытые на ключ, — рассказывает она. — Там все время тихонько, почти беззвучно кто-то плакал, но персонал туда почти не заходил. Мы, дети, искали щели, чтобы посмотреть, кто там…
Теперь Юля хорошо знает, что обычно судьбы отказников складываются печально. Отсутствие внимания взрослых в младенчестве приводит к деградации ребенка, даже если он родился здоровым. Дальше его ждут коррекционные заведения и в 18 лет — дом престарелых. Часто младенцы теряют интерес к жизни и быстро умирают. Такая “младенческая депрессия” была замечена в СССР в начале 30-х годов прошлого века, когда в детских домах персонала было мало, и на сантименты в виде поцелуев и игр с малышами времени у нянечек не было.
— В детстве я дала себе слово, что обязательно проломлю дверь в эту страшную палату ненужных малышей, — продолжает Юлия. — Когда выросла, сначала на работе собирала деньги на памперсы для одной больницы, где были такие дети. Потом познакомилась с главврачом одного нижегородского дома ребенка. Мы стали вместе устраивать детей в семьи, искать возможность вылечить сложные заболевания таких ребят.
Благодаря Юлии нашли родителей около десяти малышей. Среди них 6-летний Илюша, о котором писал “МК” в прошлом году. Мальчик родился со сложной патологией мочевого пузыря, и мать отказалась от него в роддоме. Юля добилась, чтобы ему сделали нужные операции и нашли приемную семью. В конце ноября мальчик отправляется в США на новую операцию.
Эксплуататоры сострадания
Помогать брошенным детям — дело благое, тут двух мнений быть не может. А что делать, если помощь нужна семье? Взрослым, которые и со своей жизнью разобраться не могут, а рожают до бесконечности.
“Мы детишек любим, пусть себе тут бегают”, — сюсюкает выпивающая бабушка, чья дочь своего третьего, самого болезненного ребенка за девять месяцев даже ни разу не навестила в больнице.
Помогать или нет семье, в которой детей используют для достижения своих целей? Изучаю сайт мамы шестерых детей Людмилы. На главной странице — трогательная мордашка одной из ее крох и обращение к президенту. Суть такова: Люда продала квартиру в Ульяновске и пешком (зачем?!) с детьми пришла в столицу. Вырученных денег хватило на то, чтобы купить одну шестую квартиры. Теперь требует отдать ей остальную часть — трудно ведь жить всемером на таком клочке жилплощади!
“Или, — взывает Люда к президенту и всем добрым людям, — пусть меня хотя бы поставят на очередь, ведь мы уже десять лет живем в Москве!”.
Спрашивается, зачем было менять хорошую квартиру в родном городе на угол в Москве? Хотелось в столицу? Понятно, что женщина манипулирует детьми, дабы добиться своего. Наверное, лично ей помогать не стоило бы. Но дети-то ни в чем не виноваты…
— Людмиле помогают очень многие, но все равно у нее всегда пустой холодильник и плохо одетые дети, — рассказывает руководитель одного из фондов. — Но стоит уменьшить общение с Людой, она бесцеремонно спрашивает: “Вы что, больше не хотите помогать моим детям?”.
Иногда родители, причем непьющие и психически адекватные, вынуждают жить своих детей в таких условиях, что не знаешь, то ли семье помогать, то ли малышей спасать от родственников.
“В подъезде уже третий месяц ночует семья с грудным ребенком!” — пару недель назад появилось объявление на форуме волонтеров.
Этой семьей оказались москвичи (не бомжи, не приезжие!) Оля и Андрей. Мы разыскали их не сразу: они меняли подъезды, приходили ночевать поздно. С годовалой Анюткой на руках, Ольга — на 6-м месяце беременности.
У Андрея пьющая мама обменяла московскую квартиру на домик в Тульской области и 30 тысяч рублей. А Оля оставила свою квартиру бывшему мужу и их старшей, 12-летней дочери — совершенно добровольно, и теперь не хочет делить ее. Сначала парочка перебралась в ту самую развалюху под Тулой, но там Андрей не смог найти нормальную работу. И месяц назад они приехали в столицу на заработки.
— Здесь тоже с работой ничего не получается, нам же надо, чтоб какое-то место для житья дали, — вздыхает Оля и, сидя на подоконнике подъезда, разводит детское питание холодной водой. — В общем, решили возвращаться домой, в Тульскую область, но у нас теперь нет денег даже на обратный билет. Милостыню просить не хотим — стыдно это как-то.
Волонтеры собирают одежду, деньги и помогают беременной маме с ребенком вернуться домой, под Тулу.
А в это время на форуме среди тех, кто помогает детям, попавшим в беду, развернулась дискуссия: стоит ли помогать этой семье?
— Люди-то они неплохие, — считает волонтер Катерина, которая больше всего общалась с этой парой. — Да очень инфантильные, не понимают элементарных вещей, для них вот так месяцами таскать ребенка в коляске по подъездам — нормально.
— Надо спасать дочку от таких родителей, — считают другие, радикально настроенные волонтеры.
— Это мы всегда успеем, — возражает им Валерий. — Родители Анютку и друг друга любят, они хотели бы жить по-другому, просто не знают как.
— Не понимаю, неужели за целое лето Андрей не мог заработать 300 рублей, чтобы отправить жену с дочкой домой? — задается вопросом здравомыслящая Ирина. — И зачем вообще было их тащить с собой в Москву? Я таким родителям не верю.
“Мы не помогаем семьям алкоголиков и людям с потребительской жизненной позицией, — говорит Елена Альшанская. — Первым нужна профессиональная помощь. А что касается вторых, то очень важно, чтобы люди, которым оказывается помощь, сами прилагали усилия для решения своих жизненных проблем. Помню, одна наша дама развернула активную помощь всем сложным семьям своего района. Много энергии потратила, чтобы регулярно собирать и привозить для них еду, одежду. Как-то заходит с продуктами к одним своим подопечным: дети по-прежнему худые, грязные, с голодными глазами, а папа наливает маме и радостно так восклицает: “О, наконец закуска приехала!”.
“Пусть мама вернется!”
Но бывают и случаи, когда без нашей с вами помощи людям просто не выжить. Тем более что государство, которое должно помогать людям, оказавшимся в тяжелой ситуации, чаще всего бездействует.
Семья Александра и Елены всегда была счастливой и благополучной. И даже кризис 98-го, нанесший ей тяжелый удар — после дефолта все сбережения обесценились, и из имущества осталась только маленькая дачка под Черноголовкой, — не заставил супругов пасть духом. Они решили: значит, нужно вернуться к своим корням и жить на земле. Переехали на дачу. Завели кур, кроликов, купили поросят и коров — хозяйство создавали старательно, с любовью. Продавали дачникам молоко и творог, Александр подрабатывал — так и жили. Даже понемножку копили на постройку нового дома.
Стали прихожанами ближайшего храма. Отец Виталий и другие верующие описывают семью Александра и Елены как очень дружную, доброжелательную и любящую детей (а их у супругов сейчас уже шестеро).
— Живут они очень бедно, — говорит подруга семьи Ирина. — Но заходишь к ним, и через минуту обо всем забываешь. Настолько трепетные отношения, такая между супругами огромная, все вокруг озаряющая любовь, что даже не верится, что такое бывает в жизни!
…Беда пришла, как это обычно бывает, внезапно. Четыре года назад Елена стала жаловаться на здоровье. Врачи пожимали плечами — что-то с гинекологией, слишком много рожаете да кормите, — но точный диагноз поставить не могли. Все сбережения семьи ушли на лечение Елены. И только два месяца назад, когда она рожала шестого ребенка, врачи определились с диагнозом: рак уже в самой тяжелой, термальной стадии. Александр все эти два месяца практически живет в больнице, у постели жены. Детей пока разобрали в семьи прихожане и отец Виталий.
Стоит заметить, что несколько раз за последние годы супруги обращались в органы соцзащиты за помощью — на ремонт дома. Но им отвечали, что единственное содействие, которое могут им оказать, — это забрать детей в приют. Чудесное предложение для любящих друг друга детей и родителей!
И сейчас органы опеки Ногинского района твердят одно:
— Мы готовы оказать помощь Александру, конечно, в том, что от нас зависит, — сказала начальник опеки Тамара Иннокентьевна. — Например, поместить детей хотя бы временно — на полмесяца-месяц — в хороший приют, пока ситуация с мамой не решится. Но от нашей помощи Александр отказался. Он не хочет, чтобы на детей влияли ребята из неблагополучных семей. Вообще, мы благодарны Александру за то, что он идет на сотрудничество с нами и выполняет все наши требования. Например, по наведению порядка в доме.
Александр хочет, чтобы его семья не разлучалась — и особенно в такой тяжелый для всех момент. В начале ноября он снова собрал всех своих детей под одной крышей (кроме новорожденной девочки, которая сейчас живет у его сестры) и срочно ищет возможность сделать в домике ремонт, подготовить его к зиме.
А каждый вечер на перекладных — электричке, маршрутке, попутках — он едет из-под Черноголовки в Красногорск, чтобы провести ночь у постели любимой жены.
Вечереет, 15-летняя Ольга готовит мамочке гостинцы — парного кролика, яйца, творог. 8-летняя Саша кладет в пакет сделанный своими руками подарок — крестик из бисера. “Пусть мама вернется, пусть мама обязательно вернется!” — словно заклинание повторяет она тихо-тихо, провожая папу в сени.
Стоит или нет помогать такой семье и кто должен это делать — решайте сами.
