Отвечу: он умирает потому, что сегодняшние произведения искусства сами превратились в пародию. Именно такой пародией стали, скажем, впопыхах смастраченные продолжение классической “Иронии судьбы” и ремейки старых и новых “Песен о главном”, и даже лента “Девушка и самолет”, снятая по мотивам знаменитой пьесы Радзинского.
Более того, в пародию превратилась сама жизнь. Она давно к этому стремилась, и вот — свершилось. Произошло.
Раньше была идеология, теперь — реклама.
Раньше были штучные кино- и театральные работы, теперь — на стыке жанров — безликие сериалы.
Диссидентские посиделки на кухне заменил Интернет и его анонимные псевдофорумы.
При этом “культура” и “массовая” — остались взаимоисключающими понятиями.
Удивительные времена: о книгах Василия Аксенова не распространялись столько, сколько о состоянии его здоровья. Газеты и телеканалы смакуют и обсуждают подробности несчастья и течение болезни… Занимает не литература, а то, что около.
Театр обещает премьеру комедии “Дамский портной”, забыв о недавней трагической пьесе Александра Борщаговского с таким же названием. (В фильме по этой пьесе о Бабьем Яре главную роль сыграл Смоктуновский.)
Писатели, художники, мыслители-теоретики отдуваются за человечество, проживают ради него не только свои собственные полные драматизма жизни, но жизни своих персонажей и воплощенных в этих персонажах концепций. Мудрецы хотят преподать не мудрецам урок. А не мудрецы чихать хотели на учителей, ибо живут собственным умом. Об этом инструменте, своем уме, они чрезвычайно высокого мнения.
Конечно, создать фильм, подобный “Титанику” (или “Бен Гуру”), нашему кинематографу не под силу. Прошли времена, когда при государственной поддержке Сергей Бондарчук громоздил батальные сцены эпопеи “Война и мир”.
Но каким же способом, не роняя себя и не демонстрируя материальной (и духовной) нищеты, можно делать достойное, не обязательно эпическое кино? Путь понятен, и примеры существуют. В пустыне, на допотопной гравицапе путешествуют герои Данелия, Любшина, Яковлева, Леонова и примкнувшего к ним подростка, а заклинание “ку!” или строчка об “отсутствии теплого пальта” звучат ничуть не менее философично, чем мысли князя Андрея на бранном поле Аустерлица. Бедная, нищая страна, жалкие реалии существования, обворованные граждане и обобранные деятели культуры… Но это еще не повод, чтобы мысль и философия (и образный ряд) делались столь же убоги и бедны.
Сегодня понятной становится позиция литераторов и художников, примкнувших к Октябрьской революции и поддержавших ее. Невозможно находиться (нормальному человеку) среди пошлой самодовольной роскоши, среди мозолящей глаза все попирающей бездарщины. Увы, исход революционных катаклизмов известен. Поэтому уж лучше пошлость, чем кровь.
Литература — буквально как лакмусовая бумажка — помогает увидеть и осознать человеческие повторяющиеся ошибки — вечные наши заблуждения. Она не только осмысливает их, но отраженным светом анатомирует общество. Сколько мечтаний было связано с явлением Наполеона и Французской революцией, с Русской революцией и воспоследовавшим Лениным. Отдельные просвещенные умы надеялись: политические встряски изменят человека и на смену дикому кровожадному существу родят просвещенную тонкую натуру…
Мечталось: “перестройка” и наметившаяся демократия сметут и в искусстве, и в быту социалистическую топорность и неуклюжесть, утвердят свежую, свободную эстетику. Увы, на дворе все то же царство примитива и безвкусицы.
Разобщенных и равнодушных людей вижу сейчас повсюду, а ведь десять-пятнадцать лет назад, в 90-е, на лицах играли блики надежд, верилось: происходящие в стране обновленческие порывы осуществятся. И вот вернулись к разбитому корыту. Но только стали еще остервенелее и озлобленнее.
